Индия: беспредельная мудрость - Маргарита Альбедиль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако всегда была едва ли не более прочной, чем эта экономическая связь с кастой, связь ритуальная: «Примечательной чертой индийского менталитета всегда было то, что он пытался найти духовный смысл и религиозные санкции во всем, даже в очень далеких от реальной жизни обстоятельствах», – писал Ауробиндо Гхош. Противопоставление «ритуально чистый – нечистый» – вообще один из основополагающих элементов индийского мировосприятия. Многие исследователи считают, что оно берет начало в обыкновенных гигиенических представлениях о естественной чистоте и нечистоте, например, выделений человека и животных, некоторых видов пищи и других субстанций и предметов, а также некоторых состояний человека, связанных с менструациями, родами, некоторыми видами занятий и т. д. Именно это понятие легло в основу эндогамии, одного из главных признаков касты, а также многочисленных бытовых табу и правил межкастового общения. Оно же определяет неизменность профессии касты и ее уклада жизни, объясняет стремление каст к обособлению. Л. Дюмон считал, что именно «оппозиция „чистый – нечистый"… представляется главным принципом иерархии в такой степени, что она почти совпадает с противопоставлением „господствующий – подчиненный"».
В случае нарушения ритуальной чистоты и других табу из касты могут изгнать, что равносильно смертному приговору. Изгой оказывается в прямом смысле слова выброшенным из жизни: даже члены его семьи не имеют права общаться с ним, никто не даст ему пищи и воды, никто не пустит его переночевать в свой дом; ему останется только скатиться на дно. К счастью, случаи изгнания из каст очень редки. И вообще принцип касты, который кажется разделяющим, «имеет элемент объединительный, ибо он не считается ни с племенем, ни с государством, создавая нечто более прочное, чем условные границы племени или страны», – писал С.Ф. Ольденбург. В самом деле, пожалуй, именно каста больше, чем что-либо другое, спаяла Индию в страну единой культуры.
Как же соблюдать многочисленные кастовые предписания в современном большом городе, в автобусе, в вагоне поезда, на митинге в толпе, в университете, в супермаркете? Житель такого города, выходя на улицу, предпочитает забыть о кастовых запретах, но от них, въевшихся в кровь и плоть, не так-то легко отказаться. Поэтому нередко случаются ситуации, когда любое «нельзя» становится все же допустимым, даже священное правило эндогамии. Так, давно сделано исключение для зерна: считается, что оно никого не может осквернить.
Не оскверняют также сласти – предмет первой необходимости для любого состоятельного индийца. После прихода в Индию англичан «неоскверняющей» стала признаваться даже содовая вода, необходимая для приготовления виски: ее молчаливо признали «неводой». Но как бы ни сужалась сфера действия кастовых запретов и правил, главные кастовые основы остаются незыблемыми.«Лишь три веши дороги в этом мире»
Древнеиндийский афоризм гласит: «Лишь три вещи дороги в этом мире: еда, питье и доброе слово». Надо полагать, у европейцев это изречение может вызвать смешанные чувства, в которых будет преобладать, скорее всего, недоумение, ведь мы привыкли к тому, что не хлебом единым жив человек, во всяком случае, он – не самая дорогая вещь в мире. И вдруг в Индии, в стране мудрецов и святых, такие низменные пристрастия!
На самом же деле особое отношение индийцев к пище связано как раз с самым святым, сокровенным и ценным, прежде всего – с религиозными предписаниями и запретами, основу которых составляет понятие ритуальной чистоты. Члены всех без исключения индийских каст больше всего на свете боятся ритуального осквернения, и с глубокой древности живы магические представления о возможности неблагоприятного воздействия на судьбу человека посредством еды и питья. Один из английских антропологов, сам того не ведая, стал причиной самой страшной беды для индийской женщины: ее изгнали из касты – что равносильно смертному приговору – потому что она продолжала пользоваться половником, которого этот антрополог случайно коснулся, когда она готовила пищу.
Вот почему кухня в индуистском доме – самое священное и самое запретное для посторонних место, а едва ли не самые строгие табу и правила касаются именно еды и питья. Ничья чужая нога не смеет туда ступить, а иногда даже чужая тень не может промелькнуть, чтобы не стать причиной страшного ритуального осквернения. Если вдруг представитель низшей касты или другой религии войдет в кухню, пища будет считаться оскверненной и ее надо будет обязательно выбросить. В тех случаях, когда кухни нет, предпринимаются все мыслимые и немыслимые меры предосторожности, обеспечивающие ритуальную чистоту приготовляемой пищи, например, место у очага огораживается и эту площадку покрывают коровьим навозом: ему приписывается большая очистительная сила. Разумеется, ритуально чистыми должны быть и продукты, и посуда, и вся кухонная утварь. У некоторых групп населения приверженность чистоте доходит до того, что они моют даже дрова, на огне которых собираются готовить еду.
Самым роковым и страшным образом можно испортить себе жизнь водой и пищей, приготовленной на плохой воде, поэтому с водой связаны самые строжайшие запреты. В деревнях для разных каст существуют разные колодцы; в армии – разные кухни; ограничения касаются даже совместного пользования водными курительными приборами. По этой же причине хозяйки стараются очень тщательно следить за ритуальной чистотой горшков, кувшинов, ножей и прочей кухонной утвари.
Невероятно усложненная, изобилующая множеством въедливых мелочей символика кастовых статусов дотошно определяет, кому и с кем можно есть, а кому нельзя; кто может готовить еду, а кто нет; из чьих рук разрешено принимать пищу, а из чьих запрещено; с кем вместе можно наслаждаться хуккой – курительным прибором, а с кем нельзя; какой посудой можно пользоваться, а какой нет. Европейцу вся эта система правил и запретов может показаться изощренным издевательством, но индийцы не видят в этом ничего противоестественного. Список ограничений варьируется в зависимости от касты, местности и т. д. Так, члены одной из гуджаратских брахманских каст, по наблюдению этнографов, для сохранения ритуальной чистоты еды должны перед едой выкупаться и переодеться в платье, выстиранное и высушенное на солнце в таком месте, где его не может коснуться ничто оскверняющее. Во время еды можно пользоваться только металлической и ни в коем случае не глиняной посудой; к этой посуде нельзя даже прикасаться. Брахману запрещено касаться костей, кожи и бумаги, если на ней не написано что-нибудь шрифтом деванагари, который используется для записи священных санскритских текстов и который благодаря этому может сыграть свою освящающую роль, и т. д.
Индийская пословица «Напившись воды из чьих-либо рук, глупо спрашивать его о касте» означает неизбежность мириться с суровой необходимостью очистительных актов, выплаты штрафа или даже исключения из касты. Нормальны для индийской жизни и такие парадоксы: брахман никогда не примет пищу из рук неприкасаемого из боязни ритуального осквернения, но по этой же причине некоторые неприкасаемые в Южной Индии сочтут оскверненной пищу после прикосновения к ней брахмана. Хотя теоретически эти и многие другие запреты отменены, в сельской местности все остается по-старому: неприкасаемым запрещено пользоваться общими колодцами, ходить по правой стороне улицы, посещать храмы и т. д.
Перечислить здесь все или хотя бы основные ограничения, связанные с едой, питьем и другими поведенческими стереотипами у разных индийских каст, – дело безнадежное, тем более что в большинстве случаев соблюдение правил и запретов зависит не столько от социального положения отдельных каст, сколько от их традиций и местных обычаев; для всего этого понадобился бы не один том. Кроме местных ограничений есть ограничения, связанные со временем: некоторые виды пищи нельзя принимать в определенные дни или даже месяцы (запреты, напоминающие наши посты). Ряд запретов касается только определенных лиц, например вдов или незамужних женщин.
Как бы то ни было, совместная трапеза людей разных каст недопустима, и потому индийское выражение для обозначения чего-нибудь невозможного гласит: «Когда тарелки перепутаны». Коллективное застолье в Индии вообще, как правило, отсутствует: еда – дело серьезное и, как всякое удовольствие, индивидуальное. Едят индийцы в большинстве случаев два-три раза в день; крестьяне в разгар полевых работ едят трижды, но почти в каждой семье во время трапезы больше одного блюда не едят. Между пищей городского и сельского населения нет существенных различий; они в большинстве случаев зависят от социального статуса, экономического положения семьи и местного климата. Излишне говорить, что перед едой нужно вымыть руки и почистить зубы. В прежние времена брахманы должны были вообще сидеть за трапезой до пояса обнаженными и есть в полной тишине.
