Дети радуги - Юрий Гельман

Он повернул голову направо. Неподалеку мелькали голубые искры девичьего платья. Софи ехала рядом, стараясь не отставать и не обгонять своего спутника. Монотонно шуршал песок под колесами велосипеда. Чуть поскрипывали педали от нажима упругих девичьих ног.

– Ты устал, Алекс? – вдруг спросила она, будто чувствуя на себе его взгляд. – Мы могли бы немного отдохнуть. Хочешь? До Онфлера осталось всего пару километров.

– Нет, – ответил он. – Я держусь. Нельзя терять ни минуты.

Она не стала уговаривать его, настаивать на своем. Она и сама знала, что им во что бы то ни стало нужно этим вечером уехать в Париж – только там человек из другого мира мог раствориться среди людей, мог остаться незамеченным.

– Добрый вечер, – поздоровался Алексей.

Маленькое смотровое окошко тяжелой кованой двери только что открылось, и оттуда на ночного гостя смотрели чьи-то встревоженные глаза.

– Могу я видеть помощника кюре Иоанна Курбе?

– А кто вы ему, и по какому делу? – совместил два вопроса в один сторож при церкви.

– Я его друг, и прибыл по важному делу, – сказал Алексей первое, что пришло в голову.

Через несколько секунд раздался скрежет ключа в замке, и тяжелая дверь повернулась на петлях. Полусогнутая фигура в темном балахоне провела Алексея и Софи к одной из боковых дверей церкви Святой Анны. Велосипеды они катили рядом с собой.

– Постучите три раза, – напутствовала фигура. – Хотя, должен вам сказать, что мсье Курбе не любит поздних гостей.

– А что, они часто случаются? – не удержался Алексей.

– Практически никогда, – скрипнула фигура. – Просто я так думаю.

Алексей сдержанно улыбнулся. Сопровождавший их сторож затаился в стороне.

В свете одинокого фонаря, маячившего на улице за забором, лицо Софи показалось Алексею особенно одухотворенным. Еще бы – девочка впервые в жизни участвовала в каком-то приключении, и это придавало чертам подростка недетской строгости и дополнительного шарма. Постучав три раза в светлую, покрашенную в небесно-голубой цвет дверь, Алексей отступил на шаг. Софи пряталась у него за спиной, выглядывая из-за плеча.

– Кого там еще принесло? – раздалось внутри.

– Здесь проживает помощник кюре Иоанн Курбе? – спросил Алексей.

– Да, здесь.

– Я пришел из Виллервиля. Ваш адрес мне дала мадам Дюран.

Было слышно, как за дверью проворчали что-то себе под нос, а потом заскрипело в замке, и дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель хлынул свет изнутри, и в этом свете мелькнула тощая фигура в темных штанах и белой рубашке с короткими рукавами. На светлом лице мсье Курбе застыло любопытство. Быстрыми глазами пробежав по лицам Алексея и Софи, священник узнал девочку, и губы его дрогнули.

– Софи! Девочка моя, это ты? Как же ты выросла! – сказал он, широко улыбаясь. – А я слышу за дверью незнакомый голос и думаю: кто бы это мог быть?

– Это Алекс, – сказала Софи. – Он – мой друг.

– Очень приятно, очень хорошо, – произнес помощник кюре. – Оставьте велосипеды во дворе, их никто не возьмет. – Он отступил в сторону, пропуская гостей вперед. – Проходите в мою скромную обитель – там направо.

Гости прошли в большую комнату, заставленную полками с книгами и всякой церковной утварью, отчего помещение казалось в несколько раз меньше. В углу, под узким окном, стоял миниатюрный диванчик. Рядом – письменный стол с лампой на резной мраморной ножке. Из-под ее зеленого купола лился мягкий, хотя и достаточно яркий свет. Хозяин прошел вслед за ними и, заметив взгляд Алексея, сказал:

– Да, вот здесь и живу – среди великих мыслей великих людей. Сейчас вот Монтеня перечитываю.

– И как современная церковь смотрит на выводы известного скептика? – спросил Алексей.

Хозяин обширной библиотеки с особым интересом взглянул на своего неожиданного гостя.

– Вы читали Монтеня? – спросил он.

– Доводилось, – ответил Алексей. – Но не очень глубоко.

– Монтень рисует человека существом слабым, испорченным, – продолжал помощник кюре. – Я пытаюсь отыскать в его «Опытах» природу порока, чтобы наилучшим образом впоследствии направлять человека на путь духовности.

Было видно, что Иоанн Курбе готов к длительной дискуссии на излюбленную тему. И он бы, вероятно, ее открыл, если бы вовремя не опомнился сам.

– Что это я? – спохватился помощник кюре. – Простите, порой так не хватает общения. Располагайтесь, сделайте одолжение.

Он указал своим гостям место на диванчике, а сам устроился на единственном в этой комнате стуле, стоявшем у стола.

– Итак, я вас слушаю, – сказал он, сложив руки в замок и расположив их на груди.

– Здравствуйте, отец Серафим, – тихо сказал Алексей по-русски.

Тот замер, не веря собственным ушам. Наступила пауза – долгая и напряженная, как в хорошем спектакле.

– Откуда вам известно мое имя? – наконец, спросил мсье Курбе тоже по-русски. – Кто вы?

– Меня зовут Алексей Сапожников. Я прочитал о вас в дневнике профессора Серебрякова, оставленном в землянке там – в Сибири, в другом мире.

– Вы искали нашу экспедицию? – после паузы спросил отец Серафим.

– Не совсем, – уклончиво ответил Алексей. – Я нашел землянку случайно.

– И как же вы оказались здесь? Неужели кто-то вас послал, чтобы вернуть нас обратно?

– Никто меня не посылал, я – сам по себе. А оказался я здесь точно так же, как и вы – пройдя с десяток шагов на восток от березы, отмеченной в записях профессора, как основная веха.

– ЧуднО! – воскликнул отец Серафим. – Уж почти пятнадцать лет прошло, а будто вчера все было… Знаете, если честно, я многое бы отдал за то, чтобы обнять эту березку снова.

– Теперь вам не хватит рук, чтобы обхватить ее ствол, – сказал Алексей.

– Как это? – удивился священник. – Деревья так быстро не растут.

– Вам трудно будет понять, – сказал Алексей, – но я пришел в этот мир через сто лет после вас.

– Простите, но следует ли мне верить вам? – осторожно спросил отец Серафим, поглядывая то на Алексея, то на Софи.

– Я понимаю, что поверить в это трудно, – ответил Алексей. – Поэтому даже не стану пытаться вас в чем-то убеждать. Подумайте лишь о том, что сами вы, когда из тысяча девятьсот седьмого года шагнули в коридор, соединяющий два мира, здесь в то время шел тысяча девятьсот девятнадцатый. Не так ли?

– Да, примерно, так, – согласился священник.

– И вы прожили в этом новом для себя мире почти пятнадцать лет, совершенно не подозревая, что время здесь течет по-иному, чем в мире, оставленном вами. Так?

– Да, вы правы. Но у меня были какие-то сомнения…

– А я, с вашего позволения, – продолжал Алексей, – пришел сюда через пятнадцать нынешних лет после вас, но в моем мире за это время прошло целое столетие. Все, как говорится, относительно – и пространство, и время.

– Выходит, – после некоторого раздумья спросил отец Серафим, – что в России нынче две тысячи седьмой год? В той России…

– Именно, – подтвердил Алексей. – И я, как учитель истории, с огромным удовольствием рассказал бы вам весь путь развития государства в двадцатом столетии. Но, увы, нам с Софи нужно успеть на парижский поезд. И не только на дискуссию, но и на обыкновенную беседу – у нас просто нет времени. Может быть, когда-нибудь…

– Знаете, мне действительно трудно взять в толк ваше доказательство, – сказал отец Серафим задумчиво. – Мне понадобится время, чтобы осознать это. Размышления философов средневековья – детский лепет по сравнению с подобной метаморфозой. Но поскольку вы – мой соотечественник, к тому же друг этой прелестной девушки, которая выросла на моих глазах, – при этом он с теплотой посмотрел на Софи, – я всегда буду рад в дальнейшем любой встрече с вами. И уж тогда…может быть, мне удастся задать вам несколько непростых вопросов…

– Сколько угодно, батюшка, – ответил Алексей. – А сегодня – можно ли нам рассчитывать на вас, и оставить на хранение велосипеды?

– Да, без сомнения. А когда поезд на Париж? – спросил помощник кюре и посмотрел на девочку.

– Без четверти двенадцать, мсье Курбе, – ответила Софи.

– У нас еще есть полчаса, чтобы попить чаю. Хотите?

– От подобного предложения грех отказываться, – сказал Алексей.

Отец Серафим кивнул и, поднявшись, вышел из комнаты. Не прошло и трех минут, как он вернулся с пузатым чайником в руках, на котором были нарисованы лебеди. Чашки, заварка и сахар отыскались в серванте, спрятавшемся в противоположном углу комнаты.

– А у меня к вам есть вопрос, батюшка, – сказал Алексей через несколько минут. Он уже выпил чашку крепкого чая и считал себя вполне готовым к дальнейшим приключениям.

– Да, слушаю тебя, сын мой.

– Скажите, вот вы – православный священник – попали в чужой мир, в другое время и в другую страну. Как вам удалось приспособиться к жизни здесь и даже вступить на церковную службу, хотя Франция – католическая страна?