Злой преследователь - Зара Дж. Блэк

ее воспитания. Я широко раскрываю ее и наклоняюсь достаточно близко, чтобы мое дыхание обдувало гладкую кожу. Ее сладкий, мускусный аромат кружит мне голову.

Я ничего не могу с собой поделать. Я раздвигаю губы и провожу языком по шву, по ее розовому клитору. Ее вкус взрывается на моем языке вместе с горячим, диким взрывом собственнической радости. Никто другой никогда не пробовал ее. Она вся моя. Я ныряю снова, чтобы попробовать еще раз.

Я никогда не был тем, кого волнует сексуальное прошлое девушки. Если уж на то пошло, я всегда склонялся к уверенным в себе женщинам, которые уже знают свои извращения и ограничения и так же готовы к хорошему времяпрепровождению, как и я. Но Ева другая. Тренировать ее будет абсолютным гребаным удовольствием. Еще один вкус, и я отстраняюсь. Даже в своем глубоком сне она издает тихий всхлип. Мой член болит, пульсируя в эхе этого жалобного звука.

Она нуждается. Даже во сне она жаждет удовольствия. Когда она проснется, я дам ей больше, чем она может выдержать. Она будет умолять меня остановиться, но я не буду слушать. Я дам ей все удовольствие, которого она сама себя лишила, и даже больше. Это то, чего она заслуживает.

Я не могу больше ждать. Я всего лишь человек.

Раздвинув ее ноги, я забираюсь на нее и расстегиваю джинсы, освобождая свой член. Я не думаю, что я когда-либо был более твердым или отчаянно нуждался в освобождении. Я стону от давления, обхватывая себя рукой и качая так, как будто от этого зависит моя жизнь. Кажется, так оно и есть.

Я смотрю на Еву, пока работаю сам. Это последний раз, когда мне придется это делать. С этого момента я буду использовать ее рот, задницу или киску, когда захочу. И черт, этого будет много. Мои яйца напрягаются, дикое, жгучее копье удовольствия заставляет меня кричать, и мое освобождение вырывается наружу, разбрызгивая по всей груди и лицу Евы.

Какое прекрасное зрелище.

По мере того, как мой пульс замедляется, а отголоски оргазма утихают, мной овладевает дикое желание. Я чистый парень, до такой степени, что некоторые называют меня одержимым. Секс, а потом душ, каждый раз. Но я не хочу, чтобы Ева была чистой. Я хочу, чтобы она была отмечена моим запахом.

Как безумный, я протираю пальцами жидкость, украшающую ее спящее тело. Я распределяю ее, втирая в ее кожу, как лосьон. Ни капли не пропадает зря. Это станет правилом, которому она научится следовать, так что она может начать прямо сейчас.

Я набираю немного на палец и протираю ей губы. Она попробует меня, как только проснется. Вкус, который я заставлю ее жаждать.

Задача выполнена, моя голова снова чувствует себя нормально. Я слезаю с нее, натягиваю одеяло, чтобы укрыть ее, кладу подушку ей под голову и целую ее в лоб. Мое сердце почти взрывается, когда она с довольным вздохом переворачивается на бок.

Скоро мне придется быть жестоким. Строгим. Но не сейчас. Я откидываю волосы с ее лица.

Двигаясь тихо, я беру платье и открываю запертый шкаф отпечатком большого пальца. Одежда запрещена, если она не будет себя хорошо вести. Я даже пристегнул все одеяла к кроватям. Я собираюсь держать ее голой по крайней мере первые несколько дней. А потом посмотрим.

Новое ощущение возникает, когда я смотрю на Еву сверху вниз. Наряду с обычной защитой, пьянящее чувство власти. Настоящей власти. Такой, о которой я всегда мечтал. Власти, которая не имеет оговорок. Никаких стоп-слов или ограничений. Ее ограничения — это то, что я решаю позволить.

Моя кровь снова закипает. Она понятия не имела, на что соглашается, когда пила мое шампанское, но все равно сделала это. Она добровольно передала мне контроль. Она хочет, чтобы я взял на себя ответственность, и я не разочарую.

Ничто не может испортить мое хорошее настроение, даже сообщение от отца с просьбой о большем количестве денег. Я игнорирую его, как и последние три. Его азартные игры вышли из-под контроля, но у меня пока нет времени с этим разобраться. Я сделаю это. После церемонии.

Я хожу по дому, не в силах сосредоточиться ни на чем, пока не загорается экран моего телефона. Движение в спальне.

Ева шевелится.

12

Ева

Во рту пересохло. Я сглатываю и облизываю губы, и на языке появляется странный, соленый привкус. Голова болит, а тяжелые веки не хотят открываться. Должно быть, вчера я слишком много выпила.

Я перевожу дух и пытаюсь снова заснуть, но что-то не дает мне покоя. Простыня, укрывающая меня, слишком легкая, воздух слишком теплый, а в комнате стоит странный запах. Резкий, мужской запах.

Одеколон.

Воспоминания закручиваются, вяло и беспорядочно. Пустой бальный зал. Резкий вкус шампанского, пузырящегося на моем языке. Тяжесть, которая наползла на меня, и яркий звук, который издал бокал, когда он выпал из моих пальцев и разбился.

Он одурманил меня. И теперь я… где?

Тихий гул страха шевелится в моем животе, но он приглушен. Что бы он мне ни дал, он все еще проходит через мою систему, смягчая мои мысли и замедляя их. Я снова борюсь со своими тяжелыми веками и на этот раз одерживаю маленькую победу. Мои глаза открываются.

Все еще нечетко, и мне приходится моргнуть несколько раз, прежде чем я различаю белый потолок. Верхний свет, современная, извилистая люстра, выключен, мягкий свет в комнате исходит откуда-то еще.

Я снова пытаюсь сглотнуть, и мое горло хрипит.

— Ты хочешь пить? Вот, позволь мне помочь тебе, — этот голос. Он проникает в мой мозг и резонирует в моих костях. Глубокая дрожь пробегает по мне, и я не могу понять, ужас это или волнение, когда сильная рука скользит под моей спиной и поднимает меня.

Это он. Габриэль. Мой таинственный мужчина.

Движение, когда он помогает мне сесть, снова заставляет мир вращаться, и мне приходится закрыть глаза, чтобы меня не стошнило. Он подносит стакан к моим губам, и я пью. Холодная вода — самое вкусное, что я когда-либо пробовала. Он скользит по моему першащему горлу, как бальзам, успокаивая огонь, о существовании которого я даже не подозревала.

Вскоре стакан пустеет.

— Я принесу тебе еще, но я не хочу, чтобы ты заболела. Ложись сейчас. Тебе нужно больше отдыха.

Его тон не допускает возражений, и я слишком устала, чтобы произнести хоть слово. Он опускает меня на кровать. Теперь, когда мое тело получило необходимую жидкость, наркотики, все еще