Прямо сейчас - Сергей Нагаев

Вопрос был глупым, потому что арка за баром, из которой вышла Матильда, вела во второй зал, больше за баром ничего не было.

– Привет, – ответила Матильда, она, казалось, не была удивлена, – Да-а, негаданная встреча. А я, главное, еще думаю: слуховые галлюцинации, что ли, у меня – я с тобой разговариваю по мобиле и слышу, что в трубке мелодия та же самая играет, какая в зале.

– Ну да, ну да, – Кутыкин не знал, куда себя деть.

– А мы с подружкой там сидим, – продолжала ворковать Матильда с каменным лицом. – Потом я пошла в туалет, смотрю сюда и думаю: ты – не ты? А оказывается, ты.

– Ну да, – беллетрист лихорадочно соображал, как ему быть. Хотелось одного – испариться.

– Сидишь, оказывается, в нашем с тобой любимом кафе, – Матильда изображала на серьезном лице улыбку. – Здесь ведь как дома, правда, Виташ?

– Да. И это здорово, что мы тут собрались, – Кутыкин наконец сообразил, что увильнуть от объяснения не получится, он неуклюже отодвинул свободный стул для Матильды. – Как говорится, это судьба. Звучит пошло, но… Присаживайся.

– Судьба? – уточнила Матильда.

– Ну, наверно, – с готовностью отозвался он, глянув на Ольгу. – Давай, мы сейчас тебе все объясним.

– Мы? – спросила Матильда, не садясь на предложенное место. Мимолетный ее взгляд на Ольгу, которая рассматривала свою чашечку кофе, был исполнен ненависти.

Ольга, со своей стороны, уже успела сообразить, какова ситуация у этой парочки, и приняла решение вести себя как ни в чем не бывало. В конце концов, она действительно ни в чем не виновата и никому ничего не обязана объяснять или доказывать. Пускай Кутыкин суетится, если хочет. Она просто встретилась с ним, чтобы обменяться телефонами. Место встречи тоже назначил он. Так что никаких извинительных ужимок от нее никто не дождется. Ольга откинулась на стуле и, оторвав взгляд от чашечки, твердо посмотрела на Матильду.

Матильда, судя по всему, восприняла ее взгляд как вызов. Ольга обратила внимание на то, что Кутыкин этих скрещенных над столом шпаг не заметил, да и вообще он, по-видимому, не вполне отдавал себе отчет в том, что происходит.

– Конечно, мы, – ответил он на вопрос Матильды. – Так получилось, что мы заварили кашу, мы и расскажем, что к чему. Надо поставить точку на «i», как я уже и говорил тебе, по-моему, час назад.

Лицо Матильды начало покрываться красными пятнами. До этого ей удавалось сохранять напускное спокойствие, но, видимо, силы к сдерживанию страстей, были уже на исходе.

– Будьте добры, – вдруг весело обратился Кутыкин одновременно к стоявшей невдалеке официантке и бармену, который наводил лоск на стаканы за стойкой бара. – Анисовой водки для красной дамы, – он кивнул на Матильду.

Собственно, Виталий хотел выпить с Матильдой мировую. Так он позже объяснил это Ольге. Потому он и заказал для Матильды водку. И именно анисовую – потому что знал, что Матильда предпочитает водку с этим вкусом. А красной Виталий назвал Матильду, имея в виду цвет ее рыжих волос.

Между тем при его словах Матильда поневоле посмотрела на себя в большое зеркало на стене и увидела на своем лице красные пятна.

Она перевела взгляд на Кутыкина. И ее взгляд не обещал ничего хорошего, а только все самое плохое.

Затем Матильда вновь глянула в зеркало, которое показало, что теперь красные пятна на ее щеках и лбу начали быстро разрастаться, лицо вот-вот должно было полностью стать чуть ли не багровым.

Взгляд Матильды, уже свирепый, больше не обращался ни на Кутыкина, ни на Ольгу. Глядя себе под ноги, она развернулась на пятках и двинулась к бару.

Туда же, к бару, в этот момент подошла ее подружка, с которой они в этот вечер встретились здесь, чтобы обсудить свои «женские тайны».

– Я сама закажу, что мне надо, – сказала Матильда бармену и отодвинула от себя уже поставленную на стойку перед ней рюмку анисовой водки.

Подружка бросала тревожные взгляды то на Матильду, то на Кутыкина.

– Вуди, может, лучше пойдем отсюда? – спросила она у Матильды.

– Мне надо выпить, – отрезала та и указала официанту на стоявшую у его руки бутылку, – Текилу можно? Две.

– Я не буду, – сказала подружка.

На стойке во мгновение ока появились две рюмки с золотистым напитком.

– Я знаю, – сказала Матильда и, не поморщившись, медленно выпила первую рюмку.

Поморщился за нее бармен. Он не слышал разговора Матильды и Виталия. Их разговор был довольно тихим и внешне спокойным. Однако бармен наметанным взглядом определил, что за столиком назревает скандал. А в данный момент за спиной Матильды бармен увидел, что официантка, повинуясь нервным жестам Кутыкина, принесла ему счет.

– А вы знаете способ, как пить текилу по классическим правилам? – бармен попытался отвлечь Матильду, чтобы Кутыкин мог расплатиться и уйти.

Задав свой вопрос, бармен едва заметным движением убрал со стойки пустую рюмку и акцентировано дотронулся до полной рюмки, словно была необходимость предупредительно пододвинуть ее к Матильде, хотя такой необходимости не было, рюмка с текилой и без того находилась у ее пальцев. Бармен вообще знал свое дело. Движения его рук были отточены и ловки, как у карточного шулера. Клиент обращал внимание на его жесты, лишь если это было нужно бармену. В следующее мгновение казалось, что он и не пошевелился, а рядом с рюмкой текилы на стойке откуда ни возьмись возникла изящная хрустальная солонка.

– Я-то знаю, – ответила Матильда, и глаза ее полыхнули. – Можно мне к соли еще перца? Я вам покажу, как пить текилу по моим правилам.

Обрадованный, что военная хитрость удалась, бармен немедленно выставил рядом перечницу – хрустальную близняшку солонки.

– Вот смотрите, – сказала Матильда, – делается так. Сначала пьется текила, – она выпила вторую рюмку, снова не поморщившись, как воду. – Затем насыпаем сюда соли, – она протянула вперед ковшик левой ладони. – А сюда – перца, – она поставила рюмку и раскрыла правую ладонь.

Бармен повиновался, всеми силами изображая, как он заинтригован.

– Тут главное – не перепутать, что куда, – заметил он с той особенной улыбкой, с помощью которой опытный виночерпий предоставляет клиентам право выбора – считать или не считать сказанное им шуткой. Взявши солонку в одну руку, а перечницу в другую, бармен начал осторожно вытряхивать их содержимое в ее ладони. – Сюда соль, а сюда перец, правильно?

– Пока правильно, – тоном лаборантки, увлеченной химическим опытом, ответила Матильда, – Так, затем – давайте, наоборот, где перец – туда добавим соли, а где соль – туда перца. А теперь побольше перца. Знаете, так не пойдет, отвинтите эту крышку и сыпьте. Потому что главное – чтобы перца и там, и там было горкой. Если вам его не жалко.

Бармен снял серебристую крышечку с перечницы и опорожнил хрустальную емкость в ее руки. Лицо его лучилось радушием. Жалко ли ему специй для такой замечательной посетительницы? Да боже упаси!

Засыпав в обе ладошки-баржи смесь перца и соли по самую ватерлинию, Матильда прикрыла этот груз сверху пальцами для удобства транспортировки и отшвартовала кулачки от барной стойки. Рыжая бестия взяла курс на Кутыкина. Он сидел спиной к бару и к тому же был погружен в изучение чека и сдачи, принесенных официанткой, а потому не видел приближения вражеского флота.

Ольга надвигающуюся Матильду увидела. Она не знала, почему Матильда так странно держит руки. Но какая к черту разница, важно было другое: было ясно, что Матильда намерена поскандалить. «Похоже, наш Вудпекер решил таки продолбить дупло в голове Виташи, – подумала Ольга. – Оно и к лучшему, многовато в нем негативной энергии, без дупла тут не обойтись». И она отвернулась, всем своим видом давая понять Матильде, что ее не интересуют чужие разбирательства, к которым она абсолютно точно не имеет никакого отношения.

Матильда подступала.

Ее кеды неслышно ступали по мрамору пола.

Ее кулачки со специальной смесью двигались на высоте затылка сидящего Кутыкина.

Все ближе.

И ближе.

Виталий уже начал торопливо отсчитывать со сдачи деньги для чаевых, когда Матильда приблизилась почти вплотную и сходу закрыла своими руками глаза писателя, отправив туда практически без потерь оба заряда соли и перца. Втирая смесь ему в глаза, она напевно произнесла: «Угадай, кто-о».

В следующее мгновение Кутыкин уже хватал ртом воздух, дергаясь, стоная и пытаясь сообразить, что происходит, а Матильда отряхивала ладони. Писатель вскочил, вывинтившись из-за стола, и Матильда увидела град слез, на который, собственно, и рассчитывала.

– Виташа, ты, наверно решил, что в наших отношениях не хватает жару, – сказала она с удовлетворением, – ты его получил, дрочила.

– Что за… стерва! – не помня себя от рези в глазах, не разбирая дороги, он помчался в туалет, опрокинув попавшийся на пути стул.