Шесть имен кота-демона - Чжан Юнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чжан Чжо слегка нахмурился:
– Кот-демон, которого, как ты сказал, поймал, это и есть тот самый человек?
– Ай-ай-ай, придворный историограф, не торопитесь, слушайте дальше! – Кан Ваньнянь скривился. – Сначала человек отчаянно сопротивлялся, пытаясь убежать, но его держали мои рабы, а они очень сильны. Один из них выхватил у него сверток и передал его мне. Когда я развернул ткань, то до смерти перепугался!
– Что же там было?
– Мозг! Кровавый неповрежденный мозг младенца!
При этих словах глаза Чжан Чжо расширились. Он вспомнил, что голова ребенка принцессы Аньлэ была рассечена на две части, а мозги были извлечены нетронутыми – то было дело рук Верблюда, и до сих пор неизвестно, почему же кукловод совершил такое ужасное деяние. Как мог кто-то другой сделать то же самое после смерти Верблюда?
– В этот момент во двор выскочили мужчины, вооруженные ножами и палками, – они прислуживают одной семье. Увидев мозги ребенка, глава семьи упал в обморок на месте. Мужчины были в еще большей ярости, они хотели забить человека до смерти, но я остановил их. – Кан Ваньнянь на мгновение прикусил губу. – Думаю, что этот случай и дело, над которым вы работаете, связаны.
– И что потом?
– Я знаю главу семьи, поэтому, схватив виновника всего беспорядка, вошел в дом знакомого и вскоре все выяснил. Их семья считается зажиточной, однако на протяжении трех поколений подряд у семьи всегда был лишь один наследник. Наконец нынешний глава семьи обзавелся единственным наследником, рождение которого далось с большим трудом – как-никак супружеской чете было больше сорока лет. У них это был единственный сын, поэтому глава семьи не чаял в нем души. Вечером, после того как няня покормила ребенка, супруги отправились отдыхать. Ребенок и няня спали по соседству. Няня была прожорлива и за ночь съела много соленого мяса. Проснувшись от приступа жажды, она обнаружила, что кроватка ребенка пуста. Она увидела, что двери открыты, и поспешила проверить, что же происходит. Хозяин дома тоже встревожился и поспешил со своими людьми в погоню, но человек был так быстр, что перелез через стену и пропал. Если бы не я… ему бы удалось уйти! – на лице Кан Ваньняня появилось выражение сожаления. – Милый ребенок с розовым личиком превратился в бездыханный труп. Его жестоко убили – такого не может вынести ни один родитель. Когда хозяин пришел в себя, он выхватил нож и хотел убить вора, но не подумал, что это женщина.
– Женщина? – Чжан Чжо был удивлен.
– Да! Не слишком молодая, весьма хорошо сложенная, вероятно, не обычная женщина! – Кан Ваньнянь озадаченно почесал подбородок. – Она не только ни капельки не испугалась, но и обругала главу семьи и велела ему немедленно освободить ее, иначе он пожалеет. Послушайте, придворный историограф, ну разве это не чушь? Черт возьми, нельзя убить чужого ребенка и вести себя так… Заносчиво! Я посоветовал главе семьи не убивать никого самому. По законам династии Тан о таких делах нужно сообщать органам власти, а пытать кого-то лично – преступление.
– Ты действительно много знаешь! – с сарказмом процедил Чжан Чжо.
Кан Ваньнянь гордо улыбнулся:
– Господин решил, что так будет правильно, и попросил слуг принести веревки, чтобы связать женщину. Однако… когда я связывал ее, что-то звонко упало на пол.
– Что же?
Кан Ваньнянь достал из кармана платок и протянул его Чжан Чжо:
– Я узнал этот предмет, поэтому поспешил попросить главу оставить женщину под присмотром и в спешке примчался к вам. Придворный историограф, это очень сложное дело.
Чжан Чжо взял платок, развернул, и перед его глазами появился золотой предмет.
– Это же… – Разглядев содержимое платка получше, Чжан Чжо судорожно втянул в себя холодный воздух.
Это был жетон из чистого золота, на котором были выгравированы большие иероглифы: «Доступ в Восточный дворец».
– Это жетон, дающий право входа в Восточный дворец! – Кан Ваньнянь многозначительно посмотрел на Чжан Чжо. – Эта женщина из Восточного дворца.
Дыхание Чжан Чжо участилось. Восточный дворец и так находился в серьезной опасности, и прямо сейчас ситуация стала куда более ужасающей.
– Ты хорошо справился с этим делом! – Чжан Чжо убрал жетон и благодарно кивнул Кан Ваньняню. – Скажи кучеру, чтобы ускорил лошадей!
– А вы не боитесь разбередить свои раны?
– Не умру! Давай!
– Кучер, мчи так, словно от этого зависит жизнь! Придворный историограф не может ждать, дело не терпит отлагательств! – приказным тоном крикнул Кан Ваньнянь.
Удар! Кучер взмахнул кнутом, и статная лошадь, что тянула повозку, заржав, помчалась на всех парах вперед.
Они оказались у дверей небольшого, но ярко освещенного дома. Несколько крепких мужчин охраняли дверной проем.
Чжан Чжо на некоторое время застыл перед дверью, не решаясь войти. На душе у него было тяжело. Глава семьи и его жена, потерявшие любимого сына, стояли на веранде, обнявшись, и безудержно плакали. Крошечное тело ребенка, завернутое в белую ткань, лежало на лавке и притягивало к себе полные печали взгляды.
– Откройте, придворному историографу нужно задать несколько вопросов! – громко сказал Кан Ваньнянь.
Один из здоровяков открыл дверь, и Чжан Чжо вошел, низко опустив голову.
Посередине стоял стул, на котором сидела женщина, обвязанная веревками. Голова ее свисала вниз, и потому лицо было невозможно рассмотреть. Чжан Чжо жестом велел Кан Ваньняню выйти, закрыл за ним дверь и сел напротив женщины. В комнате остались только два человека.
– Подними голову! – твердо приказал Чжан Чжо.
Его сердце, и без того тяжелое, стало еще тяжелее.
Женщина тихонько хмыкнула и медленно подняла голову. Лучи света упали на ее лицо. Чжан Чжо потерял дар речи от удивления:
– Разве это возможно?! Это ты?!
Человек, представший перед придворным историографом, был слишком хорошо знаком Чжан Чжо – это была придверница, личная помощница супруги Вэй в Восточном дворце.
– Разве тебя не сопроводили обратно в Восточный дворец для заключения под стражу? Как же… – начал Чжан Чжо и осекся, когда почувствовал, что его голова словно становится деревянной.
– Для заключения под стражу? Наивный! Ха-ха! – придверница холодно рассмеялась. – Эти идиоты бросили меня и ушли пить.
– Значит, ты ускользнула ночью, взяла жетон, разрешающий вход на территорию Восточного дворца, и направилась в Западный город?
Придверница молчала, глядя прямо на Чжан Чжо. У придворного историографа пересохло во рту, и он облизал губы:
– Зачем ты убила мальчика и забрала его мозги?
– Придворный историограф, убей меня! – Взгляд придверницы был ледяным, как у раненого волка. – Убей меня, словно я обычный убийца!
– Ты не боишься умереть?
– Думаешь, есть те, кто не боится смерти? Но, – улыбнулась придверница, – нужно уметь определять приоритеты и оценивать важность жизни. У меня скромная, никчемная жизнь, поэтому я могу умереть, и никто этого не заметит, но… Если мои дела станут известны другим и слухи распространятся по всему городу, то это не пойдет на пользу Восточному дворцу.
Естественно, Чжан Чжо понял, что она имела в виду.
Он встал, прошелся по комнате и спросил:
– Зачем ты это делаешь?
Не говоря ни слова, придверница покачала головой. Она совсем не хотела говорить об этом.
– Раз ты ничего не говоришь, я не могу тебя убить.
– Чжан Чжо! – прорычала придверница. – Ты не глупый человек! Ты что, хочешь, чтобы у Восточного дворца были неприятности?!
– Не я втянул Восточный дворец в неприятности, а ты! – Чжан Чжо слабо улыбнулся. – Ты хорошо знаешь текущую ситуацию, Его Высочество и супруга Вэй находятся под угрозой. Их могут лишить жизни в любой момент. Поступая так, ты толкаешь их в бездну гибели.
Лицо придверницы исказили страдания. Она взмолилась:
– Убей меня, убей!
– Конечно, есть разница в статусе людей, но нет разницы в важности жизни. Я не могу убить тебя, пока ты не скажешь причину. – Чжан Чжо подошел к придвернице и почти умоляющим тоном попросил: – Скажи мне.
– Я не могу говорить об этом! – Придверница принялась яростно дергаться, как будто пытаясь вырваться
