Наковальня - Николас ван Палланд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ситуация стала ясна в тот момент, когда Габриел вышел из здания. На другой стороне зала была припаркована подвесная машина. Дверца открылась, и из машины вышла женщина. Та самая женщина, которая пыталась похитить его той ночью, когда он подстрелил Дану Сотака.
— Я мог бы догадаться.
Из заключенного Габриел превратился в заложника. Он повернулся к Изадоре.
— В чем дело? — увидела Изадора его лицо.
— Добро пожаловать обратно в этот проклятый цирк. Из, я должен съездить кое-куда. Прямо сейчас.
— Я с то…
— Нет! Мне нужно, чтобы ты сделала для меня кое-что. Мне нужно, чтобы ты позвонила Джейл Найквист в Рейнер-парк и попросила ее узнать, сколько обломков было собрано в парке на следующий день после гибели Элспет. Уверен, они хранят сведения по всей этой дребедени.
Изадора пришла в замешательство.
— Сколько обломков? Я… не понимаю.
— Пожалуйста. Увидимся позже. — Габриел сжал ее руку. — Обо мне не беспокойся.
— Будь осторожен.
— Обязательно. — Он оценивающе посмотрел на оловянных солдатиков, стоящих На часах по обе стороны от входа в штаб-квартиру ЦУРЗ. — И для этого я хочу поговорить вон с тем Блесколицым.
«Правило 1: используй все, что у тебя есть. Правило 2: если у тебя ничего нет, используй это». Габриел подошел к роботу ЦУРЗ.
— Меня зовуг Габриел Кайли, — бодро представился он. — Видите женщину на той стороне зала? — Он ткнул большим пальцем в сторону подвесной машины. — Она работает на «Кьярские Предприятия 99». Так вот, я хочу, чтобы вы запомнили ее лицо, потому что, если со мной что-нибудь случится, она будет первым человеком, с которым капитан Пелем Лил захочет побеседовать. Хорошо?
Затем, подмигнув Клаудии Эрнст, он пересек зал и подошел к своей бывшей похитительнице. Та смерила его холодным взглядом.
— Привет, — как ни в чем не бывало улыбнулся Габриел. — Ну, вези меня к своему шефу.
ВУАЛЬ ШЕПОТОВ
Изеки в сером тюремном комбинезоне выглядел нелепо, как выпирающая из кожицы перезрелая груша. Лицо его было изможденным, хитрый блеск в глазах исчез за тусклой паутиной невидящего взгляда. Время от времени Хитедоро трогал пальцами крышку стола, оставляя маленькие пятна пота, которые почти сразу же застывали.
Широкий стол, отделяющий его от Чуен, не позволял им прикоснуться друг к другу. Конечно, закон запрещает возводить барьеры между заключенным и его гостем, но не существует закона против липкой полосы в центре стола, через которую ничто не может проскользнуть. Статуты о неприкосновенности частной жизни также гарантируют, что никто не будет подслушивать их разговор, да только кто этому поверит? Неделю назад Чуен, возможно, и поверила бы.
Но теперь — нет.
— Я хочу, чтобы ты сходила… — Голос Изеки был как глина. — Я хочу попросить тебя… или кого-нибудь из остальных… вы не присмотрите за моим братом и… Айшей?
— Да, конечно, — натянуто ответила Чуен.
— Знаешь… они все еще сидят в этом чертовом отеле и… наверное, боятся. Просто последи, чтобы они вернулись домой.
— Я прослежу, чтобы они вернулись домой. Изеки потер пальцем крышку стола.
— Они… я цурзешникам сказал, что Исаао… что он ничего не знал об этом, ни о чем не знал. Не знал…
— Конечно, не знал…
— Он только сделал то, о чем я его просил. Он не знал. Чуен поняла, что Изеки повторяет одно и то же не столько для нее, сколько для невидимых подслушивающих ушей.
— Я позабочусь об этом. Я прослежу, чтобы у них все было в порядке.
— Цурзовцы захотят побеседовать с ними, и кто-нибудь… я не хочу, чтобы они потеряли работу. Если можно что-нибудь сделать.
— Я обещаю.
— Мы продырявили все двери в офисе их босса.
— Я обещаю.
Больше Изеки ничего не говорил и не смотрел на Чуен. Тени пробегали по его осунувшемуся лицу, словно он вспоминал… те ужасы. Чуен не уходила. События двух последних ночей прокручивались перед ее мысленным взором. Мимолетный спазм гнева сотряс ее, но он был направлен не на Изеки. Женщина хотела многое сказать ему, но что-то ее удерживало.
— Изеки… Хитедоро, — нерешительно проговорила Чуен. Он не реагировал. «Ты спас нам жизнь, и я… я просто хотела поблагодарить тебя, — мысленно начала она, — я просто хотела сказать спасибо».
«Я знаю, — представила Чуен его мысленный ответ. — Все в порядке».
Она не сказала:
«Еще я хотела… извиниться. Я говорила тебе некоторые вещи… Я не хотела их говорить».
«Хотела-хотела», — не улыбнулся он. Она не покачала головой.
«Я знаю, это так выглядит. Я хотела, да. Я просто… сожалею».
Он не ответил:
«Я тоже. Я тоже наговорил тебе грубостей. Извини. Ты и твои Сестры — я всегда вас терпеть не мог. Прости, что мне пришлось сделать то, что я сделал».
«Ничего. Все в порядке».
Ничто из этого не было сказано. Они просто сидели в неловкой тишине, думая друг 6 друге. Наконец Чуен встала, негодуя на его молчание и собственную неспособность выразить свои чувства к нему. Ну, его брат в этом не виноват, и она сделает, что обещала.
— Счастливо, — сухо попрощалась Чуен.
Хитедоро отсутствующе кивнул и не сдвинулся с места, когда дверь за Чуен закрылась. А она вдруг подумала: «Впервые в жизни Изеки сидит в камере без Окон».
Они ехали в молчании. Клаудиа Эрнст отказалась сопровождать его, так что Габриел остался наедине со своей экс-похитительницей. Она поставила управление на автоматику и села лицом к землянину, старательно избегая его взгляда. Габриел попробовал мягко поддеть ее, но безрезультатно. Видно, ее словарный запас исчерпался еще в прошлый раз фразами: «Садись», «Выходи» и «Скажи нам, где он, а не то…»
Итак, они ехали в молчании, и у Габриела было время поразмышлять. Было очевидно, что его свобода временная и останется свободой, только пока он будет полезен — то есть еще час или два. Однако что-то опять не состыковывалось. Как и его нынешняя спутница, Клаудиа Эрнст представляет «Кьярские Предприятия 99», а значит, ее угрозы подкреплены авторитетом второго самого могущественного транссистемного конгломерата в Кьяре. Это солидная гора мускулов, но достаточно ли их, чтобы освободить Габриела? Нет. Где-то во всем этом по-прежнему не хватало жизненно важного куска.
Подвесная машина остановилась перед огромным, расположенным ярусами зданием. Его венчал купол, чересчур затейливый даже по кьярским меркам. «Кьярские Предприятия 99» связывают сегодня с вашим завтра!» — светилось над входом, слегка мерцая, чтобы привлечь невольный взгляд каждого человека, проходящего мимо здания. Все так же молча спутница Габриела провела его внутрь, мимо секретарши, и жестом указала на открытую дверь. Это оказался частный лифт на верхний этаж.
Сама она в лифт не вошла. Но когда двери закрывались, женщина наконец-то заговорила, проронив с безрадостной угрозой:
— Наслаждайся, пока едешь вверх. Когда будешь спускаться, мы, возможно, встретимся.
Через несколько секунд Габриел вышел из лифта в просторную и пустую гостиную. Стены были бледно-розовые, а блестящий мрамелиновый пол инкрустирован абстрактной мозаикой фрактальных спиралей. Вся мебель состояла из четырех диванчиков, принимающих форму тела. Они, как жемчужного цвета пудинги, обступали кофейный столик в виде позолоченной мужской фигуры, свернувшейся калачиком. Прозрачная крышка стола поддерживалась его плечом и бедром. Два стрельчатых дверных проема смотрели друг на друга с противоположных стен, завешенные полупрозрачным паучьим шелком. Отблески света на левой занавеске выдавали присутствие в соседней комнате бассейна. Габриел даже слышал журчание фонтана сквозь несущееся со всех сторон веселое пение птиц.
Однако его внимание захватили павлины. Их было три: один голубой, второй винно-краеный, а третий — желтый с золотым. Развернув хвосты веером, они с царственным величием медленно кружили по комнате. Врожденная неприязнь Габриела ко всем генинжевым существам была почти побеждена их абсолютной красотой. Они казались не столько птицами, сколько живыми и прекрасными ювелирными изделиями, позолоченными и украшенными перьями из драгоценных камней.
С трудом оторвав от них взгляд, Габриел вышел на середину комнаты. Откуда-то доносились голоса.
— Эй, привет! — позвал он. — Есть кто-нибудь дома? Его голос отозвался странным эхом. Фиолетово-розовая птичка выпорхнула из шелковых занавесок, и глаза Габриела Последовали за ней. Птица взмыла вверх. И еще выше. И еще. И еще.
— Ого-го, — прошептал он. Габриел считал, что его ничем не удивить, но такого… такого он не ожидал.
Стены комнаты оказались всего лишь трехметровой высоты перегородками. Такие же перегородки делили все пространство под куполом здания на анфиладу комнат без потолка. Сам купол уходил ввысь метров на тридцать, а висящий в центре его необыкновенный мобиль словно бросал вызов законам тяготения. Прозрачный янтарный шар, больше метра диаметром, окруженный кольцами, которые вращались одно в другом в разных плоскостях и направлениях. Плющ и прочие висячие растения обвивали весь купол, и радужных окрасок птицы порхали с ветки на ветку. Кое-где с листьев растений тонкой струйкой сбегала вода и падала куда-то за перегородку.
