Книга Сивилл - Нелли Воскобойник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В старших классах учителя настаивали, чтобы на лето приглашали и других, здоровых, сверстников. Нормальным считалось пригласить троих-четверых, из которых хозяин и только один из гостей не слышали окружающего мира. И Лонгманы, и Бромли старались выполнять рекомендации, но, когда гости разъезжались, Лестер и Оливер еще пару дней гостили друг у друга. Однажды в конце августа 1875 года мальчики вместе с семилетней Элизабет и ее гувернанткой гуляли в Ричмонд-парке. У пруда Пен Пондс юные джентльмены взяли лодку. Оба были участниками школьной команды по гребле, поэтому плавание по тихому пруду не представлялось приключением, но красота золотых кленов, тишина и листья на поверхности воды манили Элизабет, и она упрашивала мальчиков покатать ее на лодке, пока они наконец не согласились. Мисс Стилл осталась на скамеечке с книжкой – весь пруд был ей виден как на ладони. Прогулочная лодочка была маленькая – не больше чем на двух-трех человек. Оливер и Лестер сели рядом, каждый взялся двумя руками за весло, а Элизабет примостилась на носовой скамеечке. Уселась, расправив нарядные пышные юбки, в своей новой соломенной шляпке, украшенной букетиками искусственных цветов, бантами в тон ее юбки и даже одним небольшим фазаньим перышком. Особенно красивыми были поля шляпки, спускающиеся на лоб и виски, – зубчатыми и сплетенными искуснее, чем иные кружева. Мальчики гребли, сидя к ней спиной, поэтому Элизабет сняла шляпку и положила себе на колени, чтобы еще раз полюбоваться бантом и цветами. Легкий порыв ветра приподнял шляпку и аккуратно опустил на воду справа от лодочки. Лодка мерно двигалась вперед, а шляпка удалялась, и девочка, потянувшись изо всех сил за ней, с пронзительным криком упала в воду. Мисс Стилл видела все, но и ее крики тоже потонули в глубокой вечной тишине, окутывающей Лестера и Оливера. Когда Лестер оглянулся – а он все время поглядывал на Элизабет, она нравилась ему, – передняя скамеечка была пуста, а справа на взволнованную поверхность воды, метрах в трех за кормой, поднимались пузыри. Лестер прыгнул в воду сразу. Оливер почувствовал толчок, оглянулся и ничего не понял. В лодке был он один, мисс Стилл беззвучно кричала, встав со скамейки, а на воде не было никого. Через секунду он увидел, что Лестер вынырнул, держа двумя руками девочку и одними толчками ног продвигаясь к лодке. Тогда и Оливер прыгнул в воду. Они вдвоем втащили Элизабет на борт и влезли сами, едва не перевернув замечательно устойчивую лодочку. Девочка кашляла и отплевывалась, с волос текли ручьи. Мисс Стилл лежала на траве у скамейки – обморок, поняли мальчики.
– А шляпка? – спросила Элизабет у Лестера сипло, и он молча снова прыгнул в воду.
Шляпка тихо покачивалась метрах в десяти за лодкой. Она почти не намокла. Только ей одной и удалось остаться сухой после такой прогулки.
Выпускные экзамены оба мальчика сдали хорошо. Лестер – на высший балл, «отлично», а Оливер – по математике и латыни «хорошо», а по остальным предметам не хуже друга. Лестер был высок для своих шестнадцати лет, спортивен, немного сумрачен. После выпуска, когда школьная форма перестала навязывать однообразие, оказалось, что он придает одежде немалое значение, как и его отец. Оба были требовательными клиентами известного лондонского портного, и если Тома радовало, что мальчик похож на него, то Кэтрин только молча удивлялась, что ее блестящему сыну было не все равно, какого качества муар на подкладке его сюртука и какой формы фалды фраков. Сама Кэтрин носила то, что казалось красивым ее портнихе. А поскольку портниху нашел Томас, то и Кэтрин одевалась очень элегантно.
Колледж они избрали обдуманно: все-таки слушать многочасовые лекции и говорить самому Лестеру было трудновато. А математика увлекала и притягивала его, и обучение основывалось на формулах, написанных на доске, в книге или в тетради. Оливер выбрал своей специальностью экономику. Чтобы не разлучаться, оба поехали в Кембридж и сняли маленькую квартирку за пределами кампуса. У каждого была спальня и общая на двоих гостиная, которая служила заодно и столовой.
В воскресные дни то Лонгманы, то Бромли навещали иногда мальчиков, но, кто бы ни ехал, Элизабет брали с собой. Ей исполнилось тринадцать, и она была необыкновенно привязана как к брату, так и к спасителю своей шляпки. Мальчики окончили образование, когда обоим исполнился двадцать один год, а Элизабет – шестнадцать. Это была добрая, послушная девочка – отрада гувернантки мисс Стилл. Она чудесно играла, почти профессионально пела, любила поэзию и загородные поездки. На первых балах она произвела прекрасное впечатление на многообещающих молодых людей, но, когда Лестер попросил ее руки у мистера Бромли, она твердо ответила «да», не дав отцу вставить и слова. Что было не только непривычно, но почти и неприлично. Мать посмотрела на нее строго и сказала Лестеру, что они с мужем обдумают его предложение и дадут ответ в ближайшие недели. А Элизабет произнесла, четко артикулируя:
– Не волнуйся, Лестер! Я не выйду замуж за другого.
Свадьба состоялась в сентябре 1885 года, а 11 июня 1886-го у Элизабет родилась дочь Мадлен. Томасу было пятьдесят лет. Он обожал жену и всех трех своих детей, но Мадлен стала его отрадой. У Лили и Джеффри тоже были семьи, и Томас нежно любил и баловал всех своих внуков. Но Лестер, героический Лестер, несмотря на огромное несчастье, свалившееся на него еще до рождения, сделавшийся светским человеком, гражданином, ученым, мужем и отцом, был его гордостью и счастьем. Томас навещал семью сына несколько раз в неделю, гулял с девочкой и ее француженкой-няней, дарил ей невиданные платьица и башмачки, выписанные из Парижа, а 11 июня 1895 года подарил на день рождения куклу, сделанную на заказ знаменитым кукольным мастером и отличающуюся изумительным портретным сходством со своей хозяйкой.
Глава 2. Кавендиш
Мистер Джон Кавендиш был взволнован. У жены начались схватки, а он, будучи человеком уравновешенным и даже несколько флегматичным, абсолютно терялся, если его жена болела, плакала или рожала.
Пять лет назад, когда у них родился сын Роберт, Джон метался у закрытых дверей их спальни в негасимой тоске и слушал,
