Наковальня - Николас ван Палланд

— Я не обвиняю его в самом убийстве. Но есть веские основания считать, что в нем участвовали шайки бегунов по крышам, а, как мы оба знаем, мистер Кайли сбежал с помощью двух бегунов по крышам.

— Да, это нам известно. — Эрнст добродушно улыбнулась. — Но мистер Кайли также утверждает, что вовсе не хотел бежать. Его вывели из камеры два человека, выдающие себя за офицеров ЦУРЗ, и он согласился на побег лишь после того, как зазвучал сигнал тревоги.

Лил ответил ей такой же улыбкой. Зуб за зуб.

— Утверждение не доказательство.

— Как и ваше.

Вот тебе. Габриел был доволен, но и озадачен. Он терялся в догадках, куда это ведет, но когти хищника только что блеснули из-под фасада почтенной матроны Клаудии Эрнст.

Она склонила голову набок, отчего кисточки в ушах заплясали.

— Суть, которую я постигаю здесь, офицер Лил, такова, что без начальных обвинений — и это только первое впечатление — гм… без начальных обвинений у вас нет дела против моего клиента.

Лил Даже задохнулся. Потом откинул голову и засмеялся. Это был беззвучный смех, выдаваемый только подергиванием шейных мышц.

— У меня есть больше чем дело… — выговорил он наконец, принимая слегка отеческий вид.

— Нет, насколько я могу судить.

— Советник Эрнст, не воображайте, что простая декларация с вашей стороны может что-то изменить.

— Но у вас нет дела, — неумолимо повторила Эрнст.

— Извините, но вы принимаете меня за дурака? — Тон Лила остался покровительственным. — Вы видели обвинения против этого человека. Их список сравнится размером с ковром, и побег из-под стражи является лишь третьей его частью.

— После факта первоначального незаконного ареста вашим управлением.

— Чушь, миссис Эрнст.

— Действительно, офицер, без этого начального обвинения все остальные — просто чушь, и вы это знаете. Вам следует также знать, что судьи склонны достаточно широко смотреть на вещи, когда есть факты, говорящие, что полицейское преследование привело непосредственно к следующим преступлениям. А в данном случае мы даже имеем факты, говорящие, что побег мистера Кайли из тюрьмы, не был целиком добровольным.

Огонек в ее глазах сменился жестким блеском. Лил нахмурился:

— Вам придётся доказать преследование.

— Нет, не придется. Намека будет достаточно.

— Попробуйте, и я привлеку вас за клевету.

— Сначала вам придется отбиться от обвинения в преднамеренном незаконном аресте.

— Незаконном аресте? — В тоне Лила начало сквозить раздражение. — Мне очень жаль, адвокат Эрнст, но боюсь, мы просто перечим друг другу. Факт тот, что мы имеем дело против мистера Кайли, и основательное дело.

— Я не перечу вам. Я просто указываю, что оно должно быть основательным, чтобы остальные обвинения устояли.

— Само собой разумеется! — огрызнулся Лил. — И нравится вам или нет, но вашему клиенту придется согласиться с ними.

— Итак, вы признаете этот пункт. Лил моргнул.

— Какой пункт?

— Что без начальных обвинений все остальные ставятся под большое сомнение.

— Я не признавал ничего подобного!

— Прослушаем запись?

Взгляд, которым офицер ЦУРЗ посмотрел на Эрнст, напоминал взгляд человека, который только что обнаружил скорпиона в бельевом ящике.

— Думаю, с меня хватит этих игр, — неприязненно сказал он. — Если вам больше, нечего предложить…

— Только еще одно, — добродушно откликнулась Эрнст. Она повернулась к Габриелу: — Мистер Кайли. Для записи. Я бы хотела, чтобы вы опознали этого человека.

Она коснулась комп-бумажника, и над столом возник голопортрет мужчины. Габриел вздрогнул.

— Это один из тех людей, что напали на меня во вторую ночь после моего приезда…

Эрнст спокойно оборвала его:

— Хорошо. — Она снова повернулась к Лилу, и веселье, написанное на ее лице, сделало бы честь барракуде. — Человека, о котором идет речь, зовут Дана Сотак. Это охранник «Кьярских Предприятий 99». Он готов официально подтвердить, как и два других свидетеля, что находился с моим клиентом от двадцати трех часов пяти минут до двадцати трех часов пятидесяти семи минут того вечера, когда эта женщина… Луиза Дод… была убита, что делает невозможным присутствие моего клиента где-либо вблизи ее жилища в момент ее смерти. Вы найдете, что его кровь соответствует образцам, найденным на месте нападения.

Наступило долгое молчание. Лил выглядел ошеломленным. А у Габриела все мысли разбежались. Что здесь, черт возьми, происходит?

Лил выдавил тонкую улыбку.

— Нападения на кого? Мистер Кайли утверждает, что это было нападение на него.

Крисмас вставил:

— Мой клиент не намерен выдвигать обвинение против мистера Сотака.

«Разве?» — мысленно удивился Габриел.

— Равно как и мистер Сотак не намерен выдвигать обвинение против мистера Кайли, — подхватила Эрнст, ее карие глаза сверкали.

— Было обнаружено незаконное оружие…

— Принадлежащее мистеру Сотаку, и он вполне готов признать себя виновным во владении незаконным огнестрельным оружием, мистер Лил. У вас нет дела против моего клиента!

Снова воцарилась насыщенная тишина. Затем Лил медленно покачал головой:

— Я не клюю на удочку.

— Вы не клюете на удочку? Я бы хорошенько подумала, офицер Лил, потому что вы собираетесь похоронить свою отталкивающую персону в таком количестве бланков судебных приказов и требований, из которого вам не выбраться за всю вашу жизнь!

— Это угроза?

— Угрожают гангстеры. Адвокаты представляют оценки юридических перспектив человека.

— В таком случае, — попытался беспечно отмахнуться Лил, — меня не интересуют оценки.

— Прекрасно, тогда вообразите, что в глубине души я пекусь о вашем здоровье, и смотрите на это как на прогноз, потому что потребуется хирург с вибропилой, чтобы вызволить вас из этого. Вы знаете, кто я, офицер Лил, вы знаете, кого я представляю, вы знаете, что я докажу свои юридические оценки, вы знаете, что если я говорю, что пришпилю ваш язык к стене, то я пришпилю ваш язык к стене, и вы еще будете благодарить меня за это, если я того потребую! Итак, вы незаконно арестовали моего клиента, в результате чего он получил тяжелый ущерб, и не только его жизнь, но и жизни нескольких других человек оказались в серьезной опасности!.

— Быстрофермы…

— О, пощадите меня! Вы извлекли дробинки из шеи мисс Гацалуменди и мисс Ли! И вы знаете так же, как я, что найденный вами труп — это труп киборг-усиленного наемного убийцы-профессионала…

— Это предположение.

— Вам пришлось по горло зарыться в предположениях, чтобы найти тот род голословных обвинений, которые вы выдвинули против моего клиента. И хватит тратить попусту мое время! У него железное алиби, и вы отлично знаете, что нет судьи отсюда и до Магеллановых облаков, который не освободил бы моего клиента под его собственное обязательство.

— Может, и так, но они этого еще не сделали!

— Нет, но клянусь Эсиром, если мне придется идти в суд, чтобы вытащить моего клиента из этой тюрьмы, я уж позабочусь о том, чтобы следующие десять лет вы провели в резиновой комнате, выбирая пушок из своего пупка, и я не шучу!

Эрнст скатывала слова с языка с небрежностью дворецкого, читающего список продуктов. Что касается ее компаньона, было очевидно, что Кайнан Крисмас вовсю наслаждается яростью на лице капитана. Один раз он даже хотел забросить руки за голову, но вовремя спохватился.

Габриел был теперь даже более ошеломлен, чем когда вошел в эту комнату.

— Позвольте мне вам это растолковать, — продолжала Эрнст.

— Не стоит, — холодно откликнулся Лил.

— Но я должна, — настаивала Эрнст. — И на вашем месте я бы слушала внимательно, офицер. Если мой — наш — клиент не уйдет из этой комнаты вместе с нами, я намерена выдвинуть против вас обвинение в преднамеренном незаконном аресте и ведомственном преследовании! Фактически я собираюсь так крепко навалиться на вас лично, офицер Лил, что пробежка трусцой по Наковальне покажется вам оплаченным отпуском во ВНУТРИмире на водолазном курорте Лас-Пальмаса. И если вы думаете, что Центральное Управление скажет вам спасибо за привлеченное к нему напряженное внимание со стороны всех средств массовой информации, со стороны каждого последнего щелкопера желтой прессы — тогда, умоляю вас, проснитесь, офицер Лил! Почувствуйте жар и запах паленой шерсти от козла отпущения! Иными словами, офицер Лил, с вами, говоря прямо, будет ПОКОНЧЕНО!

Габриел слушал все это в полубредовом благоговении. Лил, к его чести, даже не побледнел. Его глаза метнулись к комп-бумажнику на столе, записывающему этот разговор. Он облизнул губы, хорошо сознавая присутствие двух своих подчиненных и оловянных солдатиков у двери.