Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт

— Почему он называется Баббли-Крик? — как-то спросила я у Молли.

— Помните, я говорила вам, что бойня в этом месте сбрасывает в реку внутренности животных?

— Помню — сердца, печень, а мальчишки ныряют за ними, — сказала я.

При мысли об этом меня передернуло.

— Части туш, которые не стоят того, чтобы их вылавливали, разлагаются на дне, и от них поднимаются на поверхность пузыри, — объяснила Молли. — Поэтому протока никогда не замерзает зимой. Пойдете вдоль Баббли-Крик до Арчер-роуд, — поясняла она мне, — и не бойтесь, если встретите скот, который гонят на бойню.

Молли, должно быть, считала меня очень робкой. Думала, что я боюсь коров. И, видно, недаром. Едва я свернула на Арчер-роуд, как тут же очутилась посреди стада. Да такого большого, какого я еще не видывала.

— Иисус, Мария и Святой Йосиф! — завопила я. — Помогите!

Они двигались на меня стеной, бок о бок, страшно и тяжело топая своими копытами. Сотни молодых бычков заполняли собой всю широкую дорогу, и эта движущаяся масса тянулась вдаль на сколько хватало глаз, — как открытая прерия за Бриджпортом.

Я забежала на крыльцо таверны, стараясь держаться от этой улицы как можно дальше.

Стадо сопровождали всадники. Один из них проехал рядом со мной. Он помахал мне видавшей виды широкополой шляпой и, перекрикивая громкий топот и фырканье животных, поздоровался:

— Доброе утро!

«Интересно, кто эти бесстрашные парни?» — подумала я. Ковбои! Ну конечно! Тот молодой человек с «Ривер Куинн» ехал на Запад, чтобы стать ковбоем.

— Не беспокойтесь, — снова крикнул он мне. — Тут впереди находятся загоны для скота, скоро вы будете проходить мимо них. И не бойтесь! Все они уже вымотаны.

Теперь и я заметила, что эти бычки уныло плетутся вперед, обессиленные долгим путешествием, покорно опустив головы. Но все они тем не менее были громадными. При виде их размеров у мистера Линча или Богатея Джона Дугана глаза бы на лоб полезли от изумления. Эти здоровенные животные вполне могли бы затоптать ковбоев, а заодно и разнести половину салунов на Арчер-роуд. Но вместо этого они сами уныло тащились на убой.

Пэдди однажды видел, как один из таких взбесился. Удар, который должен был убить животное, лишь ошеломил его. Бык вырвался с бойни Хафа, и все мясники бросились за ним в погоню.

— Свалил его только мушкетный залп, — рассказывал Пэдди.

Промерзшая почва потрескивала под копытами. На меня летели облака пыли и брызги навоза, оседая на моих волосах и шали, которую мне одолжила Майра. Перед встречей с директором школы выглядела я ужасно. Да и опаздывала уже.

— Гоните их быстрее! — крикнула я ковбою.

Молли рассказывала, что скотные дворы и бойни должны перевести из части Бриджпорта за Арчер-роуд вообще на другую сторону болота Хили Слау, в городок под названием Лейк. Поскорее бы.

*

Никто не остановил меня, когда я вошла в бриджпортскую школу и по пустому коридору добралась до двери с надписью: «Директор, мистер Иеремия Льюис». «Учителя с учениками, наверное, в классах», — решила я и постучала. Ответа не последовало, и через несколько секунд я постучала снова.

На этот раз дверь открыл толстый мужчина со щелочками глаз над пухлыми щеками.

— Что вы хотели? — спросил он.

— Я миссис Майкл Келли, пришла, чтобы устроить своих сына и племянника в вашу школу.

— Келли, — повторил он. — Ирландцы. И католики, надо полагать.

— Да, конечно, католики.

— Ну хорошо. Проходите.

Он уселся за большой письменный стол. Я хотела сесть на стул по другую сторону стола, но он остановил меня, подняв руку:

— Нет необходимости. Это много времени не займет. У нас есть требования для вступления.

Он закрыл свои бледно-голубые глаза и недовольно шмыгнул носом, словно почувствовав дурной запах в комнате.

— Ваши дети должны говорить по-английски, — начал он.

— Они говорят, — ответила я.

— Некоторые из ваших пытаются устроить к нам детей, которые могут общаться только на каком-то деревенском наречии.

— Вы имеете в виду ирландский язык? А как вы тогда называете французский или, скажем, немецкий?

Он подался вперед, облокотившись на свой стол:

— Американцы говорят по-английски. И точка.

— Но ведь ученики, знающие иностранные языки, должны приносить большую пользу вашей школе, сэр.

— Здесь у нас нет никаких иностранных языков. Вы, приезжие, уже переполнили нашу страну. И самое малое, что вы можете сделать, — это следовать нашим правилам. Или убираться отсюда. К себе, обратно.

Я изумленно уставилась на него.

Он смерил взглядом мою залатанную юбку и деревянные сабо, которые я выменяла у старьевщика Шихи на свои новоорлеанские туфли.

— Наши ученики должны быть прилично одеты и носить туфли, миссис Келли… туфли. Ко мне в школу дети приходили и босыми. О чем только думают их родители? Позор.

— Я бы сказала, что у них просто нет денег на обувь.

— Мы также требуем по три доллара с ученика на бумагу, карандаши и пользование нашими учебниками.

— Итого шесть долларов? — удивилась я. — Но разве это не бесплатная школа?

— Бесплатная. Но нельзя же рассчитывать, что мы еще и сами станем платить за принадлежности для наших учеников, не правда ли? Конечно, если вы не можете себе такого позволить…

— Деньги у меня с собой.

Я сунула руку за пояс, достала оттуда клеенчатый мешочек и выложила перед ним на стол наши последние шесть долларов.

— Пожалуйста, запишите их имена: Джеймс Келли и Дэниел О’Коннелл Лихи, — сказала я.

Майра решила, что в Америке ее дети не будут Пайками.

*

По пути назад к Молли я встретила двух учеников, похоже, новеньких. Они катались по замерзшей поверхности канала с ватагой других детей из Бриджпорта. У большинства из них ноги были обмотаны мешковиной, но все весело кричали и смеялись. В туфлях или без, но наши младшие способны посещать вашу школу, мистер Надутая Жаба Льюис.

Я поднялась по длинному пролету лестницы на чердак. Бриджет играла с Грейси и Стивеном на соломенном тюфяке. Майра растянулась на другом, закрыв глаза.

— Тетя Майра спит? — тихонько спросила я у Бриджет.

— Думает, — ответила за нее Майра. — Иди сюда.

Я села рядом с ней.

— Мы должны найти место для жилья получше. Я отослала мальчишек на улицу, потому что они сводят Молли с ума своей беготней вверх и вниз по лестнице. Но на улице с каждым днем становится все холоднее. Стоит лишь подумать о месяцах, которые нам предстоит провести здесь всем вместе, набившись в одну комнату, в такой тесноте…

— Майра, Джеймси и Дэниел будут ходить в школу, — выпалила я.

— Так ты все-таки устроила их? Молодец, Онора.

— Да, но только вот…

И я рассказала ей, что за это мне пришлось отдать наши последние шесть долларов. А еще нам нужно будет каким-то образом купить им одежду.

Я думала, она разозлится, но вместо этого Майра легла обратно на тюфяк.

— Ну, значит, так уж суждено. Я должна работать, — заявила она.

— Конечно. И я тоже. Молли говорит, что в больших домах здесь можно найти работу на день — заниматься уборкой и стиркой, — сказала я.

— Ты беременна и не можешь работать. К тому же кто присмотрит за детьми? А в служанки мне не хочется. Платят мало. А еще эти наниматели с их шаловливыми руками — вдоволь насмотрелась на это у Мерзавцев Пайков.

Она снова села и взглянула на детей.

— Давай-ка выйдем в коридор, — предложила она.

Мы остановились у лестницы.

— После обеда заходил один парень, который видел меня у Маккены. И предложил мне работу. За хорошие деньги.

Я ждала объяснений.

— Это у Ма Конли в Сэндс.

— Но это же бордель, Майра! А парень этот — наглец. И что же ты ему ответила? Взяла у Молли метелку и врезала от души?

— Я сказала, что подумаю.

— Но ты не можешь! И не будешь этого делать!

— Почему бы и нет? Он сказал, что уже через месяц я смогу снять себе квартиру. Сказал, что такие женщины, как я… ну, привлекательные… у них особые клиенты. Я буду сама за себя отвечать. Я смогу забрать наших мальчиков с бойни и отправить в школу их всех, мы сможем одеть их в приличную одежду, а не в обноски от Шихи. На Хикори 2703 освобождается пятикомнатная квартира. Маклафлины уезжают дальше на юг. Мы сможем переехать туда к Рождеству.