Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков

Юбилей пятидесятилетия Корниловского ударного полка отмечался вместе с юбилеем Добровольческой армии. В Париже из-за больших расходов группе капитана Туркина236 пришлось отметить день юбилея только торжественным молебном в соборе Александра Невского в Париже без банкета, который был перенесен на день полкового праздника, отмеченного совместно с юбилеем Добровольческой армии. Самый же молебен прошел исключительно торжественно, благодаря архиерейскому служению, прекрасному хору, исполнившему концертное «Тебя, Бога, хвалим», и содействию старосты собора, поручика Дроздовского стрелкового полка Владимира Николаевича Загоровского. На молебен были вынесены: траурная подушка с оставшимися нерозданными за смертью в боях чинам 2-го Корниловского ударного полка сорока тремя Георгиевскими крестами и тринадцатью Георгиевскими медалями, черно-красное Ударное знамя, Георгиевское знамя, Николаевское знамя 1-го полка и флаг штаба Корниловской ударной дивизии, сопровождавший нас в боях. Особую торжественность создало внимание к нам наших соратников, заполнивших весь обширный храм и потом вместе с ними подходивших и целовавших наши знамена. После окончания молебна знамена и Парижская группа были сфотографированны, и многочисленные снимки были разосланы по группам.

Наш юбилейный полковой праздник слился с юбилеем Добровольческой армии и поэтому прошел с особой торжественностью. Успех этого дня был подготовлен начальником 1-го отдела РОВС полковником Щавинским и его начальником канцелярии В.В. Поповым обширными информациями и организацией самого торжества, которое было разделено на молебен с банкетом в тот же день, 5 ноября, в шикарном помещении Аэроклуба, и на доклады, 12 ноября. На молебен 5 ноября от нас были вынесены: черно-красное Ударное знамя, Георгиевское знамя бывшего Георгиевского батальона при Ставке Верховного Главнокомандующего в Великую войну, Николаевское знамя 1-го Корниловского ударного полка и прибывшее из Бельгии Николаевское знамя 3-го Корниловского ударного полка в сопровождении представителей от группы Наталии Лавровны – дочери генерала Корнилова. От Объединения дроздовцев было их Николаевское знамя с флагом морской пехоты и от Русского Флота – Андреевский флаг. Молящихся было столько, что встать на колени было невозможно. После молебна мой внук сделал на паперти снимки со всех знамен, которые тоже были разосланы по группам.

После молебна состоялся банкет, собравший рекордное для Парижа число соратников в количестве 223 человек, и это несмотря на то, что билеты выдавались только членам РОВС.

От Объединения корниловцев присутствовали: командир 1-го Корниловского ударного полка полковник Гордиенко Карп Павлович, командир 2-го Корниловского ударного полка, он же и возглавляющий Объединение корниловцев полковник Левитов, Наталия Лавровна Корнилова, сын полковника Гордеенко с дочерью, старшие сестры милосердия Полина Федоровна Бешенова237 и Варвара Сергеевна Левитова (Васса Яковлевна Гайдукова238 не могла быть по болезни), 46 офицеров и ударников и 11 – от Корниловского артиллерийского дивизиона. Настроение было приподнятое, и, несмотря на ограниченное время для речей, все же ими было заполнено все время. Закончился банкет выражением общей радости от исполненного нами долга перед жертвами Добровольческой армии в ее борьбе за Честь России, которая была и остается путеводной звездой на нашем жизненном пути.

После банкета сестра В.С. Левитова пригласила к себе на чашку чая Наталию Лавровну Корнилову, полковника К.П. Гордеенко, представителей от бельгийской группы, капитана Григуля и капитана Туркина с супругой, где внук мой тоже снимал всех нас на память.

12 ноября состоялось продолжение юбилея Добровольческой армии в частном синема, куда собралось более 500 человек. Присутствовало и высшее духовенство. Отлично пел хор города Евец из молодежи. Вступительное слово сказал полковник Щавинский, общий обзор сделал затем издатель журнала «Часовой» капитан В.В. Орехов239. Представитель Русского Флота осветил его действия во время Великой войны и войны гражданской. За ним был доклад возглавляющего Объединение корниловцев полковника Левитова о службе их Ударного полка во время Великой войны и Гражданской, где он проявил в боях исключительную жертвенность, принеся в жертву за спасение России 48 002 человека убитыми и ранеными. Если судить по тому, как отнеслись слушатели к изложению жертвенного служения Корниловского ударного полка нашей многострадальной Родине, то можно вывести заключение о том, что русские патриоты до сего времени чтут память нашего вождя и шефа полка и его Корниловский ударный полк, жизнь свою не щадивших в борьбе за Честь России.

В. Витковский

Вынужденное «заболевание»

Париж. 13 февраля – 24 июня 1941 года240

Во время Второй мировой войны, после оккупации Франции немецкими войсками в 1940 году, Русские национальные организации, в частности 1-й Отдел Русского Обще-Воинского Союза, начальником коего я состоял со времени гибели генерала Е.К. Миллера (1937), продолжали свое существование. Управление 1-го Отдела РОВС находилось по-прежнему в том же доме (с 1930 года) на рю дю Колизэ, под № 29.

В среду 12 февраля 1941 года, около полудня, в Управлении Отдела раздался один из многочисленных в эти часы телефонный звонок. Подошел к телефону, как обычно, В.В. Асмолов241. Я был у себя в комнате, двери были открыты, и я слышал, как Асмолов сказал по-французски: «Генерал Витковский здесь» – и затем переспросил: «Его просят из немецкого Сюртэ (полиция безопасности)?»

Подойдя к телефону, я сообщил о своем присутствии. Далее произошел следующий короткий разговор. «Вы говорите по-немецки?» – спросили меня. «Да, немного», – ответил я. «Вас просят пожаловать в «Зихерхейтсполицей» (полиция безопасности) на улице Соссэ (где помещалось до оккупации французское Сюртэ) завтра, 13 февраля, в 10 часов утра, приемная на 3-м этаже».

В четверг 13 февраля ровно в 10 часов я прибыл в «Зихерхейтсполицей» и был проведен в главное здание на 3-й этаж, в приемную комнату. Около 10 с половиной часов вошел господин средних лет, в штатском платье, и обратился ко мне с вопросом – я ли генерал Витковский и говорю ли я по-немецки. Вместе с тем он извинился за опоздание. Я сказал, что по-немецки говорю, но предпочитаю иметь переводчика. Господин вышел и через некоторое время вернулся с переводчиком, немцем, говорившим по-французски.

Мы сели у письменного стола, и пригласивший меня господин, положив возле себя два листа бумаги с отпечатанным текстом на немецком языке, прочел содержание. Текст был краткий, другой лист оказался вторым экземпляром. Затем переводчик перевел прочитанное по-французски. Содержание бумаги было примерно следующее: по распоряжению немецких властей, стоящий во главе Русских Воинских Организаций генерал Витковский временно не должен заниматься ни политической, ни организационной работой, а следовательно, не может и продолжать исполнять свои обязанности начальника Отдела РОВС.

Означенное решение секретное и должно быть проведено в жизнь немедленно.

Естественно, я был поражен подобным распоряжением и стал задавать вопросы. При этом указал, что наше отношение как к