Тайная жизнь пчел - Сью Монк Кид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он заорал:
– Как ты смеешь меня бросать?! Хороший урок, вот что тебе нужно!
Я набрала в легкие воздуха, пытаясь успокоиться. Черная Мария лежала рядом со мной на полу, распространяя мощный запах меда. Я вспомнила, как мы умащали ее им – каждую трещинку и неровность, до полного насыщения и удовлетворения. Я лежала и боялась шевельнуться, остро осознавая, что нож по-прежнему торчит в подлокотнике кресла в другой половине комнаты. Ти-Рэй пнул меня, и его сапог врезался мне в голень, словно я была жестяной банкой на дороге, которую он точно так же мог пнуть просто потому, что она попалась ему на глаза.
Он встал надо мной.
– Дебора, – слышала я его бормотание. – Ты больше от меня не уйдешь.
В глазах его были безумие, страх. Я засомневалась, что правильно расслышала его слова.
Мои ладони по-прежнему накрывали грудь – я только сейчас это заметила. И прижала их к себе сильнее, вдавливая в плоть.
– Вставай! – заорал он. – Я забираю тебя домой!
Он ухватил меня за локоть и вздернул на ноги одним движением. Я тут же вывернулась и бросилась к двери. Он догнал меня и схватил за волосы. Извернувшись, чтобы оказаться лицом к нему, я увидела, что в руке у него нож. Он махнул им перед моим лицом.
– Ты возвращаешься вместе со мной! – кричал он. – Тебе не следовало бросать меня!
У меня мелькнуло подозрение, что он обращается уже не ко мне, а к Деборе. Словно его сознание рывком перенеслось на десять лет назад.
– Ти-Рэй, – позвала я. – Это я – Лили.
Он меня не слышал. Намотал мои волосы на кулак и не собирался отпускать.
– Дебора, – сказал он. – Чертова сука.
Казалось, он обезумел от му́ки, заново переживая боль, которую запирал в себе все это время, и теперь, вырвавшись на волю, она его одолела. Мне стало интересно, насколько далеко он мог зайти, чтобы попытаться вернуть Дебору. Насколько я понимала, он вполне был способен ее убить.
Я твой вечный дом. Меня достаточно. Нас с тобой достаточно.
Я посмотрела ему в глаза. В них плавал странный туман.
– Папочка, – позвала я. И закричала: – Папочка!!
Он вздрогнул, ошеломленный, потом уставился на меня, тяжело дыша. Отпустил мои волосы и выронил нож на ковер.
Я отшатнулась и чуть не упала. Я слышала свое хриплое дыхание. Этот звук заполнил всю комнату. Я не хотела, чтобы он видел, как я кошу глазами на нож, но не смогла удержаться. Мой взгляд метнулся к ковру. Потом, когда я снова посмотрела на него, он глядел на меня в упор.
Примерно с минуту ни один из нас не шевелился. Я не могла понять выражение его лица. Я дрожала всем телом, но чувствовала, что должна продолжать говорить.
– Я… мне жаль, что я так ушла, – сказала я, потихоньку пятясь назад.
Его веки набрякли, нависли над глазами. Он перевел взгляд на окно, словно думал, какая дорога привела ее сюда.
Я услышала скрип половиц в прихожей. Обернувшись, увидела у двери Августу и Розалин. Я подала им безмолвный сигнал рукой – дескать, уйдите. Наверное, мне просто нужно было разобраться с этим до конца самостоятельно, побыть с ним, пока Ти-Рэй приходил в себя. Теперь он казался мне таким безобидным.
На какой-то миг мне почудилось, что они проигнорируют мое предупреждение и все равно войдут в дом, но потом Августа положила руку на локоть Розалин, и они скрылись из виду.
Когда Ти-Рэй повернулся, его глаза впились в мое лицо, и в них не было ничего, кроме океана боли. Он взглянул на брошку на моей майке.
– Ты похожа на нее, – сказал он, и когда он это произнес, я поняла, что этими словами было сказано все.
Я наклонилась и подняла с пола нож, закрыла лезвие и протянула ему.
– Все хорошо, – сказала я.
Но хорошо ничего не было. Я заглянула в темный провал, который он прятал внутри, в ужасное место, которое он запечатал бы и куда ни за что не возвращался бы, если бы мог удержаться. Он внезапно показался мне пристыженным. Я смотрела, как он выпячивает губы, пытаясь собрать остатки гордости, гнева, всех громов и молний, с которыми изначально шел сюда. Его руки жили своей жизнью – то ныряли в карманы, то выбирались наружу.
– Мы едем домой, – сказал он.
Я не ответила ему, но подошла к Мадонне, лежавшей на полу, и подняла ее, вернув в вертикальное положение. Я чувствовала Августу и Розалин за дверью, почти что слышала их дыхание. Коснулась своей щеки. Она уже начала распухать там, куда он ударил меня.
– Я остаюсь здесь, – сказала я. – Я никуда не еду.
Эти слова повисли в воздухе, твердые и мерцающие. Словно жемчужины, которым я-моллюск неделями придавала форму в собственном животе.
– Что ты сказала?!
– Я сказала, что никуда не еду.
– Думаешь, я просто уйду отсюда и оставлю тебя? Да я даже не знаю этих клятых баб!
Казалось, ему было трудно вложить в свои слова достаточно силы. Гнев выплеснулся из него и ушел, когда он выронил нож.
– Зато я их знаю, – сказала я. – Августа Боутрайт – хороший человек.
– Да с чего ты взяла, что нужна ей тут?!
– Лили может жить здесь как дома, сколько захочет, – сказала Августа, входя в комнату.
За ней по пятам следовала Розалин. Я подошла к ним и встала рядом. Услышала, как на подъездной дорожке припарковалась машина Куини. У нее был такой глушитель, который ни с каким другим не спутаешь. Очевидно, Августа успела обзвонить «дочерей».
– Лили сказала, что ты сбежала, – обратился Ти-Рэй к Розалин.
– Ну, как я понимаю, теперь я вернулась, – ответила она.
– Да мне без разницы, где ты и что с тобой, – сказал он ей. – Но Лили едет со мной.
Еще когда он это говорил, я поняла, что не нужна ему, что он не хочет, чтобы я возвращалась на ферму, не хочет, чтобы ему напоминали о ней. В глубине души – где пряталось все хорошее, если таковое вообще было – возможно, он даже думал, что здесь мне будет лучше.
Теперь весь вопрос упирался в гордость, в одну только гордость. Как же он мог отступиться?
Входная
