Люди сороковых годов - Алексей Писемский

- Женщина в таком положении может возбуждать только сожаление и участие, - произнес опять с важностью доктор.

- Разумеется, - согласилась с ним и Клеопатра Петровна.

"Как она спелась с этим господином!" - подумал Вихров.

- С большим бы удовольствием изъявил ей и мое участие и сожаление, если бы только знал это прежде, - проговорил он вслух.

- Ну, так знайте теперь и не говорите ей никогда больше об этом! подтвердила Фатеева.

Катишь возвратилась; она умылась, поправила себе прическу и опять села играть; на Вихрова она заметно дулась.

- Ну, помиримтесь, - сказал он ей.

- Ни за что! Вы очень больно ужалили меня, - возразила Прыхина и затем сейчас же как бы совсем занялась игрой в карты.

Злоба в душе героя моего между тем все еще продолжалась, и он решился перенесть ее на доктора.

- Вы Московского университета? - спросил он.

- Московской академии, - отвечал тот.

- И здесь уездным врачом?

Доктор мотнул ему головой.

- Monsieur Цапкин так был добр, - вмешалась в разговор m-me Фатеева, что во время болезни моего покойного мужа и потом, когда я сама сделалась больна, никогда не оставлял меня своими визитами, и я сохраню к нему за это благодарность на всю жизнь! - прибавила она уже с чувством и как-то порывисто собирая карты со стола.

Вихрова это еще более взбесило.

- Каким же бы образом молодой врач отказал в совете и в помощи такой милой и молодой даме, - это было бы даже неестественно, - проговорил он.

- Для врачей нет ни молодых, ни старых; они должны всем давать советы, - произнес серьезно доктор.

- Да, но это только нравственное правило, которое в жизни далеко не исполняется.

- Не знаю, - сказал доктор с усмешкой, - по крайней мере я в жизни исполнял это правило.

- Честь вам и слава за то! - произнес Вихров.

За ужином Клеопатра Петровна тоже была заметно внимательна к доктору и вряд ли даже относилась к нему не любезнее, чем к самому Павлу.

- Вы ничего, доктор, не кушаете, - говорила она, уставляя на него свои светлые глаза.

- О, нет, я уже ел довольно! - отвечал тот, заметно модничая и не теряя своей важности.

Когда после ужина стали расходиться, Вихров, по обыкновению, вошел в отводимый ему всегда кабинет и, к удивлению своему, увидел, что там же постлано было и доктору. Он очень хорошо понял, что это была штука со стороны Клеопатры Петровны, и страшно на нее рассердился. Сейчас же улегшись и отвернувшись к стене, чтобы только не видеть своего сотоварища, он решился, когда поулягутся немного в доме, идти и отыскать Клеопатру Петровну; и действительно, через какие-нибудь полчаса он встал и, не стесняясь тем, что доктор явно не спал, надел на себя халат и вышел из кабинета; но куда было идти, - он решительно не знал, а потому направился, на всякий случай, в коридор, в котором была совершенная темнота, и только было сделал несколько шагов, как за что-то запнулся, ударился ногой во что-то мягкое, и вслед за тем раздался крик:

- Ой, батюшки!.. Господи!.. Что это такое!?.

Оказалось, что Вихров попал ногой прямо в живот спавшей в коридоре горничной, и та, испугавшись, куда-то убежала. Он очень хорошо видел, что продолжать далее розыски было невозможно: он мог перебудить весь дом и все-таки не найти Клеопатры Петровны.

С самой искренней досадой в душе герой мой возвратился опять в кабинет и там увидел, что доктор не только не спал, но даже сидел на своей постели.

- Куда это вы ходили? - спросил он его явно встревоженным голосом.

- Куда надо было! - отвечал ему лаконически Вихров, снова ложась на постель и отвертываясь к стене; но потом он очень хорошо слышал, что доктор не спал почти всю ночь и, как кажется, стерег его.

Поутру Клеопатра Петровна предположила со всеми своими гостями ехать в церковь к обедне; запряжены были для этого четвероместные пошевни. Когда стали усаживаться, то так случилось, что против Клеопатры Петровны очутился не Вихров, а доктор. В прежнее время она никак бы не допустила этого сделать; кроме того, Вихров с большим неудовольствием видел, что в ухабах, когда сани очень опускались вниз, Клеопатра Петровна тоже наклонялась и опиралась на маленького доктора, который, в свою очередь, тоже с большим удовольствием подхватывал ее. В продолжение обедни Вихров неоднократно замечал бросаемые, конечно, украдкой, но весьма знаменательные взгляды между Клеопатрой Петровной и доктором, и когда поехали назад, то он почти оттолкнул доктора и сел против Клеопатры Петровны. Он старался поймать при этом своею ногою ее ножку и подавить ее; но ему тем же не ответили.

Все это, что мы рассказываем теперь с некоторою веселостью, в герое моем в то время производило нестерпимое мучение. Он в одно и то же время чувствовал презрение к Клеопатре Петровне за ее проделки и презрение к самому себе, что он мучился из-за подобной женщины; только некоторая привычка владеть собой дала ему возможность скрыть все это и быть, по возможности, не очень мрачным; но Клеопатра Петровна очень хорошо угадывала, что происходит у него на душе, и, как бы сжалившись над ним, она, наконец, оставила его в зале и проговорила:

- Вам сегодня приготовлено в другой комнате; приходите после ужина в чайную.

Слова эти несказанно обрадовали Вихрова. В одно мгновение он сделался весел, разговорчив. Ему всего приятнее было подумать, что в каких дураках останется теперь г-н доктор.

После ужина горничная, в самом деле, ему показала другую комнату, отведенную для него, но он в ней очень недолго пробыл и отправился в чайную. Клеопатра Петровна сидела уже там и молча ему указала на место подле себя.

- Послушайте! - начала она. - Я позвала вас сюда... - тон ее показался Вихрову странным... - позвала, чтобы серьезно поговорить с вами.

- Что такое? - спросил ее Вихров как можно более простым образом и беря ее за руку.

Она не отнимала у него своей руки.

- Я хотела вам сказать, - продолжала Клеопатра Петровна, - как и прежде говорила, что мне невыносимо становится мое положение; я никуда не могу показаться, чтобы не видеть оскорбительных взглядов... Жениться на мне вы не хотите, так как считаете меня недостойною этой чести, и потому - что я такое теперь? - потерянная женщина, живущая в любовницах, и, кроме того, дела мои все запутаны; сама я ничего в них не смыслю, пройдет еще год, и я совсем нищей могу остаться, а потому я хочу теперь найти человека, который бы хоть сколько-нибудь поправил мою репутацию и, наконец, занялся бы с теплым участием и моим состоянием...

Вихров закусил губы при этом.

- Что же вы господина доктора для того выбираете? - спросил он.

- Может быть, и его! - сказала Фатеева.

Вихров несколько времени молчал. Он очень хорошо видел, что скажи он только Клеопатре Петровне, что женится на ней - и она прогнала бы от себя всех докторов на свете; но как было сказать это и как решиться на то, когда он знал, что он наверное ее разлюбит окончательно и, пожалуй, возненавидит даже; злоупотреблять же долее этой женщиной и оставлять ее своей любовницей ему казалось совестно и бесчеловечно.

- Ну, бог с вами, делайте, как знаете! - проговорил он.

При этих словах Клеопатра Петровна уже вздрогнула.

- И вам не тяжело это сказать мне? - спросила она.

- Очень тяжело, - отвечал он, - но другого ничего не могу придумать.

Клеопатра Петровна грустно усмехнулась.

- В таком случае - прощайте! - произнесла она.

Вихров ничего ей не сказал, а только посмотрел на нее. Затем они пожали друг у друга руку и, даже не поцеловавшись на прощанье, разошлись по своим комнатам. На другой день Клеопатра Петровна была с таким выражением в лице, что краше в гроб кладут, и все еще, по-видимому, надеялась, что Павел скажет ей что-нибудь в отраду; но он ничего не сказал и, не оставшись даже обедать, уехал домой.

XIV

ВЕЧЕР У ЗАХАРЕВСКИХ

Описанное мною объяснение происходило, кажется, между двумя только лицами, но, тем не менее, об нем в весьма непродолжительном времени узнали весьма многие. Сначала сама Клеопатра Петровна не вытерпела от гнева и горя и рассказала все m-lle Прыхиной. Та, в свою очередь, по чувству дружбы своей, пришла в не меньший ее гнев, и когда приехала в город, то сейчас же отправилась к Захаревским. Юлия приняла ее сначала довольно сухо, но m-lle Прыхина, не откладывая ни минуты, начала рассказывать, во-первых, об отношениях Фатеевой к Вихрову, во-вторых, о том, какое последовало между ними объяснение. M-lle Юлия вдруг захохотала: "Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!" - почти до истерики хохотала, так что m-lle Прыхина уставила на нее свои глаза и начала сильно вбирать воздух своим огромным носом, что она всегда делала, когда чем-нибудь была очень удивлена или огорчена.

M-lle Юлия наконец остановилась смеяться.

- Так это она сама ему делала предложение, и он не принял его? проговорила наконец она.

- Да, не принял, и поэтому подло и низко поступил.

- Почему же подло? Я полагаю, благоразумно! - сказала Юлия, поднимая немного вверх свои плечи.