Синяя бабочка плетельщика судеб - Ариадна Краснопёрова

– Прошу прощения, – поднялся я на ноги. – Девушке нужна помощь и спокойствие... Хар, где её комната?

– Справа от твоей. Слева обосновался Ашер, смотри не перепутай.

– И там и там платья, разницы-то... – пробормотал я, поднимая Фани. На прикосновения она реагировала, но осмысленности в действиях не было.

– Гляди-ка, действительно до первого декольте! – развеселился виновник торжества.

Кинув на него негодующий взгляд, я увёл девушку из зала. Натворил дел, а теперь ещё и ржёт...

Найти мои бывшие апартаменты не составило труда. Вообще, ориентироваться в безликих коридорах Цитадели крайне просто, если умеешь считать... Даже не обязательно знать все помещения и лестницы, очень предсказуемое здание. В комнате Фани было немного уютнее, чем в моей: кровать больше, но не мягче; ковровое покрытие, закрывающее весь пол; шторки на окне-бойнице; на столике цветок в горшке. Плотоядный, если мне память не изменяет... Из тех, что откусывают нос при попытке их понюхать.

Я усадил Фани на кровать, а сам присел на корточки, заглядывая к ней в лицо снизу-вверх. Не знаю, какой устрашающей хренью пользовался древний чёрный маг, но отходят от неё явно долго... Задело только как-то неравномерно: Гуахаро совсем не; Корина чуть-чуть, но он быстро оправился; меня по полной программе, но я тоже очнулся... Зато вот Валентайн в полной прострации, как и Фани. Спихнуть бы всё на расовую принадлежность, но я человек, а персиковый – сильф. Здесь что-то другое... Может, играет свою роль личная симпатия Ашера? Всё-таки зеленоволосый не настолько высокомерен, как его охрана. А Фани честно пыталась задрать нос.

– Ну же, милая, это же я, – мягко проговорил я, пытаясь привести девушку в чувство. – Посмотри на меня. Всё уже кончилось, всё прошло... Никакой опасности нет. Здесь только я и ты, а я никакого вреда тебе не причиню.

С внезапным, громким криком Фани бросилась мне на шею и зарыдала, что-то бессвязно бормоча. Я обнял её, удобнее устраиваясь на полу, стараясь не сесть на её юбки. Ну вот, хоть какая-то реакция, уже хорошо... Сейчас проплачется, поистерит, проспится – и уже можно будет вести с ней конструктивный диалог. Всё-таки нервных потрясений в последнее время в её жизни было много, а она – девушка, хоть и ведьма. А девушек надо защищать, окружать комфортным замком и весёлыми подружками. Нечего им тяготами походов головы морочить...

– Тише, тише... Всё уже прошло. Ты в безопасности...

– Не существует безопасного места, не существует, – бормотала она. – Везде, не зная преград, не зная дорог, появится он... Не скрыться, не убежать. Не победить, не запугать. Когда придёт срок, он придёт. Не важны титулы, не важен возраст, все равны перед ним...

– О чём ты? – удивился я. Очень уж странный бред для такой ситуации.

– А ты так и не понял, с кем разговаривал? – со смешком уточнила, поднимая на меня удивительно ясные глаза.

– С кем?

– Со Смертью.

И тут я вспомнил, где видел эти руки.

В застенках инквизиции.

Когда умирал.

Они тогда так благожелательно тянулись ко мне, словно предлагая, но не настаивая на моём уходе.

И голос.

Он звал. А я всегда отказывался.

Он не спорил.

Когда человек врёт, это не значит, что он говорит неправду. И наоборот.

Книга Масок

Кое-как уложив Фани спать я отправился в кабинет Гуахаро. Замок по-прежнему пускал меня куда угодно, не чиня препятствий, так что я смог с комфортом развалиться в его кресле. Император Безлюдных Пустошей считал, что шерсть – это для слабаков, и вместо набивки использовал... воду. Ощущения от сидения странные и забавные, но долго в нём находиться невозможно – начинает укачивать.

Гуахаро явился только когда я уже совсем ошалел от скуки и, лежа поперёк кресла, философски пялился в потолок.

– И часто у тебя гостит Смерть? – с места в карьер спросил я.

– Не очень, – невозмутимо ответил Император. – Мы не ладим. Он на меня очень обиделся за то, что я буквально вытащил из его лап троих и устроил Чуму.

– Эм... А разве он не должен радоваться, что люди умирают? – озадачился я и тут же охнул от неожиданности: Хар всё так же невозмутимо прошёл сквозь стол и сел мне на живот. И хоть этот скелетик и весит немного, но я-то расслаблен был!

– Он должен радоваться, когда люди умирают вовремя. Всякие там глобальные катастрофы его редко радуют, за тем исключением, когда он устраивает их сам.

– Нафига?

– Если какая-то группа людей ушла со своего пути, решив приобщиться к растениям с помощью спиртного, он с лёгкостью ликвидирует всю группу, чтобы зараза не распространилась дальше.

– А можно для совсем-совсем простых странствующих рыцарей?

– Ворюг и авантюристов, ты хотел сказать?.. В общем, если такие пьяницы собрались в поход, то на них внезапно обрушиться камнепад. Или чудище упадёт. Или колесо сломается, они все простынут под дождём и умрут от воспаления лёгких. Иногда такие процессы могут захватить невинных людей, но там уже идут сложности со статистикой и правомерностью действий.

– Ты так и не ответил на главный мой вопрос. – Я приподнялся на локте, мол, серьёзный разговор.

– Про частоту посещений?

– Ты понял о чём я.

– Я бессмертен, Морин. Совсем. Смерть для меня – старый друг, который никогда не станет угрозой и... спасением.

– Спасением?

– Это только в юности кажется, что жить вечно – круто. На самом деле, от этого устаёшь, всё наскучивает... Даже в самых новых событиях и неожиданных поворотах со временем учишься видеть систему, которая сводит на нет весь восторг неожиданности.

– Ладно. Допустим. У тебя всё может быть. Смерть на ужин заглянул, с кем не бывает?.. А чего он на меня-то пялился?

– И тут мы подходим к главному вопросу, – Хар откинулся на спинку кресла и положил руку мне на грудь. – Он пришёл, чтобы посмотреть на тебя; сильфы пришли, чтобы ты посмотрел на них...

– Глубокомысленно, – оценил я. – А конкретнее?

– Корин – твой отец.

– Чего-чего? Это у тебя глюки на старости лет, или это здесь такое странное эхо?..

– Морин.

– Ладно-ладно... С чего тебе пришёл в голову такой бред?

– Так уж вышло, что у меня бывают м-м-м... озарения. Я знаю, что правда, а что – нет. А также чувствую ложь.

– А разве это не одно и то же?..

– Нет. Когда ты сказал, что я убил твоего отца, это не было ложью с твоей стороны. Но и не было правдой.

– Я... – Он остановил все слова, прижав указательный палец к моим губам.