Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll"

— Интересно, о чем же? — спросила, подавляя улыбку. По дороге кивала знакомым, махала им рукой, будто двигалась красной дорожкой, а не холлом общежития. Рейчел знала, что к ним было приковано всё внимание, и умело пользовалась этим.

— О нас, — ответил достаточно многозначительно, чтобы глаза девушки тут же загорелись. Она посмотрела на него с живой искрой, обжигающей своей яркостью, подавляя улыбку, вырывающуюся наружу. Рейчел ещё сильнее сжала его руку, что заставило Джеймса пожалеть о том, что не сумел подобрать слова правильно. — Точнее обо всем, чего между нами не было.

Он открыл двери, выпуская Рейчел на промозглую улицу. Ей пришлось его отпустить с заметно поникшим выражением лица. И всё же затем она схватила парня под руку снова, вот только не так цепко, как прежде.

На улице было достаточно холодно, что было не так уж удивительно для второй половины ноября. Со дня на день ожидали выпадение снега, но тот пока не спешил сменять непрекращающиеся дожди. Капала мелкая морось, застревающая невидимыми каплями между ворсинок теплых пальто. Воздух был влажным и холодным, но кроме сырости Джеймс различал в нем и смешанный запах лака для волос и духов. Он чувствовал мурашки под кожей от холода, что покрывали лицо пятнами. Лицо Рейчел сохраняло фарфорово ровный тон под тонким слоем косметики. Она выглядела, как кукла — красивая, но пустая. Почему Фрея так сильно пеклась о ней?

По дороге к закусочной они лениво болтали о разном. Рейчел спрашивала о чем-то незначительном, пустом и неважном, а Джеймс нехотя отвечал, совершенно не заинтересован в чем-либо, кроме того, чтобы расставить все точки над «і». Он чувствовал её напряжение и нетерпение узнать, о чем им предстоит поговорить в закусочной, а потому ощущал свое превосходство. Шел вперед уверенно, но неспеша, находя забаву в её мимическом терзании.

Прежде чем начать разговор, они сделали заказ. У Рейчел, похоже, совсем не было аппетита, и ему льстила мысль, что он был тому причиной. Тщеславие по-прежнему оставалось неотъемлемой чертой скверного характера Джеймса.

— Буду рада выслушать тебя, — Рейчел приняла напускной чопорный вид, выпрямив спину и сложив руки перед собой на коленях. Голову держала прямо, но глаза рыскали по всему залу, не останавливаясь на нем одном. Она зажала щеки с внутренней стороны, по лицу ходили желваки.

— Я рад за тебя и Спенсера. Похоже, вы отличная пара, и он действительно хороший парень. По крайней мере, намного лучше меня, — начал с небрежного, но честного замечания. Свободно откинулся на спинку стула и закурил. Даже если Рейчел это не нравилось, она ни за что не возразила бы.

— Я знаю, — улыбнулась слабо и неуверенно. — Очевидно, это не то, что ты хотел мне сказать.

— Ты очень проницательная, — Джеймс мягко улыбнулся, словив на себе кроткий взгляд девушки. Нога под столом нервно двигалась. — Об этом стоило сказать давно, чтобы избежать недоразумений, но мне нравиться другая девушка. Нравилась с самого начала, на самом деле.

— Я знаю, — ответила сухо, не побоявшись в этот раз посмотреть на него прямо.

— Правда? — он сделал глубокую затяжку, прежде чем выдохнуть с облегченной улыбкой. — Отлично. Я рад, что мы избежали этого недоразумения, — Джеймс сжал ладонь девушки в своей, как только та легла на стол.

— Ты ведь понимаешь, что поставил меня в неловкое положение. В конце концов, Марта моя подруга, — быстро начала лепетать Рейчел, с каждым словом вызывая у парня всё большее недоумение.

— Марта? Ты имеешь в виду Марту Каннингем? — он сделал две глубокие затяжки подряд, отпустив руку Рейчел, будто та вдруг превратилась в разжаренный уголек.

— Кого же ещё, — Рейчел нахмурилась, заново уложив руки на коленях. — Мы знакомы ещё со школы, и с тех пор переписываемся и видимся время от времени. Она моя самая давняя и близкая подруга, и я так плохо обошлась с ней, — её речь прервала официантка, вернувшаяся с заказом. Джеймс потушил сигарету и провел ладонью по волосам, выпуская из груди спертый воздух. — Должно быть, ты не знал о нашем знакомстве, хотя мне выдается странным, что Марта ничего не рассказывала обо мне, поскольку о тебе я наслышалась. Странно, как много она о тебе рассказывала, но ни разу не называла имени, из-за чего и случилось подобное недоразумение, — Рейчел глупо рассмеялась, когда Джеймс оставался тихим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Марта мне безразлична, — произнес серьезно, глядя девушке прямо в глаза. Её смех вдруг стих, но глупая улыбка продолжала испещрять лицо. — Мы не более, чем друзья, что бы она кому не рассказывала.

— Какое это всё глупое недоразумение, — тихо прошептала себе под нос, бросив на него короткий растерянный взгляд, полный недоразумения. — Но мы разошлись из-за…

— Я влюблен в Фрею, — опрометчиво выпалил, вынудив Рейчел вмиг оторопеть. Казалось, она задержала дыхание и совсем разучилась дышать, не сводя с него округлившихся глаз.

Чувствовали себя странно оба. Слово «влюблен» вдруг обожгло Джеймсу язык. Он не понимал, почему не признался в том, что она нравилась ему, поскольку «влюбленность» была слишком преувеличенным словом, но в то же время, как нельзя правильным. Оно жгло и тело, и душу, затуманивая сознание страхом перед громкостью произнесенных слов.

Рейчел же выглядела так, будто ей кто между ребер засадил клинок ножа. Наконец-то фарфоровое лицо покрылось пятнами, на лбу выступили холодные капли пота. Глаза стали стеклянными, будто она вот-вот должна была заплакать, хоть и виду не подавала, сохраняя непроницаемое выражение лица.

— Значит, когда ты говорил, что тебе с самого начала нравился кто-то другой, ты имел в виду, что использовал меня нарочно, чтобы насолить Фрее? — произнесла сдавленным тихим голосом, подавляя горечь, скопившуюся на кончике языка. — Я тебе никогда не нравилась?

— Не превращай меня в подонка. Ты мне нравилась, но не так…

— Господи, как я могла быть так слепа? Не могу поверить, — Рейчел откинулась на спинке стула, стирая невидимые слезы ребром ладони. — Ты всё время пекся лишь о Фрее, когда я винила себя за то, что стала между тобой и Мартой. Как всё это глупо, — она усмехнулась, выдав нервный смешок, вместе с которым двигались и тонкие плечи. — Тебе должно быть всё равно, что у Фреи есть парень, не так ли?

— Они больше не вместе, — заявил сходу, хотя в этом вряд ли стоило признаваться. — Всё случилось само по себе на самом деле.

— Чёртова предательница и лицемерка, — пробубнила под нос, опустив голову угрюмо вниз. — Она ловко тебя охмурила. Всегда такая тихая и целомудренная, ведь кто бы мог подумать, что за этим кроется? У неё ещё хватило совести утешать меня после всего.

— Вряд ли её вина есть в чем-либо. Я всего лишь хотел внести ясность в происходящее, поскольку вина всецело лежит на мне, — произнес на выдохе. Этот разговор начинал изрядно раздражать, а кроме того утомлять. — Она мне нравиться, и её в этом нельзя обвинить. Должно быть, Спенс тебе нравиться не меньше.

— Ты сказал, что влюблен в неё, — Рейчел посмотрела на него, сузив с подозрением глаза.

— Какая к чёрту разница? — он хлопнул ладонью по столу. — Я всего лишь хотел сказать, что не чувствовал что-то большее к тебе, да и вряд ли бы смог. Я совершил ошибку, но ты тоже должна понимать, что большего между нами не могло быть. Это всё было несерьезно и по глупости, — его слова были холодными железными наконечниками стрел, что метко попадали в самую сердцевину души Рейчел, с трудом поддерживающий невозмутимый вид.

— Я принимаю твои извинения, — ответила вдруг девушка, прежде выдержав театральную паузу. Слова извинения даже не рассекли воздуха, как она вздернула кверху подбородок и с достоинством приняла их. Рейчел оставалась такой же самонадеянно упрямой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот и договорились, — Джеймс потерел ладони, прежде чем взяться за остывавшую в их пустом разговоре еду. — Я рад, что мы нашли общий язык, — его улыбка уже не могла произвести прежнего эффекта. Рейчел была слишком строга даже для самой себя. — Я рад, что мы сумели прийти к согласию.