Пустырь (СИ) - Новер Анна

Указав на уборную, Ханна удалилась, оставляя нас вдвоем.

— Прошу, — взявшись за дверную ручку, потянул дверь на себя.

— Ты ведь меня здесь подождешь? — бросив короткий взгляд в сторону туалета, девочка подняла испуганные глаза на меня.

— Разумеется.

Щелчок замка. Ухмыльнулся, представляя всю ту кашу, что была сейчас в ее голове. Конечно я понимал, что Арина не особо была и виновата. Ее открытое поведение было вызвано эйфорией от лошадей. И встреть она этого типа при других обстоятельствах, то не позволила себе с ним кокетничать. Я постепенно остывал, хотя этот конюх, или кто он там, до сих пор стоял перед глазами. Вот он уж точно видел, что девушка была не одна, но все равно реши распустить свои ручонки. Блять, как же жестко меня кроет при мыслях об Арине и другом мужике. Безумное навязчивое желание привязать ее к себе крепло с каждым днем.

Щелчок замка. Я сработал на опережение. Прежде чем она успела взяться за ручку двери изнутри, распахнул дверь, проникая внутрь.

Можно бесконечно наслаждаться ее растерянностью. Широко распахнутые глаза и взгляд, не находящий пристанища. Мышонок сделала несколько шагов назад, пока не уперлась в раковину.

— Мне кажется или ты меня боишься, — прислонился спиной к входной двери, скрестив руки на груди.

— Нет, здесь просто тесно, — и снова глаза в пол.

— Не люблю, когда меня обманывают, мышонок.

— Хэдер, — произнеся мое имя, она ненадолго замолкла, видимо собирая воинственность в кулак. — Я знаю ты зол на меня. Но честно, все произошло случайно

— Я не злюсь на тебя, — меня даже начала забавлять все эта ситуация.

— Правда? — на этот раз она не отвела взгляда, изучая мою реакцию.

Сделал нарочито медленный шаг вперед, зная, давая ей уловить и осознать каждый миллиметр движения.

— Я в отличие от тебя, не обманываю.

— Я тебя не обманывала, просто ты в таком состоянии сейчас, что лучше быть чуть подальше.

— Да? — протянул гласную, подходя еще ближе. Между нами оставался лишь шаг. — И в каком я состоянии?

Как бы человек не старался, невозможно уйти от своих инстинктов. Для меня шаг назад как красная тряпка. Крышу сносит каждый раз, стоит увидеть подобное телодвижение. Режим охотника активируется тут же. Я видел, как сглотнув слюну, девочка нервно сцепила пальцы перед собой в замок.

— Просто мне показалось, что ты рассердился на меня. Там на манеже ты был тем Хэдером, от которого кровь стынет в жилах.

— Поцелуй меня.

Беглый взгляд быстро пробежался, оценивая мое состояние.

Брови молниеносно взлетели вверх, а после сошлись на переносице. Голубой цвет радужки становился все меньше и меньше вытесненный зрачком.

Как же приятно было наблюдать за ее мыслительным процессом. В нерешительности Арина чуть подалась вперед. От меня требовалось лишь стоять на месте и наблюдать, но и это казалось сложным. Опять добровольный мазохизм. Последний шаг и вот она уже стоит настолько близко, что я могу разглядеть каждое трепетание ресниц. Черт, как же сексуальна она дышит в этот момент. Ее смущение настолько настоящее, будто не она прошлой ночью извивалась подо мной, оставляя ногтями тонкие полосы на спине. Прикоснувшись рукой к плечу, как к точке опоры, девушка облизнула пересохшие от волнения губы. Язычок, показавшийся лишь на мгновение, оставил за собой влажный след. Блять, как же она медлит, я уже сам готов сорваться и впечатать ее в стену.

Легкое, почти невесомое прикосновение мягких губ и руки сами притягивают девочку ближе. Демоны просились выйти на свободу, чувствуя теплое податливое тело. Я позволил ей целовать меня как она хочет, не пугая ее напором. Нежно поглаживая язычком нижнюю губу, Арина все сильнее льнула ко мне. Вся кровь отлила в пах и с каждым переплетением наших языков пульсировала все сильнее. Один почти невинный поцелуй, а член уже готов лопнуть. Стараясь держать себя в руках и не давать выхода звериным эмоциям, я нежно овладевал ее ртом. Маленькие пальчики сомкнулись на шее, притягивая меня ближе под жалобный стон. Стоп.

Продолжая удерживать мышонка в руках, взглянул в подернутый туманом взгляд. Возможно, если бы я не остановился, то она позволила бы трахнуть себя в туалете. Хорошая похвала для собственного эго.

— Ты, правда, на меня не злишься?

— Правда, — вжал ее посильнее в себя, давая понять, что злостью тут и не пахнет. — Но если еще хоть кто-нибудь посмеет коснуться тебя, больно будет обоим. Запомни это, пожалуйста.

— Никто. Только ты, — привстав на носочки, она оставила поцелуй на щеке.

Ханна, оказалась и правда весьма чуткой женщиной. Она не задала ни одного лишнего вопроса, увидев нас на крыльце. Пожелание доброго пути и ничего более.

— Можно попросить тебя? — Арина немного сбавила ход.

— Слушаю.

— Сфотографируй меня с Робой, пожалуйста.

Глава 18

Прохладная вода бежала по волосами, шее, плечам, смывая пот, грязь и остатки ревности. Наклонил голову вперед, приоткрывая рот, позволяя струйкам воды течь по губам. С улыбкой вспомнил, как невинно девочка попросила меня сфоткать ее и как потом довольно просматривала результат. Стоит ей попросить о чем-то, как мое ледяное сердце растекается лужицей готовое на все. Даже ревность отошла на два шага назад, видя застенчивый взгляд малышки. Я не винил девушку в том, что подпустила этого конюха слишком близко. Хотя она, наверное, была уверена в обратном, слишком уж испуганно она пятилась назад в том туалете. Женщины вообще живут по каким-то своим кодексам, и я искренне убежден, что если твоя телка заинтересовалась другим, значит проблема в тебе. Значит, нужно было качественнее ухаживать, трахать, развлекать, уделять время и пережидать истерики. И знаменитая пословица «сколько волка не корми…» не про женщин. Она скорее про нас. Это мужик готов променять прекрасные отношения на первую податливую шлюху. И я был готов. И часто так и происходило, потому что все имеет свойство приедаться. Но именно в прошедшем времени! Потому как сейчас меня ничто не могло оторвать от чертовой зависимости с голубыми глазами. Даже охрененная соска сейчас казалась каким-то суррогатом. Поэтому и не было никогда во мне настолько ядовитой ревности. Все те, кто помогал мне сбросить напряжение, ходили потом по рукам братьев. Мне было пофиг абсолютно.

А вот с Ариной все было иначе. Ее хочется защищать от каждого пристального взгляда. Только моя, только для меня. И я буду медленно и аккуратно убирать с дороги каждого, кто переступит нарисованную мною черту. И границу дозволенно я придумаю сам.

Поднялся наверх и без стука толкнул дверь. Запах геля для душа и шампуня проник со вдохом в легкие. Даа, это ее запах… Он был словно визитная карточка: чистый, свежий и такой невинный. В первую нашу ночь, когда мышонок уснула на балконе, и я перенес ее в кровать. Помню как впервые почувствовал этот аромат. Даже алкоголь той ночи не мог стереть из легких ее запах. Вдохнул с упоением и понял, что теперь она стала моим гребанным воздухом. Причем воздух и запах это настолько эфимерно, что невозможно любить человека только за то, как он пахнет. Внешняя красота она очевидна и всем понятна, как и голос и грация движений. Это то, чем можно поделиться в беседе с другом и он поймет. Но вот запах…его нельзя описать с абсолютной точностью и нельзя полюбить. Проникая в тебя, он словно запускает сложный механизм из множества шестеренок. Ни один из нас не сможет объяснить свое пристрастие к каким-либо запахам. Ты просто делаешь один вдох и сразу же понимаешь, что готов дышать только этим. Словно в тебе происходит расшифровка какого-то секретного кода или шифра, хранимого глубоко в душе.

И когда вечером, я лег поверх расправленной кровати, то прикрыл глаза от удовольствия. Подушка и одеяло пахли ей, храня запах ее тела. И даже, несмотря на то, что девочка уже давно спала дома, в своей постельке, но сейчас в полной темноте спальни, для меня она была здесь.

Девушка вышла из ванной с расческой в руках и, бросив короткий взгляд в мою сторону, не сказала и слова. Легкое воздушное платье, то самое которое я хотел повторить из нашей первой встречи.