Женщина четвертой категории - Далия Трускиновская

Катя отвела его в пельменную, как следует покормила и стала воспитывать.

– Работы малоизвестных авторов пристроить практически невозможно, – внушала она. – А есть люди, которые хотят украсить столовую, ну там гостиную, будуар в стиле Людовика Пятнадцатого или маркизы Помпадур. Сейчас как раз входят в моду голые купидоны в натуральную величину. Или, скажем, бюсты мраморные, чтобы каждый посмотрел и понял: во, блин, надо же, прабабушка в мраморном чепчике, и прям на одно лицо с правнуком! Это почище даже, чем хорошее генеалогическое древо.

Мордоворот наворачивал восьмую порцию пельменей, и ему было не до мраморных бабушек. Впрочем, он согласился на все заказы – лишь бы деньги платили.

Некоторое время спустя Катя притащила альбом, где были всевозможные изображения Петра Великого, включая бюст, украшенный кружевами, орденами, железками, пуговицами и металлическими складками мантии. Все прочее, кстати, тоже было металлическим. Еще она вручила фотографию, с которой таращился тупой и налысо бритый дядька.

– Изучи и сотвори, – велела Катя. – Чтобы все эти прибамбасы были один к одному. Желание заказчика – закон!

– Зачем ему это? – удивился мордоворот.

– Не все ли тебе равно? Будет врать, будто его прапрадедушка был генералиссимусом. Для этого и нужно все подробности скопировать. Сделаешь в срок – сто баксов твои.

Так мордоворота втянули в изготовление фальшивого антиквариата. В том числе и эксклюзивного.

Сообразив, что клиенты могут обратиться к экспертам, Наталья, Катя Абрикосова и Мамай решили облегчить им задачу. В Третьяковской галерее есть группа экспертов, к которым народ тащит самые неожиданные раритеты. Как правило, все эти Рубенсы и Тицианы, севрские фарфоры и каррарские мраморы оказываются подделками. Катя познакомилась с дамой-экспертом, прикормила ее, взяла на оклад, после чего за те шедевры прикладного искусства, что проходили через экспертизу Третьяковки, можно было быть спокойными. Фамилии этой тетки мордоворот не знал, а вот имя-отчество запомнил, хотя выговорил с трудом. Я тоже его с трудом повторила – Нимфодора Аполлинарьевна!

Интересным мне показалось отношение мордоворота к собственной профессии. В минуты и часы трезвости мордоворот исправно ваял из гипса и тому подобных материалов скульптурные портреты вельмож восемнадцатого века, а также делал из вполне обычных стульев мебель династии Романовых, чудом спасенную из Зимнего дворца в годы революции. Стоило ему получить деньги и надраться, просыпалась совесть, и он вспоминал свои былые идеалы.

Три женщины, с которыми он работал в связке, покойница Наталья, покойница Екатерина Абрикосова и вполне живая Екатерина Мамай знали за ним эту особенность и умели его успокоить. Но после смерти Абрикосовой мордоворот заволновался. Да и как не волноваться! Незадолго до того появился покупатель редкой лоховатости, и ему сплавили гарнитур, кушетку и два кресла, обозвав их для красоты английской мебелью в стиле «чиппендейл». Но сделку провернули обе Екатерины, а потом заявилась Наталья, узнала фамилию клиента и ахнула. Она сперва даже настаивала на том, чтобы выкупить у него липовый «чиппендейл» за любую цену, пока мужика кто-нибудь не просветил и в «Мебелюкс» не ворвались бритоголовые мальчики с автоматами.

– Но ведь Абрикосова спьяну не выключила машину и отравилась, – возразила я.

– Враки это, – сказал, не вставая с колен, мордоворот. – И не пила Катерина совсем, даже на Новый год рюмашку одну опрокинула. Чтобы она села за руль, напившись? Я, правда, сперва еще надеялся, что это какая-то случайность, но вот когда узнал, что Наталью застрелили… Все, каюк, ясное дело, это Мамай постарался! Теперь и до меня доберутся! Она куш сорвала и теперь свидетелей и исполнителей гробит! Ведь того и гляди, проколемся! Всучим кому-нибудь комод французского короля из второсортной фанеры!

– Да, этот бизнес не мог быть вечным, – согласилась я.

– Мамай – она самая хитрая! Вот Абрикосова жила в свое удовольствие, кретина Терентия содержала! Наталья тоже себе ни в чем не отказывала. А у Мамая только тачка хорошая для представительности, а живет в трущобе. Значит – что? Значит, берегла денежки, откладывала, теперь у нее в какой-нибудь Швейцарии счет в банке с восемью нулями! Уедет за границу, а свидетели – давно на кладбище! Теперь моя очередь!

– Ладно, встань, – сказала я. – Молодец. Генерал будет доволен.

– А вы Мамая арестуете?

– Обязательно.

– А меня?

Я задумалась.

– У тебя деньги есть? – спросила я, имея в виду отнюдь не вымогательство взятки. Я просто хотела знать – весь гонорар за очередную липу пропит, или еще немножко осталось?

– Щас! Сколько?! – мордоворот вскочил с колен, и по его роже я поняла – готов откупиться миллионами.

Но, во-первых, я не уверена, что сотрудники ФСБ в таких случаях безнаказанно берут взятки. А во-вторых, светлый образ Яши Квасильевой возник перед внутренним взором и погрозил пальцем. Палец был украшен любимым бриллиантом Яши в восемьдесят четыре карата.

– Значит, так. Собирай шмотки и уматывай. Сними на вокзале первую попавшуюся комнату и ложись на дно! И чтоб даже за продуктами не выходил!

– Но?..

– Хозяйку приспособь!

– А я думал, у вас квартиры специальные есть и программа охраны особо важных свидетелей!

Осознав свою ценность для следствия, мордоворот приосанился.

– Это ты американских сериалов насмотрелся, – заметила я. – Расскажу генералу – посмеется! Кончай базар! Чтоб через час испарился!

– Дайте мне номер вашего сотового! – вдоуг потребовал мордоворот.

– Это государственная тайна, – сквозь зубы процедила я и наконец поставила штангу в угол.

– А если мне угрожать начнут?

– В последнюю минуту мы придем на помощь. Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна, понял, нет?

– По-онял… – протянул мордоворот.

И я удалилась.

Да, вот именно – удалилась. Сама Яша Квасильева не могла бы покинуть помещение так царственно… ой, что я за чушь несу?..

Мания величия подкрадывается незаметно. И только дай ей волю – не то что Наполеоном или пророком Магометом, Яшей Квасильевой себя вообразишь.

На улице я опомнилась.

Положение было прескверное. В деле освобождения Лягусика я не продвинулась ни на шаг. Узнала только то, что Наталья прокручивала серьезные дела с фальшивым антиквариатом. Очевидно, полмиллиона долларов ей не на сохранение дали… Скорее всего, эта цифра – сумма доходов за несколько удачных сделок.

И ее похитили два непросыхаемых бомжа, которые живого доллара в глаза не видывали!

Нужно срочно лететь домой, разыскивать жуткое Натальино кресло, а ведь там меня ждет еще подарочек – Екатерина Мамай, которая уже узнала, кто была домработницей у покойницы Натальи!

Ну прямо хоть домой не возврашайся…

Я буквально за шиворот поволокла себя в сторону своего осточертевшего подвала. И по дороге накручивала себя примерно так: мало ли, что Екатерина Мамай знает обо мне? А я о ней тоже кое-что знаю! Даже имя продажного эксперта из Третьяковки!

Может, как-нибудь договоримся?

Может, она-то и выведет меня на похитителей Лягусика?

Она ведь наверняка знает, кто мог пронюхать про полмиллиона баксов.

Пересекая улицу, я увидела в проходе между домами толпу. Такая толпа возле моего дома собирается только в одном случае – если пахнет покойником. Я своих ненаглядных жильцов не первый день знаю. Зимой как-то прямо у торцовой стенки залег спать и не проснулся алкаш. Так они в тридцатиградусный мороз два часа там торчали, обсуждали происшествие.

– Ну, чего, чего, трупа, что ли, не видали?

С таким криком я врезалась в сборище и стала убеждать всех разойтись поскорее. Сборище расступилось – но там, где я рассчитывала увидеть мертвое тело, оказалось пусто. Я онемела – это был явный непорядок.

– Не гоношись, Люстра, ее уже увезли, – сказал участковый Колька. – Может, даже лучше, что ты с ней не встретилась.

– Мамай?!? – вдруг догадавшись, прохрипела я.

– Какой тебе Мамай? Тетку машина сшибла. Вон, у Мухоморовны спроси – тетка тебя искала, ко всем приставала, ты ей что, денег должна?

– Полмиллиона баксов… – прошептала я в полной прострации.

– Не хило. И тут вдруг во двор влетает машина, жигуль, синий такой, а номера не разобрать. Тюкнул твою тетку, да еще вдоль стены протащил. Крику было!

– Насмерть?

– А кто ее знает? «Скорая» увезла.

Я задумалась, и думала так долго, что Колька не дождался моего ответа и ушел.

Если бы на моем месте была Яша Квасильева!

Во-первых, она сразу же огласила бы криком окрестности. Во-вторых, она бы немедленно увязала между собой всех участников этой истории, как покойных, так и временно живых. В-третьих, она бы взяла след. В-четвертых, подставила затылок злоумышленнику. В-пятых, очнулась в объятиях полковника Запердолина…