Злой преследователь - Зара Дж. Блэк

подавить смех. Если я смогу просто прикрыться, я буду чувствовать себя намного безопаснее.

Я тяну дверь. Заперто. Кто, черт возьми, запирает шкаф? Лезвие ножа, по которому я хожу между здравомыслием и истерикой, обостряется. Что там? Это может быть что угодно. Орудия убийства. Пыточные орудия. Странные секс-игрушки. Или, может быть, просто одежда, которую я отчаянно хочу. Я снова тяну дверь, затем с криком шлепаю по ней ладонью, когда она отказывается поддаваться.

У меня совсем нет вариантов, и я вот-вот обмочусь. В ванной комнате наверняка должны быть полотенца. Я делаю глубокий вдох и бросаюсь к двери слева от кровати.

Я толкаю ее, наполовину ожидая, что она приведет меня в подземелье ужасов и Габриэля с маниакальной ухмылкой, затаившегося в ожидании. Вместо этого я нахожу ванную комнату. Совершенно нормальную, большую ванную комнату с открытой душевой кабиной, глубокой ванной на ножках и двойной раковиной.

Нормальную, за исключением того, что полотенцесушитель пуст, а на стене закреплен Dyson Airblade. Здесь тоже нет возможности прикрыться.

Он что, издевается надо мной? Мне действительно начинает казаться, что это так.

Я захлопываю дверь. Даже если у него есть камеры, он не будет настолько жутким, чтобы держать их в ванной, не так ли? Слишком отчаянно, чтобы ждать дольше, я сажусь, чтобы облегчиться, и как следует изучаю ванную. Моя рука летит ко рту.

Моя зубная щетка лежит на раковине в стакане вместе с моей обычной зубной пастой. Я знаю, что она моя, потому что это глупая Золушка, которую я купила, когда мы с Билли ходили в Диснейленд. Я никогда раньше там не была и все время бегала, как большой ребенок. Я вернулась с кучей случайных сувениров, включая расческу.

Теперь, серьезно покопавшись, отодвинув свою наготу на задворки сознания из-за шока, я нахожу еще больше личных вещей. На маленькой полочке под правой раковиной лежат моя расческа, гель для умывания и увлажняющий крем. Под другой раковиной — его раковиной, как я предполагаю, — мужские принадлежности. Как будто мы пара. Я открываю шкафчик под полкой и нахожу свою косметику и средства гигиены.

Меня охватывает непреодолимое, падающее ощущение, и я наклоняюсь, кладу голову между руками на раковину, пока черные пятна не пропадают из поля зрения. Он обыскал весь мой дом. С внезапной уверенностью я уверена, что где-то есть шкаф с моей одеждой и ящик, полный моего нижнего белья.

Это слишком. Я здесь не в своей тарелке. Я хочу вернуться в свою маленькую комнату, жить своей тихой жизнью, а не в это странное место. Эта тяга к приключениям, тоска по чему-то большему, которая направляла этот чертов бокал с шампанским к моим губам, теперь ушла.

Она покинула меня, когда мне это было нужнее всего.

Что теперь? Какого черта теперь? Я открываю холодный кран и плеснул себе в лицо водой. Ощущение прохлады немного сосредотачивает меня, и я неловко провожу рукой по мокрому лицу, обдумывая следующий шаг. Мне нужно попытаться сориентироваться. Выглянуть хотя бы в окно или выглянуть из двери спальни, прежде чем придет Габриэль.

Я толкаю дверь и издаю сдавленный крик. Габриэль сидит на кровати, темные глаза прикованы ко мне. Улыбка изгибает уголок его губ, когда он принимает меня. — Привет, Ева.

13

Ева

Я кричу и хлопаю дверью, его образ запечатлелся на моей сетчатке. Если на то пошло, он даже более внушителен, чем был все эти месяцы назад на магическом шоу. Его черная футболка, украшенная логотипом какой-то непонятной группы, обтягивает плечи, которые стали более мускулистыми, чем я помню, а эти извилистые черные татуировки подчеркивают сильные, жилистые предплечья.

В его глазах в краткий момент перед тем, как я захлопнула дверь, читалось темное озорство. Веселье и предвкушение. Чего он так ждет? Мой живот переворачивается, но что-то еще пульсирует вместе со страхом, понимание, которое охватывает мое нутро и ослабляет мои ноги.

Я голая и заперта здесь. Не нужно быть гением, чтобы понять это.

У двери нет замка. Если он ее толкнет, я никак не смогу его остановить. Я оглядываю комнату. Ничего. Негде спрятаться. Если бы я могла просто прикрыться, я бы смогла поговорить с этим мужчиной. Но сейчас все, о чем я могу думать, это как спрятаться.

Его голос доносится из-за двери. — Ева? Пожалуйста, выйди, чтобы мы могли поговорить. Не заставляй меня заходить туда после тебя.

Что-то в его голосе, след напряженного волнения под его холодным, насыщенным тоном, заставляет меня думать, что ему это понравится. Может быть, он даже на это надеется.

Я облизываю сухие губы и выдавливаю слова, хотя они почти застревают у меня в горле.

— Где я? Что тебе нужно?

— Выйди сюда, и я все объясню.

Я стараюсь звучать уверенно и спокойно, но слова выходят гораздо кротче, чем я хочу. — Мне нужно что-то надеть. Передай мне что-нибудь, чтобы прикрыться, пожалуйста, и я выйду, чтобы мы могли поговорить.

Я горжусь собой за то, что справляюсь с этим, несмотря на колотящееся сердце и грохот крови в голове. Все мои нервы в полной боевой готовности, напряжены и готовы.

Долгая пауза, прежде чем Габриэль снова заговорит. — Нет. Это урок номер один. Одежду нужно заслужить хорошим поведением. Ты только что прибыла, а уже нарушила одно указание. Выходи. Сейчас же.

Его слова звенят во мне, звеня гонгами, подтверждая мои самые темные страхи.

Урок.

Не подчинись.

Хорошее поведение.

Слова контроля и власти. Это не милое романтическое приключение. Это что-то более темное, и я понятия не имею, что делать. Подчиниться ему и посмотреть, что произойдет? Отказаться и узнать, что он делает, когда злится?

— Пять секунд. Четыре. Три…

На этот раз волнение невозможно перепутать. Оно кипит через закрытую дверь и накатывает на мои обостренные чувства с силой цунами.

— Два…

Инстинкт самосохранения побеждает мою скромность, и я открываю дверь. Я неловко стою, одной рукой обхватив грудь, а другой прикрывая пространство между ног, насколько могу. Он все еще сидит на кровати, откинувшись на руки, растопырив татуированные пальцы на покрывале. Его непринужденная поза и тот факт, что он сидит там полностью одетым, только подчеркивают мое собственное затруднительное положение.

Его губы приоткрываются, все веселье исчезает, когда он пронзает мое тело взглядом. Воздух становится горячим, заряженным обжигающей силой его пристального взгляда. Я хнычу, извиваясь и сгорбившись, отчаянно пытаясь прикрыться.

Стыд. Это скользящая змея, ползающая по каждой части меня. Мой разум затуманивается, когда стыд распространяется и там, крадет все другие мысли. Он