Басни - Жан Лафонтен

143. Смерть и Умирающий

(La Mort et le Mourant)

Один охотник жить, не старее ста лет,

Пред Смертию дрожит и вопит,

Зачем она его торопит

Врасплох оставить свет,

Не дав ему свершить, как водится, духовной,

Не предваря его хоть за год наперед,

Что он умрет.

"Увы! - он говорит. - А я лишь в подмосковной

Палаты заложил; хотя бы их докласть;

Дай винокуренный завод мой мне поправить

И правнуков женить! а там... твоя уж власть!

Готов, перекрестясь, я белый свет оставить".

"Неблагодарный! - Смерть ответствует ему.

Пускай другие мрут в весеннем жизни цвете:

Тебе бы одному

Не умирать на свете!

Найдешь ли двух в Москве, десятка даже нет

Во всей Империи, доживших до ста лет.

Ты думаешь, что я должна бы приготовить

Заранее тебя к свиданию со мной:

Тогда бы ты успел красивый дом построить,

Духовную свершить, завод поправить свой

И правнуков женить; а разве мало было

Наветов от меня? Не ты ли поседел?

Не ты ли стал ходить, глядеть и слышать хило?

Потом пропал твой вкус, желудок ослабел,

Смерть и Умирающий

Увянул цвет ума и память притупилась;

Год от году хладела кровь,

В день ясный средь цветов душа твоя томилась,

И ты оплакивал и дружбу, и любовь.

С которых лет уже отвсюду поражает

Тебя печальна весть: тот сверстник умирает,

Тот умер, этот занемог

И на одре мученья?

Какого ж более хотел ты извещенья?

Короче: я уже ступила на порог:

Забудь и горе и веселье,

Исполни мой устав!"

Сказала, и Старик, не думав, не гадав,

И не достроя дом, попал на новоселье!!

Смерть права: во сто лет отсрочки поздно ждать;

Да как бы в старости страшиться умирать?

Дожив до поздних дней, мне кажется, из мира

Так должно выходить, как гость отходит с пира,

Отдав за хлеб и соль хозяину поклон.

Пути не миновать, к чему ж послужит стон?

Ты сетуешь, старик! Взгляни на ратно поле:

Взгляни на юношей, на этот милый цвет,

Которые летят на смерть по доброй воле,

На смерть прекрасную, сомнения в том нет,

На смерть похвальную, везде превозносиму,

Но часто тяжкую, притом неизбежиму!..

Да что! я для глухих обедню вздумал петь:

Полмертвый пуще всех боится умереть!

Дмитриев.

Заимствована из сборника Абстемия (прим. к б. 24).

144. Откупщик и Сапожник

(Le Savetier et le Financier)

Богатый Откупщик в хоромах пышных жил.

Ел сладко, вкусно пил;

По всякий день давал пиры, банкеты,

Сокровищ у него нет сметы.

В дому сластей и вин, чего ни пожелай:

Всего с избытком, через край.

И, словом, кажется, в его хоромах рай.

Одним лишь Откупщик страдает,

Что он недосыпает.

Уж Божьего ль боится он суда,

Иль просто трусит разориться:

Да только все ему не крепко как-то спится.

А сверх того, хоть иногда

Он вздремлет на заре, так новая беда:

Бог дал ему певца соседа.

С ним из окна в окно жил в хижине бедняк

Сапожник, но такой певун и весельчак,

Что с утренней зари и до обеда,

С обеда до ночи без умолку поет

И богачу заснуть никак он не дает.

Как быть и как с соседом сладить,

Чтоб от пенья его отвадить?

Велеть молчать: так власти нет;

Просил: так просьба не берет.

Придумал, наконец, и за соседом шлет.

Пришел сосед.

"Приятель дорогой, здорово!"

"Челом вам бьем за ласковое слово".

"Ну что, брат, каково делишки, Клим, идут?"

(В ком нужда, уж того мы знаем, как зовут.)

"Делишки, барин? Да, не худо!"

"Так от того-то ты так весел, так поешь?

Ты, стало, счастливо живешь?"

"На Бога грех роптать, и что ж за чудо?

Работою завален я всегда;

Хозяйка у меня добра и молода:

А с доброю женой,-кто этого не знает,

Живется как-то веселей".

"И деньги есть?"-"Ну нет, хоть лишних

не бывает,

Зато нет лишних и затей".

"Итак, мой друг, ты быть богаче не желаешь?"

"Я этого не говорю;

Хоть Бога и за то, что есть, благодарю;

Но сам ты, барин, знаешь,

Что человек, пока живет,

Все хочет более: таков уж здешний свет.

Я чай, ведь и тебе твоих сокровищ мало,

И мне бы быть богатей не мешало".

"Ты дело говоришь, дружок:

Хоть при богатстве нам есть также неприятства,

Хоть говорят, что бедность не порок,

Но все уж коль терпеть, так лучше от богатства.

Возьми же: вот тебе рублевиков мешок:

Ты мне за правду полюбился.

Поди: дай Бог, чтоб ты с моей руки разжился.

Смотри, лишь промотать сих денег не моги,

И к нужде их ты береги!

Пятьсот рублей тут верным счетом.

Прощай!" Сапожник мой,

Схватя мешок, скорей домой

Не бегом - лётом;

Примчал гостинец под полой;

И той же ночи в подземелье

Зарыл мешок-и с ним свое веселье!

Не только песен нет, куда девался сон

(Узнал бессонницу и он!);

Все подозрительно, и все его тревожит:

Чуть ночью кошка заскребет,

Ему уж кажется, что вор к нему идет:

Похолодеет весь, и ухо он приложит.

Ну, словом, жизнь пошла - хоть кинуться в реку.

Сапожник бился, бился

И, наконец, за ум хватился:

Бежит с мешком к Откупщику

И говорит: "Спасибо на приятстве,

Вот твой мешок, возьми его назад:

Я до него не знал, как худо спят.

Живи ты при своем богатстве:

А мне, за песни и за сон,

Не надобен ни миллион".

И. Крылов.

Сюжет заимствован из новелл Бонавентура де Перье (прим. к б. 122). На русский язык, кроме Крылова, басню переводили Сумароков ("Ремесленник и Купец") и Хвостов.

145. Лев, Волк и Лиса

(Le Lion, le Loup et le Renard)

Страдающий подагрой дряхлый Лев,

От старости найти лекарство повелев,

Ждал излечения, и слово "невозможно"

Могло навлечь монарший гнев,

Произнесенное в ответ неосторожно.

Себе врачей повсюду ищет он,

Среди зверей породы всевозможной,

И всех сортов врачи к нему со всех сторон

Толпой являются. Сидела смирно дома

Одна Лиса. В часы вечернего приема

Присутствовать на нем имея честь,

Спешит перед царем Лисицу Волк обнесть.

Лев шлет гонца, приказ давая строгий:

Лисицу выкурить немедля из берлоги.

Она является, и зная, кем она

Пред Львом была обнесена,

Так говорит монарху лицемерно:

"Великий государь! боюсь я, что неверно

Отсутствие мое объяснено:

Паломничеством вызвано оно

За ваше здравие, и в странах отдаленных

Я видела мужей, наукой умудренных,

И им о слабости я говорила той,

Которая страшна в годах преклонных;

Но ей помочь возможно теплотой,

Лишь заживо снимите с Волка шкуру

И обернитесь ею вы,

Еще дымящейся, от ног до головы:

Халатом пусть, он вам так нужен,

Послужит Волк". Понравился совет;

И Волк, ободранный, попал царю на ужин,

А шкурою его был старый Лев одет.

Довольно вам губить друг друга,

Льстецы придворные! Коварная услуга

Наушнику, на тот иль на другой манер,

Сторицею воздастся, без сомненья.

Избрали вы одну из тех карьер,

Где ждать нельзя пощады и прощенья.

О. Чюмина.

Из басен Эзопа и из старинного романа о Лисице.

146. Сила Басен

(Le Pouvoir des Fables)

Г-ну де Барильон

Посланника высокое призванье

Решится ль снизойти до басенок простых?

Могу ль я предложить для вашего вниманья

Мой легкокрылый стих?

Пусть он порою своевольно

Величественный вид дерзает принимать,

Вы дерзким ведь его не станете считать?

Я знаю: Кролика с Куницей разнимать

Не вам, и без меня вам трудных дел довольно.

Прочтете вы меня иль нет, но только вот

Прошу: устройте так политикой умелой,

Чтоб на плечи теперь нам не взвалили гнет

Европы целой.

Пускай на нас насядет враг

Из тысячи краев вселенной,

Все ничего; но вот что не понять никак:

К нам лезет Англия со злобой несомненной.

Еще ль Людовику не время отдыхать?

Какой же, наконец, Геракл не утомится

Бороться с гидрою такою? Ведь решиться

Под сильную его десницу подставлять

Ей новую главу-смешно...

Коль ум ваш властный

И красноречие и ловкость укротят

Сердца врагов и отвратят

Удар несчастный,

Баранов сотню я заклать согласен вам,

А это жителю обители Парнасской

Не шутка... О, примите с лаской

В дар этот слабый фимиам,

Привет мой непритворный

И посвященный вам рассказец стихотворный.

Сюжет его-для вас; теперь молчу: ведь вы

Не любите, когда хвалой вас беспокоют,

Хотя заслуг у вас не скроют

Уста завистливой молвы.

В Афинах некогда, к толпе пустой и вялой,

Узнав, что родины опасный час настал,

Оратор некий речь держал.

С трибуны мощью небывалой

Стремился он зажечь в сердцах народных пыл;

Он о спасении отчизны говорил.

Его не слушали. Всю силу выраженья,

Он все уменье напрягал,

Бездушных, кажется, могло б объять волненье;