Марсианские войны - Лоуренс Уотт-Эванс

Казар повернулся к Красному Глазу.

— Я ищу место погребения Чингисхана, которое согласно преданию находится на горе Бурхан Халдан.

— Укажи нам путь к этой горе, — сказал Телиан Пиар.

Путешествие не заняло много времени, и, хотя Казар никогда прежде не видел священного места, он сразу узнал резкий силуэт вершины Бурхан Халдан, тень которой падала на излучину реки Онон.

— Вот она, — сказал он.

— Да, это она, — подтвердил Байяр.

— А где могила этого Чингисхана? — спросил Пиар.

— Никто не знает, — пожал плечами Казар.

— Верно, — эхом отозвался Байяр. — Его погребли тайно от всех.

Казар с интересом взглянул на своего спутника.

— Я думал, что ты ничего не знаешь о Чингисе.

— Ну, это-то я знаю.

Казар удовлетворенно кивнул и обратился к Комо Дату и Телиану Пиару:

— Известно, что Чингис похоронен где-то здесь. Соберите всех своих солдат, дайте им ломы и лопаты. Если нам хватит настойчивости, то поиски не займут много времени.

Комо Дат издал невнятный булькающий звук, в котором, после того, как он замер подобно двигателю машины, Казар признал смех.

— У нас есть более эффективные методы, — пробормотал Телиан Пиар.

Корабль завис над вершиной, и Костяные Головы занялись чем-то, сгрудившись в углу. Чино, воспользовавшись остановкой, вывалил на пол еще несколько лепешек. Костяные Головы старательно обходили их, но один несчастный, пытаясь пройти мимо жеребца, потерял бдительность и, поскользнувшись, хлопнулся в самую кучу.

— Что за знак у тебя на лбу? — шепотом спросил Байяр.

— Это Знак Следующего Хана.

— Когда ты вошел в пещеру, у тебя его не было.

— Не забудь рассказать всем монголам, которых мы повстречаем на своем пути, что халха-монгол по имени Казар проник в пещеру, где он родился, и вышел из нее Казаром Могучим, Следующим Ханом.

— Но что могло выжечь в пещере такой знак на твоем лбу?

— Этого я никому никогда не открою, — бесстрастно заявил Казар.

— Да, — согласился Байяр. — Есть вещи, о которых лучше не знать.

Сошедшись во мнении по этому вопросу, они снова принялись наблюдать за тем, как работают Костяные Головы. По всему внутреннему периметру небесного шатра располагались экраны и сейчас они показывали гору с прилегающим к ней районом с различных точек зрения. Оператор нажимал кнопку, и гора словно расступалась, обнажая свои внутренности.

Слой за слоем они проникали все глубже и глубже, и перед ними представали кости людей и животных, истлевшие клочки одежды и оружие, предметы утвари, как изготовленные руками монголов, так и чужеземные. Работа продолжалась уже несколько часов, но все еще не принесла видимых плодов.

Наконец один из Костяных Голов, оторвавшись от экрана, сообщил что-то Телиану Пиару. Тот кивнул Казару.

— Подойди сюда, монгол.

На экране ясно виднелась темная полость в гранитном массиве.

— Да, — сказал Казар. — Могила Чингиса. Сегодня великий день.

— Ты прав, это великий день, — согласился Байяр и тут же добавил: — А для чего тебе все это?

— Увидишь.

Все дальнейшее напоминало колдовство. Место было расчищено, и на землю направлен голубовато-белый луч. От его прикосновения почва плавилась и превращалась в газ. Едва сдерживая охватившее их волнение, Байяр и Казар молча наблюдали за происходящим.

— Никогда не видел таких чудес.

— Это что, а вот будет чудо, когда мы встанем рядом с могилой Хана Чингиса, вдыхая воздух, в котором растворился его дух.

— Я дрожу при одной этой мысли.

— Прежде чем прервется моя жизнь, еще вздрогнет все человечество… и Костяные Головы тоже, — едва слышно добавил Казар.

Байяр кивнул, не сводя глаз с углубляющейся на его глазах ямы.

Наконец последний слой земли был убран, и перед глазами монголов предстала черная зияющая дыра. Ни песка, ни камней, только мрачная пустота. Казар первым шагнул к отверстию.

— Сначала я.

— А я буду вторым, — сказал Байяр.

Дорогу им преградил Телиан Пиар. В его красном глазу светилось любопытство.

— Что вы там ищете?

— Символ моей грядущей власти, — ответил Казар. — То, с помощью чего я добьюсь повиновения от всех, кто живет под Вечным Голубым Небом, — глаза его затуманились.

— Тогда иди, — кивнул Пиар.

Став на край подвала, Казар заглянул вниз. Солнце стояло высоко над головой, но он видел лишь тени и осыпавшуюся землю. Опустившись на колени, монгол еще раз посмотрел в яму, а затем, ухватившись за край обрыва, стал медленно опускаться. Какое-то мгновение он висел на руках, а потом разжал пальцы.

Высота оказалась меньше, чем рассчитывал Казар, но все же он едва устоял на ногах. Потом выпрямился и глубоко вздохнул. В воздухе пахло плесенью, землей, смертью и гнилью. Казар огляделся.

Кругом было темно, косые лучи солнца освещали лишь дальний край ямы. Там лежал скелет лошади, затянутые паутиной кости частично покрывала кожаная сбруя, сквозь густой слой древней нетронутой пыли поблескивало золото.

— Мне нужен свет, — подняв голову, крикнул Казар.

— Это одно из твоих желаний? — спросил Комо Дат.

— Не имеет значения, — ответил Казар, который вовсе не был дураком.

— Я иду! — донесся до него спустя некоторое время голос Байяра.

В следующий миг он тяжело шлепнулся рядом с Казаром, как мешок костей, перекатился на бок и неуклюже поднялся.

— Принес свет, — сообщил Байяр.

— И чего потребовали Костяные Головы в обмен на это? — усмехнулся Казар.

— Я пообещал им убрать за твоим Чино.

— Хорошая сделка, — расхохотался Казар. — Дай мне фонарь.

— Это мой фонарь.