Дьявол и Дэниэл Уэбстер - Стивен Винсент Бене

вытягивают из воды на леске. Я вышел из тела – я видел, как мое тело спит перед холодным костром, но это был не я. Меня тянули посмотреть на город богов.

Стояла ночь, но темно не было, хотя должно было. Повсюду горели огни – цепочки огней – круги, размытые пятна света, – для такого не хватило бы и десяти тысяч факелов. Небо светилось – так, что на нем едва виднелись звезды. Я сказал себе мысленно: «Это сильная магия» и задрожал. В ушах шумело, будто возле речной стремнины. Потом глаза привыкли к свету, а уши – к шуму. Я понял, что вижу город, каким он был при жизни богов.

Вот это был вид – да, это был вид: в своем теле я не смог бы его увидеть – тело умерло бы. Повсюду сновали боги и пешком, и в повозках, множество, не сосчитать, и их повозки заполняли улицы. Для своего удовольствия они превратили ночь в день – они не ложились вместе с солнцем. Шум, с которым они приезжали и уезжали, был похож на шум многих вод. Магией было то, что они умели делать, – магией было то, что они делали.

В другое окно были видны огромные лианы мостов – вновь целых, и дороги богов, ведущие на восток и на запад. Неугомонными, неугомонными были эти боги, вечно в движении! Они рыли туннели под реками, они летали по воздуху. Немыслимыми орудиями они выполняли работу великанов, и ничто на земле не могло от них спастись, ведь если они чего-то хотели, то вызывали его с другого конца света. И всегда, пока они трудились и отдыхали, пока пировали и предавались любви, в ушах у них барабаном звучал пульс великанского города, бился и бился, как человеческое сердце.

Были ли они счастливы? Что для богов счастье? Они были великими, они были могучими, они были прекрасными и ужасными. Глядя на них с их магией, я чувствовал себя ребенком – мне казалось, что они вот-вот достанут с неба луну. Я видел их с мудростью превыше мудрости и знанием превыше знания. И все-таки не все, что они делали, было сделано хорошо – даже я это видел, – и все-таки их мудрость не могла не расти, пока все было мирно.

Потом я видел, как настигла их судьба, и это было так страшно, что не передать. Она упала на них, пока они ходили по улицам своего города. Бывало, я дрался с Людьми Лесов – я видел, как умирают люди. Но это было совсем не так. Когда боги воюют с богами, они берутся за оружие, которого мы не знаем. Огонь падал с неба и туман стал ядовитым. Это было время Великого Горения и Разрушения. Они разбегались по улицам своего города как муравьи – бедные, бедные боги! Потом начали падать башни. Некоторые спаслись – да, только некоторые. Так говорят легенды. Но даже после того как город стал Мертвым Местом, много лет яд оставался в земле. Я видел, как это было, видел, как умер последний из них. Разрушенный город скрылся во тьме, и я заплакал.

Все это я видел. Видел так, как рассказал, хотя не был в своем теле. Утром я проснулся голодным, но сперва о голоде не думал: в такой растерянности и смятении было сердце. Я знал, как появились Мертвые Места, но не понимал, почему так вышло. Думал, что так просто не могло быть при всей их магии. В поисках ответа я стал ходить по дому. В нем было столько всего, в чем я не разбирался, – а ведь я служитель и сын служителя. Все равно что стоять ночью на берегу большой реки, и никакого огня нет, пути не видно.

Потом я увидел мертвого бога. Он сидел в кресле у окна, в комнате, где я еще не бывал, и в первый миг я подумал, что он жив. Потом я увидел, какая у него тыльная сторона руки – кожа совсем высохла. Комната была запертой, жаркой и сухой, потому-то он и остался таким. Сначала я боялся к нему подойти – потом страх исчез. Он сидел и смотрел на город – на нем была одежда богов. Ни молодой, ни старый – я не смог определить, сколько ему было лет. Но у него на лице была и мудрость и большая печаль. Было ясно, что он и не стал бы убегать. Он сидел у окна, смотрел, как умирает его город, потом умер сам. Но лучше уж потерять жизнь, чем дух, – а по его лицу видно, что его дух не потерян. Я знал, что, если дотронусь, он рассыплется в пыль – и все же по его лицу было ясно, что он не побежден.

Это весь мой рассказ, потому что тогда я понял, что он человек – тогда понял, что они были людьми, а не богами и не демонами. Это великое знание, его трудно передать, в него трудно поверить. Они были людьми – они шли по темному пути, но были людьми. После этого меня покинул страх – я без страха шел домой, хотя два раза отбивался от собак и один раз на меня два дня охотились Люди Лесов. Я снова увидел отца, я молился и очистился. Он коснулся моих губ и груди и сказал:

– Ты ушел мальчишкой. Ты вернулся мужчиной и служителем.

– Отец, они были людьми! Я был в Месте Богов и видел это! Теперь убей меня, если так гласит закон – но я все равно знаю, что они были людьми.

Он посмотрел на меня глаза в глаза и сказал:

– Закон иногда может меняться – ты сделал то, что сделал. Я в свое время не смог, но следом за мной пришел ты. Говори!

Я говорил, он слушал. Потом я захотел рассказать всем, но отец меня отговорил:

– Истина – олень, охотиться на которого нелегко. Если сразу съесть слишком много истины, от нее можно умереть. Не зря наши отцы говорили, что в Мертвые Места ходить нельзя.

Он был прав – лучше, когда истина появляется мало-помалу. Я узнал об этом, как служитель. Может, в давние времена знания поедали слишком быстро.

И все равно мы положили начало. Теперь мы ходим в Мертвые Места не только за металлом – там есть еще книги и письмена. Учить их трудно. И магические орудия сломаны – но можно смотреть на них и задавать вопросы. По крайней мере, мы положили