Дьявол и Дэниэл Уэбстер - Стивен Винсент Бене

забыли старые письмена, хотя их трудно понимать. Но все равно то, что я знал, и то, чего не знал, сжигало меня, я хотел знать больше. Когда я наконец стал мужчиной, я пришел к отцу и сказал:

– Мне пора в путь. Дай мне разрешение.

Он долго смотрел на меня, гладил свою бороду, потом наконец сказал:

– Да. Пора.

Той ночью в доме служения я просил очищения и получил его. Моему телу было больно, но дух стал прохладным камнем. Про мои видения спрашивал сам отец.

Он велел мне смотреть в дым костра и видеть – и я видел и говорил ему, что вижу. Видел я то же, что и всегда: реку, а за ней огромное Мертвое Место, и как ходят боги. Я всегда об этом думал. Когда я рассказал отцу, его глаза стали строгими – он был уже не отец, а служитель. Он сказал:

– Это сильное видение.

– Оно мое, – ответил я, пока вился дым и голова становилась легкой. Во внешнем зале пели песню Звезде, и у меня в ушах будто жужжали пчелы.

Он спросил, как были одеты боги, и я сказал, как они были одеты. Мы знаем, как они одевались, из той книги, но я видел их так, будто они были прямо передо мной. Когда я договорил, он три раза бросил палочки и изучил, как они легли.

– Это очень сильное видение, – сказал он. – Оно может съесть тебя.

– Мне не страшно, – заверил я и посмотрел на него обоими глазами. Мне показалось, что мой голос звучит слабо и тонко, но это из-за дыма.

Он прикоснулся ко мне – к груди и ко лбу. Дал лук и три стрелы.

– Возьми их, – сказал он. – Нельзя ходить на восток. Нельзя переправляться через реку. Нельзя заходить в Место Богов. Все это – запрет.

– Все это – запрет, – повторил я за ним, но это мой голос говорил, а не мой дух. Отец снова посмотрел на меня.

– Мой сын, в юности и у меня были видения. Если твои видения не съедят тебя, ты можешь стать великим служителем. Если съедят, ты все равно мой сын. А теперь начни свой путь.

Я ушел голодным, как гласит закон. Телу было больно, а сердцу – нет. Когда рассвело, деревни было уже не видно. Я молился и очищался, ожидая знак. Знаком стал орел. Он летел на восток.

Бывают знаки, которые посылают злые духи. Я снова ждал на плоском камне и ничего не ел. Совсем не шевелился и чувствовал небо надо мной и землю снизу. Я ждал, пока солнце не начало снижаться. По долине прошли три оленя, направляясь на восток – они не учуяли и не увидели меня. Среди оленей был молодой белый – очень важный знак.

Держась на расстоянии, я шел за ними и ждал, что будет дальше. Сердцу было неспокойно идти на восток, но я знал, что должен. В голове гудело от голода, я даже не заметил, как на молодого белого оленя бросилась пантера. Но лук сам собой очутился у меня в руках. Я закричал, и пантера подняла голову от оленя. Одной стрелой убить пантеру непросто, но эта стрела прошла сквозь глаз и воткнулась в мозг. Пантера умерла, когда пыталась прыгнуть, и покатилась по земле, раздирая ее когтями. Тогда я понял, что должен идти на восток – понял, что это мой путь. Когда пришла ночь, я развел костер и зажарил мясо.

Идти на восток восемь солнц, при этом проходишь мимо многих и разных Мертвых Мест. Люди Лесов боятся их, а я нет. Однажды ночью я развел костер возле одного Мертвого Места, а наутро в мертвом доме нашел хороший нож, почти не ржавый. Не так много для начала, но от этого у меня будто выросло сердце. И всегда летело впереди моей стрелы, когда я искал добычу, и я два раза проходил мимо отрядов Людей Лесов так, что они об этом не знали. Так я понял, что моя магия сильна и путь свободен, несмотря на то, что гласит закон.

К заходу восьмого солнца я был на берегах большой реки. Я шел еще полдня после того, как свернул с дороги богов – теперь, когда дороги богов распадаются на огромные камни, мы больше по ним не ходим, к тому же лес не такой опасный. Воду я видел между деревьями еще издалека, но они стояли густо. Наконец я вышел на открытое место сверху на утесе. Внизу лежала большая река, как великан под солнцем. Очень длинная, очень широкая. Она могла бы выпить все ручьи, которые мы знаем, и все равно не напиться. Ее имя У-дис-сон, Священная, Длинная. Из моего племени ее не видел никто, даже мой отец, служитель. Это была магия, и я молился.

Потом я поднял взгляд и посмотрел на юг. Оно было там, Место Богов.

Как мне рассказать, какое оно, вы же не знаете. Оно было там, в красном свете, и слишком большое для простых домов. Оно было там, озаренное красным светом, могучее и разрушенное. Я знал, что еще минута – и боги меня увидят. Прикрыл глаза ладонями и уполз обратно в лес.

Да, этого хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Да, хватило бы и ночевки на утесе. Даже Люди Лесов не подходили ближе. Но всю ночь я знал, что должен переправиться через реку и войти в места богов, даже если боги меня съедят. Моя магия мне ничем не помогала, огнем горел и мой живот, и мой разум. Когда встало солнце, я подумал: «Мой путь был честным. Теперь я вернусь домой после своего пути». Но хоть я и думал так, я понимал, что не смогу. Если я пойду в Место Богов, то наверняка умру, а если не пойду, больше никогда не смогу жить со своим духом в мире. А тому, кто служитель и сын служителя, лучше расстаться с жизнью, чем с духом.

Но все равно слезы лились у меня из глаз, пока я делал плот. Люди Лесов могли бы убить меня без схватки, если бы застали в это время, но они не застали. Я доделал плот, сказал речение для мертвых и раскрасил себя для смерти. Мое сердце было холодным, как лягушка, а колени – жидкими, как вода, но огонь в мыслях не дал бы мне покоя. Оттолкнув плот от берега, я начал свою песню смерти – я был в