Смертельно опасны - Антология

– Ты, шкурка от сыра, иди закопай это говно, – сказал он Джейми, зло сузив свои красные глазки. – Подальше в лесу. И давай быстрее, пока я не пнул тебя сапогом в зад. Шевелись!

Джейми поднялся – медленно, – вперив в Матье взгляд, который Иэну не понравился. Он быстро подскочил к Джейми и схватил его за руку.

– Я помогу, – сказал он. – Пошли.

– Зачем они хотят его похоронить? – пробормотал Джейми. – Устроить ему христианское погребение? – Он вогнал одну из траншейных лопат, одолженных Арманом, в мягкий дерн с силой, которая дала бы понять Иэну, что его друг кипит от ярости, если бы Иэн уже этого не знал.

– Ты знаешь, что мы здесь везем не слишком цивилизованную жизнь, карэйд, – сказал Иэн. Он и сам чувствовал себя паршиво из-за всего этого, а потому резко добавил: – Не как в Universite[69].

Кровь прилила к шее Джейми, сделав ее похожей на тлеющий трут, и Иэн поднял ладонь, пытаясь его успокоить. Ему не хотелось драки, а Джейми она была бы не по силам.

– Мы хороним его, потому что д’Эглиз думает, что его друзья могут вернуться на его поиски, и лучше, чтобы они не видели, что с ним сделали, ведь так? Глядя на второго мертвеца, ты понимаешь, что он погиб в бою. Дело – это одно, месть – совсем другое.

Джейми какое-то время поиграл скулами, но постепенно краснота сошла и его хватка на рукоятке лопаты слегка ослабла.

– Да, – пробормотал он и продолжил рыть. Через несколько минут по его шее заструился пот, а дыхание стало тяжелым. Иэн отодвинул друга в сторону движением локтя и дорыл могилу. Не говоря ни слова, они взяли мертвеца за подмышки и лодыжки и втащили его в неглубокую яму.

– Думаешь, д’Эглиз узнал хоть что-то? – спросил Джейми, когда они присыпали сырую землю прелыми листьями.

– Надеюсь, – ответил Иэн, не отрываясь от работы. – Не хотелось бы думать, что они проделали все это зря.

Он выпрямился, и какое-то время друзья стояли в неловком молчании, не глядя друг на друга. Казалось неправильным бросить могилу, даже если незнакомец был евреем, без молитвы. Но еще худшим вариантом представлялось произнести христианскую молитву над мертвецом – в данных обстоятельствах скорее оскорбление, чем благословение.

Наконец Джейми поморщился и, нагнувшись, стал рыться в листьях, пока не нашел два небольших камня. Один он протянул Иэну, второй взял себе; они присели и положили камни поверх могилы. Не совсем надгробие, но хоть что-то.

Капитан не привык объясняться – обычно он отдавал своим людям короткие точные приказы. Он вернулся в лагерь к вечеру, с потемневшим лицом и сжатыми губами. Но трое других слышали допрос еврея, и неким метафизическим образом, что обычно случается вокруг костров, уже к следующему утру каждый в отряде знал обо всем.

– Эфраим бар-Сефер, – сказал Иэн Джейми, который вернулся к костру поздно, до того потихоньку ускользнув, чтобы еще раз постирать свою рубашку. – Так его звали. – Иэн немного беспокоился о пареньке. Его раны не заживали как положено, и то, как он отключился… Сейчас у него была явная горячка; Иэн ощущал жар, исходящий от кожи друга, но сам он дрожал, хотя ночь не была холодной.

– И зачем нам это знать? – спросил Джейми тусклым голосом.

– Мы можем молиться за него по имени, – заметил Иэн. – Так лучше, не думаешь?

Джейми нахмурился, но секундой спустя кивнул:

– Да, лучше. Что еще он сказал?

Иэн закатил глаза. Эфраим бар-Сефер признался, что напавшая на них банда состояла из профессиональных воров, в основном евреев, которые…

– Евреев? – прервал его Джейми. – Еврейские бандиты?

Эта мысль показалась ему забавной, но Иэн не рассмеялся.

– Почему бы и нет? – коротко возразил он и продолжал, не дожидаясь ответа. – Итак, эти бандиты заранее добывали информацию о ценных грузах и залегали в ожидании, чтобы выскочить из засады и ограбить перевозивших товары. В основном они грабили других евреев, так что опасности подвергнуться преследованию французскими войсками или местными судьями не было.

– О! И добыть информацию заранее – это, я полагаю, тоже было легче, если они грабили евреев. Евреи всегда селятся поближе друг к другу, группами, – ответил Джейми на удивленный взгляд Иэна. – Они все умеют читать и писать, и постоянно пишут письма; так что между группами идет обмен информацией. Не такой уж труд – узнать, кто из них ростовщик, а кто купец, – и перехватить его переписку. Ну что, разве нет?

– Может, ты и прав, – сказал Иэн, с уважением глядя на Джейми. – Бар-Сефер сказал, что они получили наводку от кого-то, – сам он не знал, от кого, – кто почти все знает о том, когда и как разные ценности отправляются или прибывают. Сам этот человек, однако, не из их группы – кто-то извне, заинтересованный в проценте от добычи.

Это, однако, была вся информация, которую дал им бар-Сефер. Он не выдал никого из своих сотоварищей – хотя д’Эглиза это не слишком интересовало – и умер, до конца настаивая на том, что ничего не знает о планируемых будущих нападениях.

– Думаешь, это мог быть один из наших? – спросил Джейми, понизив голос.

– Один из… А, ты имеешь в виду наших евреев? – Задумавшись, Иэн нахмурился. В отряде д’Эглиза числились три испанских еврея: Хуанито, Большой Жорж и Рауль, – но все трое были достойными ребятами и пользовались уважением товарищей. – Я сомневаюсь. Все трое сражались как дьяволы. Когда я смотрел на них, – добавил он, уточняя.

– А вот я хотел бы знать, как грабители удрали с этим ковром, – сказал Джейми задумчиво. – Он ведь весил, кажется… с десяток стоунов?[70]

– Не меньше, – заверил его Иэн, расправив плечи при этом воспоминании. – Я помогал загружать это чертово барахло. Думаю, у них неподалеку был фургон для награбленного. А что тебя озадачило?

– Ну… взяли бы что-нибудь другое, но ковры? Кто ворует ковры? Пусть даже ценные. И если они знали заранее о нашем конвое, уж, наверное, знали и что мы везем.

– Ты забываешь о золоте и серебре, – напомнил ему Иэн. – Они находились в передней части фургона, под коврами. Чтобы добраться до них, надо было для начала вытащить ковры.

– Мгм… – Не похоже было, что ответ удовлетворил Джейми. И в самом деле, ведь грабители уволокли ковер с собой! Но эта дискуссия представлялась совершенно бесполезной, и когда Иэн сказал, что собирается спать, он пошел с ним без всяких возражений.

Друзья устроились в зарослях высокой пожелтевшей травы, завернувшись в свои пледы. Но Иэн заснул не сразу. Несмотря на изрядную помятость и усталость, возбуждение прошедшего дня не оставляло его. Он лежал, некоторое время глядя на звезды, вспоминая одни моменты и усиленно стараясь забыть другие – типа того, как выглядела голова Эфраима бар-Сефера. Возможно, в словах Джейми таилось зерно истины, и лучше было бы не знать имени покойника.

Он заставил свой мозг изменить направление мыслей и преуспел настолько, что когда Джейми внезапно зашевелился, Иэн выругался про себя, словно это движение причинило ему боль.

– Ты когда-нибудь делал это? – внезапно спросил Иэн.

После небольшой возни Джейми принял более удобное положение.

– Делал что? – спросил он. Его голос звучал хрипло, но не слишком. – Убивал ли я кого-нибудь? Нет.

– Я не о том. С девушкой ты когда-нибудь спал?

– О, это.

– Ага, это. Олух. – Иэн повернулся к Джейми и сделал выпад, целя ему в живот. Несмотря на темноту, Джейми поймал его запястье прежде, чем удар достиг цели.

– А ты спал?

– Значит, не спал, – Йэн без труда высвободился. – Я думал, в Париже ты по самые уши зароешься в проститутках и поэтессах.

– Поэтессах? – Джейми, похоже, это позабавило. – С чего ты взял, что женщины пишут стихи? Или что женщина, пишущая стихи, непременно будет развратницей?

– Конечно, будет. Дураку ясно: слова постоянно лезут им в голову, доводя до безумия, и бабенки начинают искать первого же мужчину, который…

– Значит, ты был в постели с поэтессой? – Кулак Джейми легонько стукнул его в грудь. – А твоя мама об этом знает?

– Я не стал бы рассказывать своей маме о поэтессах, – твердо заявил Иэн. – Нет, но Большой Жорж спал, и потом всем о ней рассказывал. О женщине, с которой он познакомился в Марселе. У него есть книга ее поэзии, иногда он читает из нее вслух.

– Хорошие стихи?

– Откуда мне знать? Сплошь да рядом фразочки о том, как она теряет голову, как ее переполняют чувства, как разрывается ее сердце, но чаще всего о цветах. Есть одно небольшое и неплохое о шмеле, который занимается этим самым с цветком подсолнечника. В смысле, трахает его. Своим хоботком.

На какое-то время воцарилась тишина. Джейми представлял себе прелестную картину.

– Может, по-французски это звучит лучше, – предположил он.

– Я помогу тебе, – заявил Иэн, внезапно посерьезнев.

– Поможешь мне..?

– Помогу тебе убить этого капитана Рэнделла.

Джейми с минуту лежал молча, чувствуя как что-то сжимает его грудь.