Пламя Десяти - Рия Райд

class="p1">При упоминании своего недавнего двадцатипятилетнего юбилея Питер сначала посерел, а потом вдруг начал заливаться краской. Прочистив горло, он даже отставил виски, что принесла ему операционка.

– Это было два месяца назад, – напомнил он.

– И что подарили?

– Торт… – с явной неохотой ответил Питер, когда его лицо окончательно стало пунцовым, – и новые проблемы.

– Я думала, такие подарки делаешь только ты.

– Смешно, Мария, – глухо отозвался Адлерберг, разом опрокинув в рот остатки виски, – но не из твоих уст.

– Справедливо, – сделав еще пару глотков кофе, я отставила кружку на стол и подогнула под себя ноги. – На самом деле есть кое-что еще, что я хотела бы обсудить.

Удобнее разместившись на широком сиденье, Питер обреченно вздохнул и, запрокинув голову, раскинул руки по обе стороны от себя.

– Валяй, Эйлер. Деться мне все равно некуда.

– Что тебе известно о «Новом свете»?

Такого вопроса Адлерберг явно не ожидал. Резко вздернув голову и прищурившись, он внимательно всмотрелся в мое лицо. Его глаза просканировали меня с ног до головы.

– А что о нем известно тебе? – наконец уклончиво поинтересовался он.

И тогда мне пришлось рассказать ему все. Выложить на одном дыхании то, что ранее я уже пыталась обсуждать с Андреем и Кристианом, но в чем не имела успеха. Еще пару месяцев назад я бы сказала, что Питер Адлерберг – последний человек, которому я готова довериться. А теперь он сидел передо мной и молча внимал безумным теориям и сумбурным доводам о связи «Нового света», когда-то созданного Константином Диспансером, с тем, что происходило сейчас.

Я рассказала Питеру о встрече с Амелией Ронан перед тем, как покинула Дикие леса, о признании Доры в верности клану Понтешен; рассказала о казни Крамеров и последних словах Марка о том, что все происходящее – восстание против Диспенсеров, война и наши с Кристианом пробудившиеся силы – план «Нового света». Я говорила быстро и сбивчиво, но тем не менее чувствовала, как оторванные эпизоды, цитаты вне контекста и старые воспоминания, как мелкие кусочки пазла, начинают складываться в единую картину. Я боялась, что Питер мне не поверит, но по мере того, как я близилась к финалу, его лицо становилось лишь напряженнее и мрачнее. Питер слушал меня молча и прервал лишь тогда, когда я перескочила в прошлое и припомнила эксперименты Константина Диспенсера над Анной Понтешен и другими участниками его тайного общества.

– Как ты узнала о Константине и «Новом свете»? – поинтересовался он.

– Я была у Андрея в голове, – призналась я. – Несколько раз, как и у Кристиана. Я видела его воспоминания о ваших детских расследованиях.

– Ты что?! – подскочил на месте Питер. – Ты рылась в голове Эндрю?

– Это было всего несколько раз! – выпалила я. – И он об этом знает, ясно? Теперь уже знает…

– Теперь уже знает, Эйлер? Что это вообще значит?!

– Это значит, что он в курсе, и я не собираюсь оправдываться за это еще и перед тобой!

– В мою голову ты тоже влезала?! Отвечай! – потребовал Питер, перегнувшись через весь стол и схватив меня за плечи.

– Катись в пекло, Пит! Зачем мне это делать? Чтобы лишний раз поглазеть, как ты млеешь от себя любимого и самоублажаешься перед зеркалом?

Питер бешено округлил глаза.

– Значит, ты все-таки… – в ужасе прошептал он.

– Что?! – вскрикнула я, сбросив с себя его руки. – Разумеется, нет! Я вкинула это по дурости! Это была шутка, больной ты извращенец!

– Это было всего один раз, – отшатнувшись и тяжело дыша, процедил Адлерберг, – мне было четырнадцать…

– Я не хочу знать! О Десять… – сморщилась я и, опередив Питера на долю секунды, выхватила из рук операционки обновленный бокал с виски и осушила его в один заход.

– Проклятье, – зло выдохнул Питер.

Он был красным как помидор и злым… как Роберт Адлерберг большую часть времени. Да, в состоянии позорной растерянности и бессильной ярости Питер как никогда напоминал своего отца. Вслед за обновленным виски операционка принесла две большие горячие порции мясного жаркого, но ни я, ни Питер не спешили браться за еду. Кажется, даже слегка успокоившись, он еще несколько минут бормотал себе под нос гневные проклятия.

– Расскажи, что ты помнишь о «Новом свете», – попросила я, желая как можно скорее вернуть разговор в прежнее русло.

– Это было хренову тучу времени назад, Эйлер, – пробормотал Питер.

– Вы несколько лет изучали прошлое Константина. Все, что я хочу сейчас, – это всего лишь понять, как его общество может быть связано с Амелией Ронан, Гелбрейтами и остальными. Почему они называют себя «Новым светом»? Что, если они считают себя его последователями? Это логично! – вспылила я, когда Адлерберг посмотрел на меня как на умалишенную. – Константин Диспенсер основал «Новый свет», пытаясь воссоздать Десять. И что мы видим сейчас? Посмотри на меня, посмотри на Кристиана! Что, если наши силы проснулись в нас не случайно? Что, если мы тоже результат очередного эксперимента последователей Константина? И они каким-то образом намерены использовать наши силы… Что, если все ради этого?

– Хочешь сказать, что ты и Кристиан – новое оружие массового поражения, созданное «Новым светом»?

– У тебя есть другие варианты?

– Да, например, вариант, где мир не вертится вокруг тебя, Эйлер!

– Подумай о Мельнисе, Питер. Почему я не помню, как свела с ума два миллиона человек? Что этому предшествовало? Ты все еще веришь, что это было случайностью?

Питер расхохотался.

– Ненадолго же хватило твоего благородного самоуничижения. Вначале загибалась от чувства вины, а сейчас уже пытаешься найти крайнего?

– Я никогда не отрицала своей вины за Мельнис, – прошипела я сквозь зубы, – но хотя бы попробуй посмотреть на все шире. Вначале «Новый свет» подкармливает восстание Деванширского, потом Мельнис, теперь бессмысленная атака на рубежи Диспенсеров… Зачем им все это? В чем смысл?

– Если ты видишь во всем этом какую-то связь, то скажи уже как есть, – раздраженно огрызнулся Питер.

– Хаос, – заключила я, – вот что им нужно. Я не знаю, почему и зачем, но это то, к чему все идет. Подкармливая восстание Деванширского, они посеяли разлад внутри Кристанской империи. То, что случилось на Мельнисе, превратило конфликт из локального в мировой. Он расколол лиделиум. А несостоявшаяся атака на рубежи Диспенсеров, которая едва не стоила нам половины военных сил, почти спровоцировала общественные бунты. Война в лиделиуме, волнения в полеусе и побресе и мы с Кристианом как венец этого безумия. Хаос – вот что им нужно.

Питер устало потер лоб и вздохнул.

– Константин Диспенсер действительно основал «Новый свет», целью которого было получить доступ к старой магии. Но те, кто входил в него раньше, были хоть и отдаленными, но потомками Десяти. Ронан, Гелбрейты… и остальные не имеют к ним никакого отношения.

– Нозерфилды должны что-то знать об этом. Если Вениамин Нозерфилд был действительно так близок с Анной Понтешен, он должен хотя бы частично быть в курсе дел тогдашнего «Нового света». В конце концов, Анна была невестой Константина и наверняка знала больше, чем кто бы то ни было. Если он действительно любил ее…

– Любил ее?! – скривился Питер. – О Десять, только не говори, что после всего, что ты узнала о Константине, ты все еще полагаешь, что он любил Анну. Что он мог вообще кого-то любить! Понтешен была избалованной пустоголовой дурой и нимфоманкой. Константин лишь пользовался этим и садировал над ней больше, чем над кем-либо в «Новом свете». Не отрицаю, что