Цепи Скорпиона – 2. Под звездой Саламандры - Олег Паршев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда, с другой стороны, это ж и не плохо! Так как ни мавок, ни вил15 пока тоже не наблюдалось. И молодой князь, начертав в воздухе букву «Т» – знак Триединого, и дав себе зарок ничему тут не верить, бодро вступил на территорию ведьм.
Один шаг – и будто проснулся! Всё мёртвое – ожило, тусклое – засверкало. Птицы, цветы, бабочки… И небо – глубокое и прозрачное, даже звёзды угадываются. Как в сказку попал. Ну и ведьмы!
А вон и они – хороводы водят. Понёвы16, шали на них кружевные из папоротника. Маки-ландыши в волосах… Чудо!
– Витязь, иди к нам, – пропела тут жаворонком одна из танцующих.
Как же она мила! Как грациозна! И куда лучше, чем Мартинка или Меленора. И чего бояться? Чему не верить? Глупость какая! Святополк отбросил сомнения и зашагал к ним.
– Не Ратибор тебя звать? – проворковала ведьма, нежно взяв его за руку.
А впрочем, какая она ведьма? Она – цветок на скале. Луна из-за туч.
– Нет, Цветка, глянь сама, – ответили ей.– У того волос – вороново крыло. А этот светленький.
– Вот теперь вижу, – прозвенела капелью Цветка. – Ты – Святополк. Верно?
Она заглянула ему в глаза.
– Да, – проговорил витязь. – А Ратибор – мой отец. Но он погиб. И давно…
На челе её отобразилось страдание.
– Я знаю. И так жаль, что я не могу видеть его.
– А он, что – был у вас? – поинтересовался гридник, пытаясь уловить смысл произнесённой фразы.
Ведьма вздохнула:
– Он и сейчас здесь.
– Да ну? Как это? – удивился витязь.
– Кто к нам зайдёт, тот уж не выйдет, – ещё более непонятно ответила Цветка.
И будто на что-то решившись, прижала палец к губам, схватила витязя за руку и потащила за собой.
– 9 —
– Куда мы идём? – спросил сын Ратибора, когда смолкли вдали голоса беззаботно танцующих ведьм.
Юная мавка, не слова не говоря, встала на цыпочки, напечатлела поцелуй на его губах, а после тихо, едва слышно, шепнула:
– Очнись. Смотри!
И он увидел.
Не было вокруг никаких садов. Не было водопадов. Развеялись миражом. А на их месте чернел омут болотный, затянутый скользкой зелёной тиной. Слава богам, хоть девушка – ведьма юная – прежней осталась, не обратилась скрюченной беззубой старухой.
И вдруг, о Свентовит тривеликий! Как из тумана проступили в облике Цветки черты Меленоры. Мелькнули беззвучной молнией и пропали. Ускользнули, как утренний сон.
– Не сейчас. После. А пока – беги! – отвернувшись и, как бы надеясь утаить набежавшие внезапные слёзы, которые вовсе и не скрылись от взора растерявшегося князя, почти прокричала Цветка.
И указала на тропинку, что, затейливо петляя, стремилась в заросли ежевики.
– 10 —
Мир переменился опять. Святополк увидел себя стоящим на узкой утоптанной дорожке, а прямо напротив возвышались каменные столбы, изрезанные рунами и жестоко побитые временем и дождями.
Молодой князь оглянулся. И только руками развёл. «Где ж Ведьмина пустошь?» Позади него неприметным рыжим пятном сиротливо лежал совсем невеликий клочок земли, где вряд ли мог бы он сделать и пару шагов. И как бы сие не казалось невероятным, но, по всему, это и была обитель ведьм, так как природа там прятала свой лик в уродливых от вечного суховея морщинах, а чуть далее темнело зияющее горло теснины, где только что он и серый бились с драконом.
«Приснилось? Привиделось? Или?..»
Он потёр подбородок, потряс головой и даже постучал по лбу кулаком, надеясь что-то понять, но… И! Меленора? Как? Почему? Ответов, увы, не было. «И я тоже, ох как хорош! Зарок себе дал – ничему не верить. А кто выполнять будет? Как щенок потянулся, не успели косточку показать! Аноха17! Бестолочь!» – обругал себя витязь.
Но «бестолочь» или нет, а разбираться – не время. Пора двигаться дальше.
И, сделав шаг вперёд, пересёк незримую черту между столбов.
– 11 —
Была ли возможность пройти мимо, свернуть? Возможно. Но отступать, обходить или уклоняться он не умел. Не в его обычаях это. И вот результат!
Стены сверху, сбоку потолок. То ли изба на боку, то ли нечистые шутят. Но в любом случае…
Он лежал связанный по рукам и ногам. А на его коленях сидел с самодовольной улыбкой какой-то мелкого росточка, мохнатый демон. Ясно. Идоловы столбы. И, к сожалению, никаких других ассоциаций при слове «идол», кроме Таджмора не возникало. Скверно!
– Попался-таки! – мерзко захихикал бес и похлопал витязя по плечу.
«Иногда всё ж не грех и свернуть», – пробежала запоздалая мысль.
Это был всё тот же домик, где нынче он уже побывал, где беседовал с Четырёхрогим. На стене всё рвал паруса корабль, а он… Проклятье! Он-то как раз и был тем несчастным, которого держали связанным демоны из его смертных видений, пред тем, как оживил Хынсебен.
– Вот теперь, доблестный витязь, глянем. Ты заартачился. С нами в коло18 не пошёл. А он?
Святополк с трудом повернулся, посмотрел. На него, не отрываясь, взирал высокий, облачённый в грязно-серую рясу старик с измождённым лицом, в котором сквозь смертную усталость проглядывала неистощимая злоба.
– На кой он мне нужен? – прокричал аред19, потрясая в воздухе кулаками. – Мне нужна книга! Книга!
– Ах, книга?! – хрюкнул бес и, подпрыгнув, прилип к потолку.
Резкий смрад ударил в ноздри, повеяло холодом, сыростью, мраком. Мир вспотел, и мелкой, противной дрожью затрясся. Осторожно посмотрев из-под полузакрытых век, Святополк обнаружил, что теперь уж он стоит, опираясь о стену, а лежит, связанный, наоборот, старик.
– Ну, а ты? Как? Всё ж таки пожалеешь его? – тут же весело проквакал демон, выглядывая у Святополка из-за спины.
– Кто он? – вместо ответа глухо спросил князь, замахнувшись на нечистого локтем. – За что вы мучаете его?
– О, за ним много чего числится, – отвратительно гримасничая, залаял бес. – А вот кто он? Ха-ха! Ты ещё не понял?.. Это ж – Мыслята – брат Радомысла. Твой, так сказать, дядька!
– И что же, – недолго думая, произнёс витязь, – ты усомнился, что я немедля не вырву его у вас? Если на то достанет у меня сил и будет воля Триглава?
– Не всё так просто, – заухал совой демон. – Не поспешай. А то оглянуться не успеешь, как…
Лукавый примолк. Поскрёб в затылке, где нечесаные, сбитые в колтун космы, образовывали спутанный клубок. А после приник к Святополку и зашипел:
– Беда в том, что, как только книга Велеяра окажется у него, он порвёт её на крохотные аркушки20. И тогда…
Он развёл лапками.
– Что?! – гаркнул Святополк.
– Тогда тебе конец. Тогда тебя, считай, и не было никогда на свете, – закатывая от наслажденья глаза, проблеял нечистый. – Тогда вместо Радомысла возникнет Мыслята, а весь твой род, все твои предки – Пересвет, Изяслав, Держислав и Ратибор… – он присвистнул, – исчезнут. И возникнут новые. Мыслята бедный этого сто годин ждёт… Но – везёт ему – недолго осталось.
– И целый век вы его томите? – глянул князь исподлобья.
– Извелись уже, – пройдясь по комнате колесом, пропищал бес. – Поседели. Вишь?
И тут же предъявил витязю облезлый кончик хвоста, точно припорошенный инеем.
– Нет! – изрёк гридник. —Как клинком рубанул.
– Что значит: «нет»? – каркнул бес. – Ты что, не прочь отпустить врага? Он же тебя сничтожит. И глазом не моргнёт!
Святополк потянул руку к мечу.
– Воля твоя, князь, – с сожалением промяукал нечистый. – Воля твоя. Но – пожалеешь. Локоток кусать будешь…
– А то – не твоя забота. Сказал: отпусти, значит – отпусти. Повторять не стану.
И сын Ратибора стремительно вышел вон, хлопнув напоследок рассохшейся дверью.
– 12 —
А вокруг отчего-то сгустилась ночь. С лёгкой застенчивой улыбкой скользили по небу звёзды. Луна, глянув в сонном томлении из-за сиреневых облаков, поторопилась вновь зарыться в их пушистую перину, а молодой витязь обнаружил себя стоящим в окружении почерневших от времени, засохших деревьев. «Леший раскос»?
– Шёл ты, значит, шёл, – заскрипел тут чей-то сиплый голос, – и к нам дошёл. Хэ, не всякому удаётся!
Святополк разглядел во тьме корявый силуэт лешего. Этот, кажется, напоминал небольшой вязок.
– Я – Святополк, князь Роца, – склонив голову, промолвил воин, памятуя о том, что лешие – существа не чуждые учтивости и благородству.
– Рад познакомиться, – протянул руку-ветку леший. —Я о тебе слышал. Меня Вязом кличут.
– Дуб про меня говорил, наверное?
– Он. И потому не станем мы путь твой косить. Ты человек хороший. Иди с миром.
Спасибо Белбогу, без ужасов обошлось. Святополк махнул лешему рукой, повернулся и… застыл. Ах, Дивиркиз! За всеми этими приключениями совсем позабыл об истинной цели своего путешествия.
