Плетение. Книга вторая - Николай Волков

– Это было чудесно, – произнесла Арианна – и знаете, господин Клауд, с вами интересно иметь дело. Я благодарю вас за предоставленную мне возможность услышать столь потрясающее исполнение, но, с вашего позволения, я, пожалуй, удалюсь.

– Разумеется, госпожа Дебаф.

Лена открыла, было, рот, но получила мысленный сигнал от отца:

– Тихо. Все в порядке.

Также синхронно, как при ее появлении, Дайрус и Арианна поднялись со своих мест, причем он даже ухитрился успеть отодвинуть стул, и вежливо кивнув друг другу, они расстались.

– Что это было, пап? – поинтересовалась Лена, когда он вернулся на свое место, а Арианна спустилась вниз по лестнице.

– Это? Этикет Высших Магов, согласно установленному регламенту. Не обращай внимания, тебе такому учиться будет не нужно, только если ты не захочешь стать Высшей.

– Я не про то, хотя это, конечно, тоже впечатляет. Она ушла. Ушла, а вы не обмолвились и словом.

– Дочка, Высшие не обсуждают дела вслух, при ком бы то ни было, даже при родственниках. Мы пообщались при помощи магии.

Дайрус усмехнулся.

– Интересная женщина…

– Интересная? Пап, я, конечно, понимаю, что в каждой женщине должна быть загадка, но эта – кроссворд на двух газетных разворотах, да еще и с зашифрованным ребусом.

– Именно так. Этим и интересна. Что еще о ней скажешь?

– Да она как статуя, которую научили двигаться. Безукоризненно выглядящая, ледяная…

– Я понял, дочка. Остановись.

Дайрус вздохнул, потер подбородок, и негромко продолжил:

– Самое интересное во всем этом то, что мы ни на сантиметр не приблизились хоть к чему то.

– То есть из разговора тоже ничего не вытащить?

– Нет. Она пришла поговорить о бизнесе, и мы говорили только о бизнесе. Она не позволяла себя отвлечь даже на классические комплименты.

Их заказ, наконец, принесли, и Лена придвинула к себе тарелку.

– Пап, я тут вот о чем подумала…

– Да, Лен?

– Ваша инфосеть – аналогична нашему интернету.

– Я не настолько хорошо понимаю, о чем ты говоришь. Как ты знаешь, я крайне недолго пробыл в вашем мире.

– У нас тоже есть информационная сеть, в которую можно выложить любую информацию.

– И что ты хочешь сказать?

– То, что у нас есть люди, программисты, которые могут взломать защиту на любом хранилище информации и стащить или стереть все, до чего доберутся…

– Я, кажется, понял, к чему ты ведешь, дочка. Ты хочешь сказать, что кто-то преднамеренно стер всю информацию из инфосети. Разочарую. Это невозможно. Инфосеть разрабатывалась так, чтобы можно было внести информацию, но не удалить.

Лена неторопливо наслаждалась своей порцией даммара.

– Пап, ты не понимаешь. Таких людей в нашем мире считают чуть ли не волшебниками, и заметь, это по нашим меркам… Здесь же, где профессионал может многое, а, вдобавок, еще и теперь, при помощи плетений, мог появиться кто-то, кто сделал бы что-то подобное. Не отрицай такой возможности. Если ты не знаешь о том, как это сделать, то это не значит, что никто не знает.

Дайрус разлил вино по бокалам, и неторопливо принялся разрезать на кусочки стейк. Задумчиво положив кусок мяса в рот, он сделал глоток вина, и поднял глаза на дочь.

– Знаешь, возможно, действительно есть шанс провернуть такое, но только не так, как ты говоришь. Поверь, чтобы «стереть» что-то из инфосети потребовалось бы стереть полностью кусок магии из мира.

– А кто сказал, что этого не сделано?

– Никто, но подобное не прошло бы незамеченным.

– Тогда есть другой вариант – сходу нашлась Лена.

– Какой?

– Геомантия. Кто-то мог воспользоваться ей, чтобы информация просто исчезла.

– Любопытное предположение. Возможно, что ты права. Мне… Мне надо будет проверить.

Некоторое время оба наслаждались едой в полном молчании. После того, как с ней было покончено, Дайрус смял салфетку и спросил:

– Хочешь познакомиться с Шейтером?

– Спрашиваешь еще, – возмутилась Лена – конечно хочу.

– Идем.

Они спустились вниз и прошли за сцену.

Невысокий человек спокойно курил сигару, не обращая внимания на царящую по округе суету, но, увидев Дайруса, немедленно затушил ее и направился к нему.

– В следующий раз хотя бы за пару дней предупреждай, а то поклонники с ума сходят, пытаясь понять, какая же блажь мне в голову пришла – сказал он.

– Извини, Шейтер, все получилось слишком неожиданно даже для меня. Знакомься, это моя дочь. Лена, это Уоррес, Уоррес это Лена.

– Наслышана

– Наслышан.

Они улыбнулись друг другу.

– Про вас ходят совершенно невероятные слухи – сказал Шейтер.

– Про вас тоже. Знать бы еще насколько они правдивы. Кстати, моя мама была бы, наверное, рада познакомиться с вами. Скажите, вы сможете выбрать в своем расписании время, чтобы поужинать с нами?

– Вполне возможно. Только не заставляйте меня за ужином петь.

– Ваше пение – это что-то потрясающее… Я никогда подобного не слышала.

Дайрус усмехнулся.

– Я этого паренька сразу заприметил. Они с Сейсом в одном городе жили, и часто вместе печатки у людей таскали.

– Кстати, как там Сейс? Я его не видел уже лет тридцать.

– Нормально. Он со мной снова работает.

Уоррес неожиданно помрачнел.

– Дайрус, я понимаю, что это странно прозвучит, но…

Клауд мигом напрягся.

– Что-то случилось?

– Помнишь Алби?

– Девочку с даром ясновидения? Помню. Что с ней?

– Жива и здорова, но не так давно связалась со мной, и сказала что почти десяток из тех, кто пришел к тебе с нами, погибли за последний месяц. Если кто-то устраивает на нас охоту…

– Откуда кому-то знать про вас? Списков я не делал, и другим не позволял. Да и зачем?

– Не знаю, но я проверил. Нашу группу потихоньку убирают. Несчастные случаи, случайные смерти… Десять человек – это уже не спишешь на случайность.

– Я разберусь.

Лена застенчиво посмотрела на Шейтера.

– А автограф не дадите?

– Что?

– Есть такая старая традиция, если можно так сказать, просить у знаменитостей, чтобы они что-нибудь подписали на память…

– Никогда не слышал. Но идея интересная.

Дайрус мысленно обратился к своей дочери:

– Что ты творишь с моим миром? Здесь и писать-то уже никто не умеет по хорошему счету.

– Ничего, пап, ему понравится, и это снова войдет в моду.

Она достала перо, чернильницу и книгу, с которыми не расставалась ни при каких условиях, и протянула их Уорресу.

– А что писать? – озадаченно спросил он.

– Да что угодно. Можете просто подпись поставить, можете пожелание какое-нибудь…

Он задумчиво потер подбородок, и, неумело, вывел:

«На добрую память. Уоррес Шейтер»

Поставив на листе свою магическую метку рядом с надписью, он протянул книгу Лене.

– Так устроит?

– Вполне. Кстати, можете принять это на вооружение. Как вашу….

Она попыталась подобрать слова.

– … Отличительную особенность. Встретиться после выступления с несколькими поклонниками, раздать такие вот автографы…

– А что? Интересный рекламный ход. Только надо будет поговорить с моим администратором, чтобы он мне перо с чернилами достал…

Клауд, покачав головой, обнял дочь за плечо и серьезно сказал.

– Рады были повидать тебя, Уоррес. Выкроишь время – свяжись, поужинаем, но сейчас нам пора.

Взмахнув на прощание рукой, он телепортировал их к дому.

– А вот теперь – объясни, дочка, зачем тебе это нужно было?

– А мне надоело, что только три человека в этом мире помнят, как писать надо. Пора возрождать старую традицию. С такой мелочи – это далеко пойдет. Как только остальные исполнители про это пронюхают, это мигом станет популярным, и они хотя бы писать учиться будут. А заодно мне потом не придется гадать, где искать чернила, когда драконья кровь закончится.

Дайрус рассмеялся.

– Ты все-таки моя девочка. Ты хоть сама поняла, что ты только что провернула?

– Что?

– Комбинацию, которая повлияет очень на многих, – серьезно ответил он – притом спланированную. Это затронет не только артистов и певцов. Придется заново открывать производство чернил, бумаги и прочего. Снова оживет давно забытое искусство письма. Сначала понемногу, но потом…

– А люди не откажутся от «деингов» и «вокслеров»? – испугалась Лена.

– Нет. Это слишком удобно. Но они начнут ценить письменность, и вполне возможно, что кто-то захочет написать какую-нибудь красивую историю…

– И так снова появится профессия писателя.

– Да. Правда, сомневаюсь, что раньше, чем лет через двадцать. Идем в дом.

Он ласково взъерошил ее волосы.

– Глау, не поймите меня не правильно, я рада, что вы так поступили.

– Серьезно? – довольно кислая физиономия Глау выражала искреннее сомнение в этом факте.

– Конечно. Хоть я лично и не была знакома с такими людьми, но уверена в том, что вашей матери надо было все это услышать, и именно в такой форме.