Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков

город был на военном празднике. Нас отлично угощали и страшно были обижены, когда мы в 17 часов решили ехать в полк и не остались на вечер.

27 марта. Получили сообщение о смерти поручика Чернеца и о месте его похорон в Старой Загоре, рядом с еврейским кладбищем.

2 апреля 1922 года. Большая часть болгарской печати занялась травлей нашей армии, всюду руководят московские деньги и чекисты. В ответ на эту травлю получен приказ по корпусу за № 91, от 1 апреля 1922 года: «Объявляю приказ Главнокомандующего Русской Армией от 27 марта за № 243: «В последние дни вновь травят Армию, на нее клевещут, ей грозят. Сомкнув свои ряды, мы ответим презрением. Родных знамен, пока мы живы, не вырвать из наших рук. Да помнят это те, кто дерзнет на них посягнуть. Пп. генерал Врангель, временно исполняющий должность начальника штаба Генерального штаба генерал-лейтенант Кусонский». Такая пилюля заставит поперхнуться не одного большевика, а нас приободрит. А все-таки сильна наша армия, есть еще порох в пороховницах, есть печать и силы для борьбы.

21 апреля. Праздник Святой Пасхи встретили в Болгарии и провели хорошо. На заработанное кое-что устроили и этим скрасили все неприятности, причиняемые нам за последнее время коммунистами и болгарским правительством Стамболийского. На второй день был спектакль в полковом театре, выступала Надежда Васильевна Скоблина и этим доставила большую радость очень многим. Началась Генуэзская конференция, а газет что-то нет. Случайно имеем только отчет за первый день, и то в страшно сокращенном виде. Сразу определилось, что Чичерин (Совдепия) и Барту (Франция) столкнулись с первых же слов. Ну и пускай грызутся – нам легче будет.

1 мая 1922 года. Сегодня пресловутое число – первое мая. К этому числу коммунисты тоже прицепились и снова набросились на нас. Командиру полка было прислано несколько анонимок с предупреждением, что до 1-го его убьют. См. их «Призыв № 1». Вообще же кажется, что все это выльется в протест против нашей армии. Генерального штаба полковник Захаров читает войну 1877–1878 годов.

5 мая. Приехал генерал Шатилов. Для встречи полк был выстроен развернутым фронтом в полуротной колонне на передней линейке. Он передал нам привет от генерала Врангеля и сообщил, что генерал Врангель и сам бы приехал, да правительства Сербии и Болгарии просили его этого не делать, так как другие державы считают это вмешательством в их дела и могли бы поднять этот вопрос на Генуэзской конференции, что было бы нежелательно. В свою очередь, полк благодарил генерала Шатилова за его труды по размещению нас, а генералу Врангелю прокричали громкое «Ура!». Между прочим генерал Шатилов сообщил, что финансы наши скудны и генерал Врангель уже теперь изыскивает их на 1923 год. В России же пока все притихло, все чего-то ждут.

7 мая. Я, Генерального штаба полковник Захаров и полковник Гавриленко по пути в город Габрово за получением сапог на полк осмотрели село Шипку и гору Святого Николая. В селе Шипка храм-памятник поражает своей красотой и изяществом. На стенах храма большие мраморные доски с надписями имен и общим списком погибших в войну 1877–1878 годов, в боях за обладание Шипкинским перевалом. Потом мы добрались до Орлиного гнезда Святого Николая, где и поклонились праху великих борцов, положивших жизнь свою за идею славянства. Тяжело стало при мысли, что этот чудо-богатырь – Русская Армия – уже больше не существует и служит какому-то 3-му интернационалу, а не старой Великой России. Памятники павшим героям не видят за собою ухода и имеют оборванный вид: бронзовые буквы и оправы кем-то отвинчены и украдены, икона – подарок Ее Императорского Величества – тоже исчезла. Портреты героев в памятниках – с проколотыми глазами или просто простреленными и т. д. Вообще чувствуется «теплая признательность» благодарной Болгарии. Это и ее выпады за последнее время заставляют сожалеть, что рано ее освободили и не мешало бы кое-кому из них еще потомиться в турецком плену и до сего времени.

10 мая. Эти дни профессор Соколов читал лекции о формах правления и о происходящем в Генуе. Профессорское разумное слово приободрило всех, и мы были благодарны ему за это. За это время стали большими партиями отпускать на работы. Приехавшие из города Тырново, места стоянки штаба нашего 1-го корпуса, сообщили о тяжелом положении генерала Кутепова. Болгары приступили к обыскам и объявили генералу Кутепову чуть ли не войну. В ответ на это он сказал им, что и их артиллерийские склады тогда будут выданы французам. Это как будто подействовало на них. Сам же генерал Кутепов поехал в Софию для дачи показаний в связи с арестом полковника Самохвалова.

15 мая 1922 года. Пусть помнит Великая Россия этот день и память о нем да передается из поколения в поколение. Сегодня гарнизоны городов Старая Загора и Казанлык с кавалерийским эскадроном жандармов, при 16 пулеметах и двух орудиях заняли на рассвете позицию вокруг нашего лагеря, все оцепили и стали искать оружие, обвиняя нас в заговоре против правительства Стамболийского (большевика). Во главе отряда стоял околийский начальник города Казанлыка, отвратительная личность, сыщик и хам. Командовал же отрядом полковник Пятков, тоже сыщик, и майор, помощник начальника гарнизона Старой Загоры полковника Бояджиева. Сам полковник Бояджиев не приехал, ведь он обещал предупредить нас о таких случаях, и ему совесть не позволила бы смотреть нам в глаза. Обыск происходил в грубых формах и носил характер нападения на каких-то разбойников. При обыске в 3-м батальоне болгарин толкнул прикладом временно командующего полком полковника Гордеенко, но тут чуть не произошла свалка, и дело не обошлось бы без кровопролития, но болгарские офицеры стали извиняться и обещали наказать солдата.

По поведению сыщиков было видно, что наши склады они точно знают, а потому, где нами только предполагалось спрятать оружие, болгары там взламывали и производили настоящий обыск. Наконец они напали на главные склады оружия, и началось спешное выбрасывание его. Оружие было в квартирах полковника Гордеенко, полковника Левитова и полковника Дашкевича. У полковника Левитова оружие найдено не было. Всего было отобрано 360 винтовок и 30 легких пулеметов. Когда же мы указывали болгарским офицерам на ненормальность такого отношения к нам и на то, что оружие береглось не для переворота, иначе наши не уходили бы на работы, то один из болгарских офицеров ответил, что их дело – исполнить приказ полковника Пяткова. Сам же полковник Пятков чистосердечно сказал: «Не верьте вы тому, что будто бы болгары не хотели в бывшую войну воевать против России и что будто бы