Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll"

Рука безвольно продолжала лежать на том же месте, пока Фрея с тихим вздохом не поняла, в чем было дело. В следующую же секунду девушка закрыла лицо обеими ладонями и сделала глубокий вдох. И даже звук её равномерного дыхания мешал вернуться к прежнему состоянию.

— Я сумел избавиться от беспокоившей тебя проблемы, — разговор о Рейчел должен был исправить неловкую ситуацию. Посмотрев на Фрею лишь краем глаза, парень убедился, что сумел привлечь её внимание. Она нахмурилась, совершенно недоумевая, что Джеймс мог иметь в виду. — Я поговорил с Рейчел.

— Нет, — девушка резко подхватилась с места и схватилась обеими руками за голову. — Не может быть. Ты не мог этого сделать, — Фрея прищурила глаза, напрасно отрицая то, что заранее знала, было правдой. — Что ты ей сказал? — она начала мять ладонями шею, оставляя на коже красноватые следы от ногтей.

— Всего лишь правду, — Джеймс откинулся на спинку дивана и стал потирать пальцами переносицу, собираясь с мыслями. Наверное, Фрее не стоило знать, что он признался Рейчел в своей влюбленности. Ненарочно выброшенное признание обжигало разум воспоминание о нем, хоть и соскользнуло с языка, как что-то само собой разумеющееся, чего Джеймс не отрицал и вряд ли был намерен делать. — Пришлось признаться, что я встречался с ней из-за тебя. Это даже сложно назвать отношениями, на самом деле…

— Ты не мог ей этого сказать, — Фрея ударила себя ладонью по лбу, когда в другой сжала край юбки. Джеймс потянулся вперед и бережно взял её за руку, поглаживая большим пальцем костяшки. — Должно быть, она обо всем догадывалась. Что она ответила? — нетерпеливо продолжала, глядя на него с горячим волнением.

Джеймс смотрел Фрее прямо в глаза, поджав виновато губы. Она вынуждала его чувствовать, будто он совершил ошибку, о которой никогда не пожалел бы, сохранив тот разговор при себе в виде тайны. Джеймсу не составило бы труда скрыть от неё всё, вот только она должна была узнать, если не от него, так от Рейчел наверняка. Он был намерен одержать это первенство, чтобы преподнести, как новость отличительно хорошую вопреки худшим опасениям Фреи, но её преждевременный испуг испортил все его представления.

Джеймс не решался признаться в истинном ответе Рейчел. Вклинивать в их разговор Марту, его родителей и нерешенное положение дел на счет его женитьбы могло во многом оттолкнуть Фрею. Данное ею самой обещание Джону мешало дышать, сковывая в крепкие узы чувства вины до тех пор, пока сам парень не закончил всё прежде, чем Фрея не толкнула их обоих в бездну напрасно терпимого бессмысленного существования. И как бы сильно её не тянуло к Джеймсу, её держало рядом с Джоном слово, вернуть которое уже было нельзя. Теперь же одно упоминание Марты должно было всё разрушить. Он это знал, поскольку знал сущность Фреи, во многом отличительную от его.

Рейчел вспомнила о Марте тогда, когда он меньше всего о ней думал. От девушки даже перестали приходить письма, чего Джеймс и не успел заметить, забыв напрочь о том, что в выдвижном ящике стола хранились и другие, всё ещё непрочитанные. Марта превратилась в призрак, который он должен был выгнать из своего дома, чтобы тот не пугал Фрею, живую и настоящую. Сломить упрямство матери, надавить на отца, даже если бы это потребовалось, он бы и Марту убил жестокими словами, только бы та не связывала более рук. Жениться на ней Джеймс всё ещё категорически не был намерен, пусть этого пожелал бы хоть сам король. Подумать об измене решения оставаться до конца своих дней холостяком ради Фреи у него ещё не представлялось и возможности, ни времени.

Возбуждение отпустило обоих. Казалось, прошло намного больше времени с тех пор, как они сидели за фортепиано, играли и целовались. Безмятежность ушла вместе с покоем, и кто бы мог подумать, что виновницей тому станет Рейчел? Джеймс продолжал держать Фрею за руку, когда она с силой сжала его ладонь и серыми холодными глазами вопрошала.

— Не было похоже, что она хотя бы догадывалась о чем-либо, — только и успел произнести, как её ладонь выскользнула и снова зарылась в волосы, взлохмачивая их. — Я пытался объяснить, что всё моя вина. Она глупа и упряма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это я во всем виновата. Нужно было поговорить с ней обо всем раньше. Намного раньше, — Фрея начала передвигаться с одного угла комнаты в другой.

— До того, как я всё рассказал, ты была намерена держать всё в тайне и дальше, — Джеймс подскочил с места, когда она упала на стул за фортепиано. — Пусть обижается и дуется, какая к чёрту разница? Это же Рейчел. Кому не наплевать?

— Как ты можешь так говорить? — она ударила его несильно по руке, хоть и от злости сжала крепко зубы. — Она моя подруга. Я забочусь о её чувствах, как ты, должно быть, заботишься о Спенсере или Дункане, — Фрея не могла усидеть на месте и, в конце концов, снова оказалась на ногах.

— Заботы о других — пустая трата времени, — махнул в воздухе рукой, посмотрев на неё усталым отрешенным взглядом. Фрея же вся пылала — лицо покрылось красными пятнами, ноздри вздулись, лоб стал испещрен неровными складками. Светлые волосы были в ужасном беспорядке, с обратной стороны шея была усеяна рядом полумесяцев.

— Что тогда здесь делаю я? — спросила упрямо и вызывающе, как говорила с ним на пляже, когда они были ещё недостаточно хорошо знакомы, чтобы не противоречить друг другу. Тогда их спор по большей мере развлекал Джеймса, веселил и даже забавлял до тех пор, пока она не сумела его уколоть упреками и предубеждениями. Теперь его это злило, раздражало, выводило из себя. Он не находил в разгоревшейся ссоре смысла и хотел её скорее прекратить, чтобы затем вернуться к тому, что не напрягало.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты заботишься обо мне, Джеймс? — упрямо продолжала, сложив руки на груди.

— Скорее всего, мне было бы не всё равно, если бы с тобой что-нибудь случилось, — ответил вымучено и нехотя, будто к ответу его кто принуждал. — С тобой, но не с Рейчел.

— Как я могла забыть о том, какой ты эгоист, — произнесла на выдохе, прежде чем взять пальто, сложенное аккуратно на краю дивана, и выйти в прихожую.

— Кажется, ты прослушала первую часть всего, что я говорил, — Джеймс вышел следом за ней.

— Я слышала, что со мной должно случиться что-то плохое, прежде чем ты позаботишься об этом. Может быть, на смертном одре я оценю это, но мне было бы куда приятнее, если бы ты заботился обо мне и раньше, — Фрея наклонилась, чтобы обуться, всучив пальто ему в руки. Стоило ей подняться, как Джеймс отказывался его отдавать, пока девушка с силой не вырвала его из рук.

— Ты извратила мои слова. И почему ты так быстро уходишь? Давай забудем о дурацком разговоре и дурацкой Рейчел и вернемся к тому, с чего начали…

— Прости, мне пора, — она наклонила голову, быстро застегивая большие пуговицы пальто. — Завтра вряд ли удастся увидеться. На самом деле мне нужно немного времени, чтобы… Не важно. Просто нужно время.

— Слишком глупо обижаться из-за такого пустяка. На твоем месте Рейчел вряд ли бы много пеклась о твоих чувствах, — произнес спокойным ровным голосом, полным усталости. Взял её за руку, как последняя просьба остаться, но Фрея была непреклонна. Сжала губы в тонкую линию, отдернула руку и открыла двери.

— Я приду к тебе, когда будет время, — только и ответила, прежде чем уйти.

Глава 20

Фрея изучала корреспонденцию за столом. Сидела прямо, сложив перед собой руки, когда закончила читать последнее из двух писем, когда на тело вдруг навалила усталость. Подперла тяжелую голову сжатой ладонью, облокотившись о стол. Обернула усталые глаза к окну, серость за которым угнетала не меньше, чем сложившаяся ситуация.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Прошло всего несколько дней после дурацкой ссоры с Джеймсом, после которой она не виделась ни с ним, ни с Рейчел. Скорее всего, в суете дней Фрея не могла бы заметить, как подруга избегала её нарочно, но сосредоточившись на мысли об этом, это становилось лишь очевиднее.

У Рейчел отпала привычка заявляться к ним без предупреждения через двери общей ванной или подходить неожиданно на улице, замечая издали. Несколько раз Фрея пыталась сама найти девушку, чтобы поговорить с ней о чем-то совершенно далеком от их неурядицы, сделать хотя бы попытку притвориться, что конфликта между ними не было, но та ловко избегала её. Двери в комнату не открывала, по кампусу ходила в окружении других девчонок, которые не позволяли к ней и близко подойти, да и к тому же отворачивала голову или фыркала при всякой случайной или нарочной встречи.