Башни земли Ад - Владимир Свержин

— …Думаю, мне удастся внушить его святейшеству, что столь обширные и богатые земли давно уже заслуживают герцогского статуса, — внушал Балтасар Косса сидящему рядом Амадею Пьемонтскому, — если ваша преданность Христову делу и матери нашей церкви останутся неизменными, мы с вами легко докажем, что вы заслуживаете большего, чем графский титул.

— Забавно, если вдуматься, — прокомментировал Вальдар. — Мы сейчас сидим между двумя будущими римскими папами.

— Шо, и этот тоже? — восхитился Лис. — А если между ними сидеть, желания загадывать можно?

— Только если убедить их принять одно и то же имя. Но это вряд ли. После нашего с тобой приятеля других Иоаннов пятьсот с лишним лет не будет, причем следующий Иоанн взойдет на папский престол с тем же порядковым номером.

— Вот это мужик расстарался! Наследил в истории!

Он хотел еще что-то добавить, но почтительный слуга графа Амадея доложил:

— К его высокопреосвященству синьор де Медичи.

— О, прекрасно! Давно жду его! — Балтасар Косса вскочил с резного кресла. — Где он, почему до сих пор не идет сюда?

— Он в саду, ваше высокопреосвященство. Сказал, что не смеет отвлекать вас от важной беседы.

Кардинал посмотрел на собеседников.

— Вы не возражаете, господа? Я с удовольствием познакомлю вас. Это известный флорентийский банкир. Я уже рассказывал про него, но, как видите, забыл упомянуть о его скромности.

— Скромный банкир? Это что-то новенькое, — пробормотал властитель Савойи и Пьемонта. — Буду рад увидеть своими глазами.

Сад цвел и благоухал, несравненный итальянский сад, любовно разбитый для услады дам и вдохновения живописцев. И то и другое сейчас было оценено по достоинству.

Кристоф де Буасьер в перемазанном краской поддоспешнике любовно накладывал мазки на холст, то и дело отходя в сторону и сравнивая дело рук своих с прекрасным оригиналом. Рядом, не скрывая восхищения красавицей и, не менее того, ее изображением, топтался юнец одних лет с Кристофом, может быть, даже чуть моложе. Черты лица его были несколько грубоваты, но в больших темных глазах светился недюжинный ум.

— Прекрасно, синьор Балтасар, до чего же прекрасно! — хлопая в ладоши, воскликнул гость, увидев приближающихся хозяина замка и его спутников. — В жизни не видел ничего красивее! Я готов хоть сейчас заплатить сотню флоринов за этот холст…

— Козимо? Что ты здесь делаешь? Где твой отец? — воскликнул кардинал.

— О, простите, монсеньор. — Наследник Джованни де Биччи галантно поклонился. — Я как раз прибыл с известием от него, но увидев, — он прищелкнул пальцами, — какое возвышенное спокойствие, сколько понимания и мудрости во взгляде… Когда б не довелось мне лицезреть вас, прекрасная синьора, я бы счел, что предо мною дева Мария во славе. Грандиозно! Восхитительно!

— Козимо, мальчик мой, — перебил его кардинал, — оставь восхищение до лучших дней. Почему не прибыл твой отец? Я же настоятельно просил его встретиться со мной как можно раньше.

— Монсеньор, вы же знаете, с каким почтением относится к вам мой дорогой батюшка. Он лил слезы и молил меня передать вам его искреннейшие слова извинения. Но дела Флоренции лишили его возможности лично поспешить навстречу вам. Все дело в том, что Флоренция ныне воюет с Луккой. Синьория нашего славного города поставила отца руководить земляными работами.

— Никогда бы не подумал, что Джованни разбирается в земляных работах и фортификации.

— Синьория надеялась захватить Лукку внезапным ударом. Но не тут-то было. Прежде чем наши войска прошли несчастные двадцать четыре с половиной флорентийских мили,[31] туда подоспел миланский кондотьер Муцино Аттендоло по прозвищу Сфорца…

— Сфорца в Лукке? — переспросил Вальдар.

— Да, — удивленно глядя на незнакомца, подтвердил Медичи.

— А Джованни де Биччи осаждает город?

— Я так и сказал.

— Они строят плотину, чтобы повернуть течение реки и затопить крепость? — нахмурился Вальдар.

— Откуда вы знаете? — насторожился флорентиец.

— Это не важно. Давно начали?

— Четыре дня назад. У жителей Лукки есть три дня, чтобы сдаться.

— Проклятие, это у нас есть три дня, чтобы успеть. Даже меньше. Рейнар, мы выезжаем немедленно!

— А… — начал было Балтасар Косса.

— Надеюсь, мы скоро с вами свидимся, ваше высокопреосвященство.

— Надеюсь, вам будет с кем видеться, — со вздохом добавил Лис. — Шо-то давно мы не устраивали поскакушки меж жерновами.

Десятитысячное войско с нашитыми алыми крестами напоминало бесконечные колонны санитаров, идущих оказывать первую, самую неотложную помощь. Судя по лесу пик и подлеску алебард, клиент ожидался буйный.

Ян Жижка разослал впереди колонн свои немногочисленные кавалерийские отряды, дабы заблаговременно освободить дороги от крестьянских телег, купеческих возов и, по возможности, кортежей знати. Крестоносное воинство шагало по Европе, высылая перед собой гонцов с сообщением о скором прибытии, просьбами заготовить провиант и вино на продажу и любезными предложениями примкнуть к походу супротив врага христианской веры, демона в человеческом облике, Тамерлана, и его прихлебалы, Баязида.

Разрешение на проход не испрашивалось. Никому из князей и герцогов, по чьим землям лежал путь армии Яна Жижки, не приходила в голову светлая идея попытаться остановить войско или сразиться с ним. Слава о железной дисциплине этой армии летела далеко впереди авангардных разъездов. Некоторые владетели, по достоинству оценив твердый шаг новых легионеров, спешили примкнуть к армии со своими отрядами.

Кое-кто из графов и баронов, принявших крест, пытались было чваниться своей знатностью и богатством, но очень быстро заметили, что вчерашние разбойники с большой дороги разглядывают горделивых рыцарей, гарцующих вдоль колонны, с полным равнодушием, а иногда и с презрением.

В кои-то веки европейское отребье, приговоренное в родных краях к смерти или галерам, почувствовало себя частью грозной силы, заставляющей королей и принцев считаться с ними. Как ни пытались найти примеры в прошлом наиболее сведущие рыцари, в памяти их не сыскалось ничего подобного такому крестовому походу. Очень скоро, смирившись с фатальным непониманием их вельможного статуса, рыцари под командованием Мишеля Дюнуара стали принимать участие в ежеутренних маневрах, привыкая (о ужас!) действовать сообща.

Наконец присланный из передового дозора нарочный доложил, что вдали уже виднеются башни пограничного замка, принадлежащего королю Сербии. Ян Жижка остановил войско. Мишель Дюнуар во главе нескольких собратьев из благородного общества святого Марка отправился по узкому мосту через реку в обветшалый замок. Там по условию договора его должен был ожидать Стефан Лазоревич, совсем недавно один из военачальников Баязида, а нынче — его смертельный враг и надежда всей Сербии.