Башни земли Ад - Владимир Свержин

— Ты и впрямь Муцио Аттендоло?

— Какому идиоту придет в голову назваться моим именем? Не знаю, кто ты, но если ищешь боя со мной, несчастный, спешивайся или предоставь мне коня.

За спиной предводителя появилось еще несколько вооруженных бойцов, недвусмысленно поглядывавших на чужака. Герб с огрызающимся золотым леопардовым львом в лазури ничего не говорил жителям Лукки.

— Пешими, так пешими. — Вальдар спрыгнул наземь, и тут же воины, стоявшие за спиной Сфорца, бросились вперед. Две стрелы просвистели в ночной тьме. Одна вонзилась в землю у самых ног первого атакующего. Вторая с сухим щелчком воткнулась в древко боевого топора в руках другого.

— Не испытывайте судьбу. Больше предупреждений не будет. У нас с синьором Муцио свои дела.

Сфорца потянул меч из ножен:

— У нас нет с вами дел. Или это флорентийцы наняли очередного рубаку, чтобы обзавестись моей головой?

— Ни в малой степени.

— Тогда кто?

Клинки скрестились.

— Неаполитанцы?

— Снова неверно.

— Перуджийцы. Хотя, — Сфорца сделал выпад, — откуда у них деньги после нашей последней встречи?!

— Нет, нет, и еще раз нет. — Камдил отбил удар и нанес два ответных.

— А третье «нет» к чему? — ловко парируя оба удара, поинтересовался Джиакомуццо Аттендоло.

— Меня не наняли вас убивать.

— Да? — Сфорца попытался ударить с разворота, но Вальдар чуть сместился в сторону, подставляя щит. — Стало быть, вы ночной сторож при плотине? Где же ваша колотушка?

— Ничего глупее в жизни не слышал, — отбрасывая плоскостью щита меч противника, сообщил посланец пресвитера Иоанна. — Я проехал тысячи миль, чтобы предложить вам маршальский жезл.

— Что?

— Маршальский жезл. — Камдил резким движением выставил меч, как рычаг, под мышку противнику и крутанулся на месте, долавливая щитом его клинок. Воин с драконом на шлеме рухнул, едва успевая повернуть голову, чтобы не расквасить себе нос, и секунду лежал неподвижно, ожидая, когда острие меча вонзится в шею, но, не дождавшись, стремительно откатился и вскочил на ноги:

— Кто вы такой, проклятие?

— Вас больше интересует мое имя, или для чего я сюда прибыл?

— Ну, судя по тому, что вы предлагаете мне жезл, пред мной как минимум король Франции. Во всяком случае, безумны вы не менее, чем он.

— Я Вольтарэ Камдель, сьер де Камварон. Не король Франции и не безумец.

Сфорца посмотрел с сомнением на противника.

— Черти бы вас разодрали, сьер де Камварон. Вы своим появлением портите один из лучших моих замыслов. Но раз уж вы решились не добивать меня, я, так и быть, любезно позволю закончить речь. Благо, наша потасовка не разбудила флорентийцев.

— Я прибыл сюда, чтобы расторгнуть ваш контракт с Миланом, а с вашей помощью — все контракты, заключенные кондотьерами братства святого Георгия.

— Эка! — присвистнул Муцио Аттендоло. — Зачем вам столько головорезов? Вы что же, собрались идти походом на Луну?

— На Тамерлана, — поправил Камдил.

Сфорца удивленно поднял брови:

— Уж лучше бы на Луну.

— Луна подождет. Против тартарейцев и их кровожадного владыки объявлен крестовый поход.

— Да, я слышал. Об этом толкуют от Сицилии до Пьемонта.

— Так вот. Тайный совет в Дижоне принял решение предложить именно вам, монсеньор Джиакомо, возглавить армию, набранную в итальянских землях.

Сфорца задумчиво вложил меч в ножны.

— Черт возьми, предложение лестное. Но… Я не воюю даром.

— Мы это понимаем. Полагаю, что и прочие члены братства дали бы подобный ответ. Вы слышали о чуде в Дижоне?

— Это о золотом урожае? Клянусь драконом святого Георгия, я не верю в это.

— И правильно делаете. Золотого урожая не было. Был серебряный. В этих землях вызревает только серебро, не то что во владениях его святейшего величества, пресвитера Иоанна. — Камдил засунул руку в поясную суму, извлек горсть монет и без счета бросил стоявшим около Сфорца воинам: — Это плоды того урожая, проверьте сами, серебро настоящее.

Вояки тут же присели и, светя фонарями, начали искать в траве монеты.

— Мы практически не ограничены в средствах.

— О-ла-ла. Это хорошая новость. Но, клянусь дубиной святого Христофора, покровителя всех, сражающихся за деньги, вы что же, не могли сделать мне это предложение утром?

— Не мог.

— Это еще почему?

— Там, в лагере, Джованни де Биччи, который совсем недавно поставлен главой папского банка. Все финансовые дела ведет он. Если бы я помедлил, вы бы утопили его вместе с остальными флорентийцами.

— Этого только не хватало! — подбоченился Сфорца. — Ринальдо! Землекопов обратно в крепость. Собери людей. Мы идем туда, — он ткнул пальцем в сторону мирно спящего лагеря, — учинять мир с Флоренцией.

— Истинный Сфорца,[32] — восхитился Камдил.

Баязид заскрипел зубами и разразился отборными ругательствами, в которых посулы скорой и страшной расправы перемежались невероятными предположениями о родстве Повелителя Счастливых Созвездий с животными, рептилиями и пресмыкающимися Средней Азии. Он сжал в кулаке пергамент с личной тамгой Великого амира, стараясь представить, что в его твердой, привыкшей к ятагану руке не выделанная кожа ягненка, а горло Железного Хромца.

С молодых ногтей он, прирожденный воин, выросший в седле, не знал поражений. Получив за стремительность и неотвратимость ударов прозвище Молниеносный, Баязид не только по титулу, но и по духу чувствовал себя тенью Аллаха на земле, указующим перстом его, карающим мечом и вершителем судеб.

Какой шайтан попутал его, заставив идти навстречу Тамерлану вместо того, чтобы оставаться на укрепленной выгодной позиции близ Анкары?! А зачем потом, когда самаркандец обвел султана вокруг пальца и, пройдя орошаемыми плодородными землями, занял ту самую позицию, зачем он бросился в бой, точно зеленый юнец, впервые поднявший оружие?

На эти вопросы Баязид не мог найти вразумительного ответа. Слава ли вскружила ему голову, счел ли он Тамерлана немощным старцем? Нет. Сейчас, по прошествии времени, султан понимал, что дело не в славе и не в военном таланте.

Словно какое-то наитие толкнуло его на путь безрассудства. Мгновенное опьянение, марево, призрак скорой и решительной победы. Теперь он сам, султан османской империи, был тенью Баязида, как тот, прежний, тенью Аллаха. Унизительный мир с хромоногим степняком не принес ожидаемого избавления от ярма. Конечно, Тимуру помог советом переметнувшийся Хасан аль Саббах Галаади. Но вместе с тем Великий амир и сам по себе оказался вовсе не таким дикарем, как представлялось. И вот теперь Сербия…