Ветер времён - Сергей Мун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миран печально улыбнулась и погладила девочку по спутавшимся волосам.
– Как тебя зовут?
Малышка гордо посмотрела в глаза провидицы.
– Сарга.
– Учитель, но ведь это же всё неправильно! – Сидевший на траве мальчишка лет двенадцати и с перепачканным лицом поднял дерзкий взгляд и насупился.
– Что именно?
Голос бородатого мужчины, также сидевшего на траве, был спокойным и дружелюбным.
– Мой старший брат сказал, что вы учите их драться на мечах, на копьях… Показываете им… ну… разные, там, приёмы… А мы уже третий день слушаем про какую-то вежливость.
Услышав слова мальчика, проходившая мимо Миран заинтересованно остановилась. Мягко ступая по траве, она встала за дерево и прислушалась.
– И вообще, Учитель! Это не только я так говорю. Они все, – мальчишка обвёл рукой сидящих вокруг подростков, – тоже так думают. Только они боятся сказать, что вместо того, чтобы учиться бить, мы занимаемся разными глупостями.
Выпалив всё это, мальчишка с гордостью на лице замолчал и принял позу человека, ожидающего ответа.
– Значит, вы хотите… бить? – Мужчина едва заметно улыбнулся. – А кого? В каком случае? До какой степени? – Он обвёл взглядом недоумевающих мальчишек. – И как поступить, когда бить не надо, но очень хочется?
– Как, не надо! Если хочется, надо бить! – Мальчишка потряс перед собой кулаком. Все одобрительно загомонили, кивая головами.
Мужчина чуть не рассмеялся, но сдержал себя, непроизвольно потянувшись рукой к по-когурёски короткой бородке. Но вместо шелковистых кончиков пальцы натолкнулись на густую копну начинающей седеть бороды. Поймав себя на такой забывчивости, мужчина улыбнулся.
– Мы уже взрослые! А вы с нами в какие-то детские игры играете! Вот, зачем эта палка? – Мальчишка подёргал конец бамбуковой палки, привязанный к его поясу. Другой конец этой палки был также привязан к поясу, сидевшего рядом, подростка в безрукавке из волчьей шкуры. – Мы с самого утра с ней ходим. Женщины над нами смеются.
– А вы уже решили свой спор? – Мужчина пристально посмотрел на обоих подростков. – Ведь у вас был почти целый день для этого.
– Да как тут решишь! Если эта палка… Ведь даже дотянуться…
– Вот как! Значит, палка вам мешала?
– Ну да.
– А если я её сейчас отвяжу? Вы продолжите свои выяснения?
Мальчишки, искоса переглянувшись, отвернулись друг от друга.
– Да нет, в общем-то… – Дерзкий мальчишка поднял бровь.
– Мне тоже… ничего уже не нужно. – Подросток в волчьей безрукавке вяло махнул рукой.
– Как же так! А ведь ещё утром, если бы вас не растащили, вы бы сейчас сидели с разбитыми носами. – Голос мужчины стал чуть строже. – А теперь вы говорите, что никакого спора уже нет?
– Да… это всё…
– Учитель, ну так бывает. Иногда немножко погорячишься и… Но всё это – мелочи. Это ничего не значит. Мы же с ним не враги, чтобы…
– Мелочи? А если бы вы были немного постарше, и у вас было бы оружие? А если бы за каждого из вас вступились бы ваши братья, потом – отцы, потом – друзья ваших братьев, друзья ваших отцов?.. Сколько человек нам пришлось бы хоронить потом вон на той горе?
Все задумчиво притихли. Мужчина вздохнул.
– Эта палка и есть – вежливость. Она помогает не наделать глупых ошибок и даёт время для того, чтобы спокойно и здраво обдумать, насколько важен и необходим вот такой спор. И вам всем, – мужчина обвёл рукой сидящих перед ним подростков, – лучше понять, что такое вежливость и зачем она нужна, чем… ходить с привязанной палкой и смешить женщин.
Мужчина улыбнулся. Кто-то из мальчишек хихикнул. Они оживились и стали весело переглядываться.
Стоявшая за деревом Миран задумчиво качнула головой и тоже улыбнулась. Она отошла подальше и остановилась у очага с, нависшим над ним большим котлом.
– Извините, уважаемая! А кто этот мужчина? – Молодая провидица указала рукой.
– Где? – Пожилая женщина, поправлявшая камни очага, подняла голову. – А! Этот! – Она снова наклонилась к очагу. – Это Учитель Ыльчи. Он, – женщина посмотрела на Миран, – раньше был генералом Когурё. А теперь с нами живёт. И он, – женщина гордо выпрямилась, – брат нашего вождя!
Молодая провидица, задумчиво улыбаясь, смотрела на огонь в очаге.
Вечером того же дня вернулся вождь Кальтэ, и подруги наконец-то с ним встретились. Однако разговор с ним не принёс ожидаемого. Вождь был вежлив с гостьями, но… Он был не против войны с Тан. Но, помогать в этом Когурё отказывался.
Было заметно, что в этом вопросе у вождя были очень глубокие личные мотивы. Что-то остро трогающее его душу. Заметив это, молодые провидицы решили не настаивать и на следующее утро собрались в обратный путь.
В маленькой деревушке недалеко от стойбища мохэ их ждала Юнгро с лошадьми. И сейчас, после встречи с вождём, Миран шагала вслед за Соён по лесной тропинке и осознавала правильность решения когурёской провидицы – не сопровождать их в мохэсское селение.
– Вождь сказал, что не будет помогать Когурё, но… – Соён остановилась и, переводя дыхание, обернулась к старшей подруге, – я видела другое.
– Я тоже видела. – Миран улыбнулась. – Кстати, а ты заметила малышку, что подарила мне это? – Она взялась за шнурок на груди с висевшей на нём соломенной фигуркой. – Я видела – эту девочку ожидает особенная судьба.
– Да. – Соён погрустнела и опустила взгляд. – Я тоже видела. Только… В общем… я видела больше.
Уголёк в очаге зашипел от попавшей на него влаги. Ещё одна капля, стекавшая по подбородку, сорвалась с него и, упав рядом с первой, заставила уголёк, словно котёнка, которому наступили на хвост, ещё раз выразить своё недовольство.
Мужчина оторвался от кожаной фляги с брагой и, вытерев губы большой крепкой ладонью, сел на плоский камень у очага.
– Мне сказали, мой сын ходил здесь с привязанной палкой. – Мужчина усмехнулся и, отхлебнув ещё из фляги, протянул её собеседнику.
– Знаешь, Кальтэ! – Мужчина с начинающей седеть бородой задумчиво смотрел на огонь, не замечая протянутой ему фляги. – Иногда мне хочется привязать такую палку к тебе. К твоему языку, к голове… Я уж не знаю, куда лучше. – Мужчина, наконец, заметил протянутую ему флягу. Приняв её двумя руками, он благодарно кивнул и сделал глоток. – Зачем ты им так ответил? Мы же с тобой решили, наш враг – Тан. А то предательство не может относиться ко всему Когурё.
– Ох, да знаю, брат, знаю! – Кальтэ бесцеремонно отобрал назад флягу и принялся долго пить, ритмично шевеля кадыком.
Наконец насытившись, он опустил сосуд, превратившийся в кусок шкурки, и утёрся ладонью.
– Всё понимаю, Ыльчи! Но иногда… Такая злоба берёт! Такая ярость! Хочется вскочить на коня и скакать во всю мочь! И всех рубить, рубить, рубить… Всех предателей! Всех, у кого перед глазами только золото, золото,
