Злой преследователь - Зара Дж. Блэк

Глаза Евы не отрываются от меня, когда она следует за Билли к двери. Мое сердце сжимается, когда я вижу, как она уходит.

— Я отвезу их.

— Нет. Ты не отвезешь.

Джейкоб встает передо мной, закрывая мне вид на Еву. Он говорит слишком тихо, чтобы девочки не могли услышать.

— Ты можешь в любой момент впасть в шок. А нам нужно убрать кучу дерьма. Тебе нужно позвонить Кендрику, — он качает головой. — Он будет чертовски зол.

* * *

— Скажи мне еще раз, почему ты просто не позвонил в Гильду?

Джейкоб, Себ и я стоим перед столом Кендрика, как виноватые школьники перед директором. На этот раз никакого праздничного стакана виски.

У меня даже не было времени переодеться, и каждый раз, когда я позволяю себе думать о запекшейся крови, костях и мозговом веществе, прилипших к моим джинсам, мне приходится бороться, чтобы не выблевать свои кишки на полированный каменный пол Кендрика. Это было бы худшим, что я мог сделать. Джейкоб был прав. Он зол.

Джейкоб отвечает. — Сэр, как я уже объяснил, когда я оценил угрозу и имеющееся время, я…

— Не ты, — Кендрик смотрит в мою сторону. — Габриэль. Это твои дела. Мне нужно твое мнение по этому вопросу.

Я копаюсь в болоте своих мыслей и пытаюсь найти что-то связное, чтобы сказать. Когда адреналин покинул мою систему, меня сильно ударил шок. Я трясусь, запинаюсь.

Чертов герой Евы.

— Мне нужно было спасти ее, — это единственная ясная мысль в моей голове. — Если бы мы подождали Гильду, этот ублюдок изнасиловал бы ее.

— Итак, ты решил рискнуть тремя блестящими умами, не говоря уже о безопасности и неприкосновенности Братства, взяв дело в свои руки?

У меня кружится голова, и девяносто процентов моей энергии уходит только на то, чтобы удержаться на ногах.

— Мне пришлось, — вот все, что может выдавить мой блестящий ум. С опозданием я добавляю: — Это все было мной, сэр. Моя идея.

— О, я прекрасно это понимаю, — Кендрик кладет локти на стол, сплетя пальцы. Он вздыхает. — Ты молод, и я помню, как это было. Все трое на испытательном сроке. Еще одна ошибка, и последствия тебе не понравятся, — волна облегчения почти выбивает у меня ноги из-под ног. Кендрик машет рукой. — Себастьян, Джейкоб, оставьте нас.

Они оба исчезают, оставляя меня одного в логове льва. Кендрик указывает на стул. — Сядь, пока не упал.

Я падаю в кресло, изнеможение тянет каждую часть меня вниз. Мои веки кажутся тяжелыми. Кендрик наливает стакан своего фирменного виски — гораздо большую меру, чем обычно — и протягивает его мне. — Пей. Тебе станет лучше.

Его голос теперь мягче, более понимающий. Я делаю глоток, и жжение в моем желудке прогоняет часть тумана. Я встречаю острый взгляд Кендрика.

— Спасибо. За то, что не наказал их.

Его глаза смягчаются.

— Я рад видеть, как между вами, новыми посвященными, формируются такие крепкие связи. Что бы это ни было, Братство — это крепкий союз мужчин, работающих ради одной цели: прогресса и просвещения человеческой расы.

Речь, которую я слышал много раз, но сейчас она звучит по-другому. Я делаю еще один глоток, и дрожь в моих пальцах утихает.

— Ну, Габриэль, — Кендрик наливает себе выпить, и его взгляд скользит по картинке на стене. Он и его подопечная в молодости. — Эта девушка. Если она стоит того, чтобы за нее убивать, должен ли я предположить, что ты собираешься ее забрать? Если так, ты должен взять на себя обязательство.

Он открывает ящик в своем столе и достает древнюю на вид книгу. Она тяжелая, с пожелтевшими страницами и толстым кожаным переплетом. Он поворачивает ее ко мне, открывая на первой странице.

Я просматриваю тонкий каллиграфический почерк. Имена и даты аккуратными строками. Самая первая строка гласит: «Брат Томас Петерсон, покровитель Агнес Холла. Второго сентября, года от Рождества Христова 1623».

Строки продолжаются. Кендрик осторожно переворачивает страницы, наконец, находя одну с пустым местом.

— Ты напишешь там свое имя через три месяца. Это священная связь. Твоя девочка, эта Ева, она будет твоей подопечной?

Я представляю Еву, завернутую в мою куртку. Ее прекрасные глаза устремились на меня. Затянувшееся чувство вины, которое я лелеял из-за перспективы украсть ее из ее жизни, тает. Кендрик прав — то, что у нас есть, — это священная связь. Она уже моя. И как только она будет у меня, я заставлю ее забыть обо всем остальном.

— Да. Она моя.

10

Ева

3 месяца спустя.

Мой телефон запищал, это был рингтон мессенджера, означающий, что мне звонит Билли. Я ухмыляюсь и беру трубку. — Должно быть, уже середина ночи.

— К черту это. С днем рождения!

С экрана на меня смотрит улыбающееся лицо Билли. За окном темно, хотя здесь всего четыре. Она уже три недели в Италии на престижной оплачиваемой стажировке в галерее Уффици во Флоренции, последней в списке счастливых случаев, которые благословили нашу жизнь.

Забавно, что это.

Сначала наш тугозадый домовладелец объявил, что наш маленький дом с плесенью и шаткой задней дверью непригоден для проживания. Вместо этого он перевез нас в один из своих других домов, который намного новее и красивее и прямо рядом с кампусом. Больше никаких долгих прогулок домой в темноте. И по доброте душевной он собирался брать с нас ту же арендную плату.

Даже если бы я уже не была подозрительна, его взгляд «если нужна помощь» дважды моргнул бы, когда он сделал это заявление, это бы вызвало тревогу.

Затем профессор Грубер, ужасный старый развратник, который всегда пялился мне под нос, критикуя мою работу, объявил о своей отставке. Странно, в солидном возрасте сорока семи лет.

Я сломала очки, и на следующий день мне привезли новые.

Долг Билли по кредитной карте исчез.

И множество других мелочей, пока Билли не получила предложение стажировки. Невероятная честь, которая запустила бы ее карьеру так, как ничто другое не могло бы.

И, конечно, это убрало ее с дороги.

С тех пор, как она села в самолет, все объятия, слезы и обещания звонить каждый день, у меня было подкрадывающееся чувство, что что-то должно произойти, что любой долг за все щедрые льготы, которые мы получили, вот-вот будет выплачен.

Часть меня готова к этому. Мне надоело оглядываться через плечо. Продолжай, таинственный человек. Просто делай то, что собираешься делать.

Я сморгнула мысли и сосредоточилась на Билли. — Я получила твой подарок!