Книга Сивилл - Нелли Воскобойник

Переводчик выслушал следующий вопрос управителя и сказал еврею примирительно:

– Мой господин поговорил уже со всеми. Ты последний. Не ври нам. Не трать даром времени царского помощника. Другие сказали, что вас десять братьев. А соправитель фараона вообще не верит, что вы одной крови. Вас всех казнят, если между вашими ответами будут разногласия.

– Господин мой, – обратился с отчаянием Реувен. – позволь рассказать тебе все о моей семье. Я бесхитростен, мне трудно собраться с мыслями. Наши жизни, быть может, не стоят твоего высокого внимания, но там, в Беер-Шеве, нас ждут голодные семьи. Мои дочери и сыновья, дочери и сыновья моих братьев, их маленькие дети и – самое главное – наш старый отец. И в благополучные времена он был очень худ, а теперь, в голодное время, обремененный годами, болезнями и тревогой за свое племя, он может умереть прежде, чем мы вернемся, даже если ты нам позволишь вернуться. Мой отец – внук и наследник великого ханаанского князя Авраама. Может, и в Египте слыхали о его деяниях.

Переводчик шептал на ухо Цафнаф-Панеаху, и Реувен ждал – может, тот кивнет? Но сановник остался безучастен.

– Четыре жены родили моему отцу двенадцать сыновей. Потому я и говорил про двенадцать братьев. Двое младших – от любимой жены. Один из них пропал, а второго отец не пустил с нами, чтобы он не подвергался опасностям. У нас засуха, господин мой. Мы привезли мешки, полные серебром, чтобы купить еды. Овцы наши находят колючки и росу, но резать их в пищу бессмысленно – на костях нет мяса… А людям нечего есть. Ни пшеница, ни ячмень, ни овес не дали урожая. Отпусти нас, владыка! Мы сыты в египетской тюрьме, а наш отец, и женщины, и дети голодны с утра до ночи и с ночи до утра…

Вельможа молчал.

Тогда Реувен сел на пол и, раскачиваясь в тоске, забормотал:

– Бог наказует! Бог наказует за мальчика! Говорил я им: не проливайте крови сына вашего отца! Не совершайте злодеяния! Да и чего ради? Мальчишка – хвастун, доносчик и обманщик. Ну отодрать за уши, ну, надавать тумаков… Но убивать… человека, соплеменника, брата… За такое прощения не будет! Все погибнем, и несчастный отец, на котором нет никакой вины. И он умрет от голода со всем своим народом…

Толмач ничего не переводил, а терпеливо ждал, когда Цафнаф-Панеах вынесет свое решение. Но тот удивил толмача. Он встал с кресла, подошел к человеку, сидящему на полу, положил ладони на его седеющую голову и спросил по-еврейски:

– Так ты не хотел убивать мальчика? А почему? Ты что, лучше тех, остальных?

– Ты понимаешь по-нашему, – отметил Реувен без удивления. – Нет, господин, я не лучше их, просто я старше. У меня самого уже были дети, и они дрались между собой, а я любил обоих. И брат мой был балованным несмышленым ребенком. Я не видел, как они сговорились. Пришел – а его нет. Брата нашего Иосифа нигде нет. И тела его я не видел… С тех пор никто из нас никогда не был спокоен и счастлив.

– Все! – воскликнул соправитель фараона. – Достаточно! Теперь мы все будем спокойны и счастливы. Они не убили меня – просто продали. Встань, Реувен. Обними меня, мой старший брат! Я был вам плохим родственником, но теперь Бог дал мне власть и силу спасти мой народ от всех бедствий. Верблюды нагружены, вы возвращаетесь в свой стан. Пусть все едят досыта, пока не окрепнут, а потом пусть спускаются в Египет. Я хочу видеть отца, и Беньямина, и Дину. Показать им моих сыновей, посмотреть на моих племянников. Вы получите тучные пастбища и изобильные колодцы. А я – мою семью.

Поучение

Сыновьям Эфраиму и Менаше от Йосифа, которому царь Верхнего и Нижнего Египта дал имя Цафнаф-Панеах и назначил его управляющим всеми делами государства.

Писано собственноручно в Мемфисе

Мой прадед Авраам был человеком праведным, мудрым и отважным. Полагаю, на всей земле не было равного ему, потому что если меня возвысил Великий царь, то ему его славу дал сам Господь Бог. Авраам привел наш род к процветанию и могуществу. Он управлял своим племенем твердо, но великодушно. И окружающие народы просили его разрешить их споры, ибо он был справедлив и ставил правду превыше выгоды. Супруга его, моя прабабка Сарра, родила ему сына – моего деда Исаака, а наложница Агарь – сына Ишмаэля. Двое сыновей Божьего избранника ссорились, и враждовали, и поносили друг друга, и завидовали, и уязвляли телесно и словами, так что Агари с ее сыном пришлось уйти и спуститься в Аравию. И более никогда Ишмаэль не навестил брата, не ласкал его детей, не участвовал в его праздниках. Даже не был на погребении своего отца. Не оплакал его и не приходил на его могилу в годовщины смерти. Так же и Исаак не знал своих племянников, и народ его сделался горьким врагом народа, который произошел из чресел Ишмаэля и именуется теперь арабами. Я, соправитель фараона Египта, прорицатель будущего, Йосиф Цафнаф-Панеах, говорю вам, что много горя принесет нашим внукам и правнукам эта вражда.

Дед мой Исаак наследовал своему отцу, и жена его Ревекка родила своему мужу и господину двух близнецов – Иакова и Эсава. Братья, зачатые одной матерью в одну ночь и рожденные ею в один день, начали ссориться еще во чреве моей бабки Ревекки. Все детство провели они, обижая и изводя друг друга. В драках и взаимной ненависти, к горю отца и матери, провели отрочество. Отец мой, Иаков, – великий стыд! – потребовал выкуп за тарелку супа для голодного брата. И окончилось это тем, что моему отцу пришлось бежать из родного стана и двадцать лет жить на чужой стороне и быть слугой у брата своей матери. А дети брата его, Эсава, навеки сделались врагами детей Израиля[24].

И мать моя, Рахиль (да будет благословенна ее память!), всю жизнь ссорилась и спорила со своей сестрой Лией. А когда они обе вышли замуж за моего отца, то стали соперницами и ненавистницами одна другой. И мы с моими братьями, видя их вражду, впитали с молоком матерей взаимную неприязнь. Братья колотили меня, а я ябедничал отцу. Он наказывал их, а я смеялся над их огорчением. Я хвастал особой отцовской любовью, увиливал от обязанности разделить их труды и проводил время в материнском шатре в прохладе