Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт

И тогда я сказала ей, что у меня была масса «того и этого» с Майклом, за что я ему очень благодарна, и буду вечно хранить эти воспоминания как сокровище. Она заметила, что давним воспоминаниям предпочитает реальность сегодняшнего дня. И если какой-то джентльмен, покупатель из другого города, вдруг хочет пригласить ее разок-другой пообедать в ресторан, а затем зовет к себе в номер в отеле «Тремонт-Хаус», что ж…

— Ну ладно, Майра, довольно, — оборвала ее я.

— О, но среди них никогда не бывает женатых мужчин, хотя молодые люди частенько предпочитают женщин постарше, — добавила она, стараясь шокировать меня еще больше, однако я быстро поставила ее на место.

Нужно было видеть ее лицо, когда я сказала ей:

— На самом деле все, что ты делаешь, согласуется с законами брегонов, действовавшими в древней Ирландии. А в них допускалось десять разных видов отношений между мужчиной и женщиной с целью «того и этого». Одним из них был как раз союз молодого мужчины с женщиной старше его, при котором не обменивались приданым и не предполагалось какой-то продолжительности — просто обучение для парня и развлечение для дамы.

Это ее осадило. Она с удивлением уставилась на меня, и я рассмеялась.

— Я не святая и не монашка, Майра. Просто Майкл был любовью всей моей жизни, и сейчас я счастлива воспитывать его детей, — сказала я ей.

Майра была далеко не единственной, кого интересовал вопрос о женщинах Патрика Келли. За эти годы уже немало вдов и одиноких девиц перехватывали его после рождественской мессы в церкви Святого Патрика. Они сами заговаривали с ним, улыбались, глядя прямо ему в глаза, — в общем, действовали вполне откровенно.

— Это просто неприлично, — сказала я Майре, когда на прошлое Рождество мы с ней наблюдали, как Кати Макги подошла к Патрику на ступенях церкви и просто взяла его за руку. — Это ставит его в неловкое положение.

Но Майра возразила, что, похоже, Патрик симпатизирует Кати. Может быть, он все-таки женится на молодой женщине, заведет детей — в конце концов, все мужчины когда-то приходят к такому.

— Но Патрику уже пятьдесят один, — сказала я.

— Однако, нужно отдать ему должное, он в приличной форме и хорошо выглядит, — ответила Майра. — Ах, возможно, он действительно на всю жизнь помолвлен с Ирландией, как ты и говорила.

— Так и есть, — сказала я.

Я помню, как тогда Патрик ускользнул от Кати и стал в стороне, глядя на народ, подходивший к боковому алтарю, где отец Данн выставил посох Святого Греллана, — еще одна наша рождественская традиция. Там люди целыми семьями преклоняли колени перед перилами ограждения. Священник показывал пальцем на золоченый жезл и что-то шептал детям на ухо. А они, склонив головы, повторяли слова молитвы: «Господи, спаси Ирландию. Даруй ей свободу».

За праздничным ужином Майра начала поддразнивать Патрика из-за внимания к нему со стороны Кати. У всех других ирландских революционеров обязательно есть жены, говорила она. Например, Мигер женат на дочери янки из очень богатой нью-йоркской семьи. Возможно, дама эта немного старовата для него, зато теперь нет проблем с деньгами. Если бы Патрик приобрел себе приличный костюм и подключил свое красноречие, не исключено, что на него позарилась бы какая-нибудь богатая наследница, и уж тогда все мы катались бы как сыр в масле.

За столом он рассмеялся в ответ на это, но позднее, в тот же вечер, рассказал мне, как жены лидеров «Молодой Ирландии» страдали, когда их мужья оказались в тюрьме. У многих из них не было ни приличного жилья, ни денег. Даже теперь эти люди постоянно в разъездах, потому что опасность преследования британскими агентами существует и здесь, в Америке. Миссис Митчел с детьми все время переезжает с места на место — Париж, потом Нью-Йорк, Теннесси, Вирджиния. Да и внутри революционных групп продолжается борьба — такой жизни ни одной жене не пожелаешь. С этими словами Патрик надолго умолк.

Это было на прошлое Рождество.

*

— Онора! Онора! — окликнула меня Майра с порога нашей гостиной.

— Что случилось, Майра?

— Да вот стою тут, уже долго, и смотрю, как ты сидишь, уставившись в письмо, и ни слова не пишешь. В прострации какой-то. Как будто тебя снова похитили злые феи.

— Прости, Майра.

— А я опаздываю в свой магазин. Впрочем, мистер Поттер Палмер может этого даже не заметить. Потому что все мужчины там только и судачат о том, будет ли война. Снова и снова. А у мистера Палмера жена южанка, хотя сам он полностью за Эйба Линкольна. Лучше мне все-таки поторопиться, хотя Маршалл, конечно, придумает мне какое-то оправдание, если меня кто-то хватится.

С того первого Рождества, когда Патрик устроил Майру на эту работу, она стала играть важную роль в деятельности большого универмага, который сама она называла магазин.

Она подошла к окну:

— Нам нужны новые занавески. В лучах весеннего солнца хорошо видно, какие они у нас ветхие. Сколько им уже лет?

— Давай подумаем, — сказала я. — Мы купили их на то Рождество, когда Патрик приехал с золотых приисков. Помнишь? Он тогда еще привез складные ножи всем мальчикам, даже маленьким, а Грейси и Бриджет подарил тряпичных кукол. Бриджет еще не ходила в школу, так что было это в 1850-м.

— Зачем нужно было все это перечислять? Почему просто не сказать — десять лет назад? Ты сейчас похожа на старика, который все события в жизни отсчитывает от того случая, когда осел пробил копытом дырку в стене сарая. И при этом даже своего возраста толком не знает, потому что не в состоянии выговорить год своего рождения.

— Ну, наш возраст я как раз знаю хорошо. Мне — тридцать восемь, тебе — сорок.

— И обе мы с тобой хорошо сохранились, — заявила она, подталкивая меня к большому зеркалу, которое она приобрела в своем магазине за полцены. Она пощипала себя за щеки, потом разгладила пальцем ресницы. — Капелька свиного сала сделает их темнее. Ты обязательно должна попробовать. И натри кожу лица кремом, который я купила. Разглаживает морщины, хотя у нас их и так немного.

Ее лицо было совсем гладким — лишь несколько тонких складок в уголках синих глаз. Как же она похожа на маму.

Майра отвела плечи назад.

— А грудь у меня по-прежнему стоит, слава богу.

Она оценивающе оглядела мое отражение в зеркале.

— У тебя сейчас появилась некоторая округлость, но фигурка все еще девичья, а эти высокие скулы и зеленые с золотистыми прожилками глаза — очаровательно. Только вот эти волосы, прямые, как палка… Ну да ладно. У меня появилась пара седых прядей, но вьющиеся локоны скрывают это. — Она улыбнулась в зеркало себе и мне. — Молли говорит, что ее новый постоялец принял меня за старшую сестру Джонни Ога, а не за его мать.

— Ты могла бы за нее сойти, — согласилась я.

— Вдовушки, — фыркнула она и рассмеялась. — И дело не в том, что мы не могли бы выйти замуж снова. Просто ты, конечно, такая…

— Не начинай опять, Майра, — оборвала ее я. — Не начинай.

Ей нравилось подначивать меня насчет Барни Макгурка. Но он сделал мне предложение чисто из вежливости, потому что мы с ним проводили слишком много времени вместе у Молли на кухне. И он слишком боялся подступиться к Майре. Были и другие парни, которые приходили ко мне, чтобы я написала им письмо, а потом заводили разговоры о том, что им нужна хорошая жена, а что касается детей, так они ничего против не имеют. Отвадить их было просто. Я любила Майкла и буду любить его всегда. И другого мужчины для меня существовать не будет. Майра знала это.

— Но ты-то почему не найдешь себе мужа? Вполне могла бы, — сказала я.

Это было правдой. В Бриджпорте женщины за тридцать и даже под сорок часто рожали детей, причем нередко во втором браке. Мужчины гибли молодыми — что еще оставалось делать женщинам? Ну а те, кто потерял жену, нуждались в матери для своих детей.

Майра водрузила себе на голову шляпку с перьями.

— Женщина стоит большего, чем приданое, — заявила она. — Господи, ты только глянь, который уже час на моих новых механических настенных часах! Так я точно опоздаю на конку Арчера!