Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нунций возразил: «Но ведь именно из-за того, что мы сейчас на грани войны, многие крещеные евреи, которых сейчас изгнали из армии, готовы сражаться за Италию, могу вас в этом уверить. Так что я бы предложил вам изменить дату 1 октября 1938 г. [крещение, принятое после этой даты, уже не освобождало итальянских евреев от действия расовых законов] на, скажем, 31 декабря 1939 г.». По его словам, новая дата предоставит «еврею возможность искупления путем крещения, после чего он сможет стать солдатом и защищать свою страну. Тогда вы, увидев, как он рискует своей жизнью, уже не сможете подозревать, будто эти люди совершают религиозное обращение лишь по эгоистическим мотивам».
Замминистра не пошел ни на какие уступки, но пообещал: если станет ясно, что война и в самом деле вот-вот грянет, он (возможно) рассмотрит это предложение[128].
В середине теплого августовского дня Чиано отдыхал на пляже в Остии, неподалеку от Рима, когда прибыл помощник, доставивший ему послание. Министр иностранных дел Германии хотел встретиться с ним в Австрии – уже на следующий день. Чиано поспешил в Рим, чтобы предупредить своего тестя и подготовиться к поездке.
В Зальцбурге итальянца ждал автомобиль. Чиано отвезли в Шлосс-Фушль – роскошную летнюю резиденцию Риббентропа, расположенную на берегу озера, в 26 км от Зальцбурга. Это был замок XV в., некогда выстроенный зальцбургским принцем-архиепископом. Для визита Чиано надел свою изящную военную форму – и испытал некоторое замешательство, увидев, что немецкий министр иностранных дел принимает его в повседневной гражданской одежде. Ощущение дискомфорта лишь усилилось, когда Риббентроп, приветствовавший визитера ледяным тоном, объявил, что вызвал его с целью проинформировать о намерении Гитлера «безжалостно уничтожить Польшу». Министр иностранных дел Германии пренебрежительно отмахнулся от протестов Чиано, пытавшегося объяснить, что это еще сильнее разожжет конфликт в Европе. В конечном счете, по его словам, ни Британия, ни Франция не рискнут затевать войну по этому поводу.
Обзаведясь новым пристанищем в районе Зальцбурга, Риббентроп последовал примеру многих гитлеровских министров: если они желали видеть Гитлера в летние месяцы, то нужно было находиться в этих краях. Незадолго до этого Гитлер устроил себе горное прибежище неподалеку – в Оберзальцберге, на германской стороне былой границы с Австрией. За несколько лет первоначальное здание сильно расширили. Теперь это был огромный комплекс посреди гор, получивший название Бергхоф: настоящий дворец, в котором все было приспособлено для нужд требовательного диктатора. На другой день после своей неловкой встречи с немецким министром иностранных дел Чиано отправился туда, чтобы увидеться с Гитлером.
Фюрер разговаривал с Чиано, стоя перед большой настенной картой Европы. По его словам, Германия, эта великая держава, не может и дальше терпеть польские провокации, иначе она утратит авторитет. Однако, заверял он, масштаб боевых действий будет довольно ограниченным. Да, когда-нибудь появится необходимость сразиться с западными демократиями, но этот день пока еще маячит где-то в будущем.
Чиано ответил, что надеется на правоту фюрера. Но затем признался, что не уверен в возможности ограничить войну малой территорией и обеспокоен неготовностью Италии броситься в пожар общеевропейского конфликта. После недавней эфиопской войны и последовавшей за ней поддержки Италией франкистской революции в Испании запасы военного сырья в стране совершенно истощены. Он перечислил другие уязвимые стороны Италии, которые обнажатся, если грянет полномасштабная война: промышленные центры страны сосредоточены на севере, что делает их легкой мишенью для авианалетов; ее африканские владения защищены слабо; кроме того, во Франции работает около миллиона итальянцев. Чиано даже упомянул, что Муссолини возлагает большие надежды на проведение в 1942 г. очередной всемирной ярмарки в Риме (чтобы отметить 20-летнюю годовщину своего режима) и что масштабное строительство в рамках подготовки к мероприятию уже началось.
Ни один из этих аргументов не произвел впечатления на Гитлера. Фюрер заявил, что если он окажется неправ и вторжение в Польшу спровоцирует более масштабную войну, то так тому и быть. Даже хорошо, что эту войну можно будет вести, пока они с дуче еще молоды[129].
Глава 6
Нацистский принц
В августе 1939 г., заканчивая разработку планов по вторжению в Польшу, Гитлер параллельно вел переговоры с Пием XII, причем настолько секретные, что о них не знал даже посол Германии при Святом престоле. Содержание этих переговоров, начатых вскоре после того, как Пачелли стал папой, стало достоянием гласности недавно, в результате рассекречивания ватиканских архивов Пия XII. И Гитлер, и папа были заинтересованы в том, чтобы больше никто не знал об этих переговорах. Ватикан старательно оберегал эту тайну в течение многих лет после смерти Пия XII. Выпуская в 1965–1981 гг. огромное 12-томное собрание документов Святого престола, касающихся Второй мировой войны (оно и по сей день считается главным официальным источником информации о деятельности Ватикана во время войны), четыре редактора-иезуита старательно вымарывали из текста все отсылки к этим закулисным встречам[130].
Ключевым игроком на этих переговорах был 36-летний принц Филипп фон Гессен, который являлся зятем итальянского короля Виктора Эммануила – он женился на его дочери, принцессе Мафальде, в 1925 г. Этот брак был частью аристократической традиции: младший брат Филиппа женился на греческой принцессе Софии, а ее собственный брат Филипп позже стал герцогом Эдинбургским. Не многие аристократы Германии могли похвастаться более знатным происхождением, чем Филипп фон Гессен, чьим дедом был германский император Фридрих III, а прабабушкой – британская королева Виктория. Филипп был человеком среднего роста, со светлыми, стремительно редеющими волосами. Он коротко стригся и зачесывал волосы строго назад. В альманахе германских аристократов, вышедшем в 1941 г., его фотография занимает целую страницу. Он снят в профиль, в темной нацистской форме, и большая нашивка со свастикой на его левом рукаве так и бросается в глаза.
Этот нацистский принц знал, как хранить секреты. Ухаживая за Мафальдой в начале 1920-х, он позаботился, чтобы его тайная любовная связь с английским поэтом Зигфридом Сассуном никогда не выплыла на свет, как и другие гомосексуальные похождения[131].
Не прошло и пяти лет с момента бракосочетания, как муж Мафальды вступил в ряды СА – штурмовиков нацистской партии – и облачился в их форму, включавшую и печально знаменитую коричневую рубашку. Трудно сказать, как Мафальда отнеслась к тому, что ее муж воспылал страстью к идеям Гитлера. Некоторые историки утверждают, что нацисты вызывали у нее отвращение. Так или иначе, она сохраняла верность мужу и воспитывала их четырех детей. В конечном итоге ей пришлось заплатить за это высокую цену: фюрер жестоко обошелся с ней и ее мужем, когда в 1943 г. итальянский король обратился против дуче. Годом позже принцесса Мафальда умерла ужасной смертью в концлагере Бухенвальд и была похоронена под простой табличкой с лаконичной надписью «Eine unbekannte Frau» – «Неизвестная женщина». Ей был тогда 41 год[132].
Но все это произошло через несколько лет. Придя к власти в 1933 г., Гитлер наградил фон Гессена, пожаловав ему губернаторство в родной прусской провинции Гессен-Нассау. Хотя в первые годы брака фон Гессен проживал главным образом в Италии, теперь он проводил основную часть времени в Германии. Наряду с другими весьма заметными и глубоко консервативными аристократами он оказался значимой фигурой для диктатора, так как наделял нацистский режим своего рода легитимностью, обеспечивая Третьему рейху связь с немецкими традициями. Как отмечает один из главных немецких биографов Гитлера, в период с 1938 по 1940 г. Филипп (вместе с Альбертом Шпеером) был «самым близким другом Гитлера из тех, с кем тот поддерживал отношения по большей части
