Проклятые ночи - Анна Вейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Даже если они попросят мира? – спросил Иван.
Вот чёрт. Где крики и радость по поводу убийства? Почему все промолчали? Он был уверен, что его полумысль-полушёпот потонет в общем шуме. Однако кругом стояла тишина. И, что ещё хуже, все повернулись к нему. Даже Андреас. Неловко вышло.
– Иван, – голос главы Совета звучал мягко. Андреас всё-таки сделал несколько шагов по заляпанному кровью полу, чтобы положить руку ему на плечо. – Ты думаешь, нечисть может хотеть мира?
Берсерки кругом прыснули со смеха.
– Ну… ну… гоблины же просили.
– И чем это кончилось? – Андреас смотрел ему прямо в глаза.
– Ну… так это ж мы на них… напали…
– Что же нам было делать? Оставить их спокойно жить? Жажда крови и хаоса у них в крови, их такими создали.
– Они вроде сказали, что изменились и больше не хотят… Может, и другие…
– Вампиры не будут пить кровь, оборотни грызть людям горло? Один вопрос, Иван, если позволишь, – Андреас мягко склонил голову набок, как будто спрашивал разрешения, но вряд ли делая это в самом деле. – Что же остаётся делать нам? Оставить нечисть жить в своё удовольствие? Но зачем?
Тут-то берсерки засмеялись и засвистели. Иван не нашёлся что ответить. Он опустил глаза и чувствовал, как кровь приливает к лицу. В голове пролетела фраза, слышанная этой ночью.
«Жизни других для священных воинов не имеют значения».
Андреас снял руку с его плеча, жестом призвал парней успокоиться и зашагал обратно на своё место у двери. Иван оглянулся, в паре метров за ним стояла Катарина. С плотно сжатыми губами и откровенным презрением на лице она смотрела на Андреаса и качала головой. В её взгляде была неприкрытая злость.
«Она тоже не согласна», – подумал Иван, и на душе отчего-то стало тепло.
– Сейчас подгонят ваши машины, йомсвикинги, проводите наших уважаемых вёльв. Удачного всем пути домой, и напомню…
Но Иван не услышал последних напутствий. Торжественный зал, полный яростных воинов, красивых девушек и мёртвых гоблинов, растворился перед его глазами. И Иван проснулся. Впервые после ночи, проведённой в шкуре берсерка, он чувствовал, что невероятно устал.
Глава 21. Самый модный бомж
Иван не понял, что его разбудило, и с минуту смотрел в потолок, пытаясь осознать всю прошедшую ночь. С опозданием он понял, что где-то на кровати вибрирует телефон. Звонила мама. Звонила уже, похоже, не в первый раз.
– Ваня, наконец-то, – она явно была обижена и расстроена. И всё равно голос звучал по-доброму. – Ты спишь? Только не говори, что ты забыл. Не забыл ведь?
– Нет, конечно. А про что? – Иван сел и потёр глаза.
Мама вздохнула.
– Мы же вчера про это разговаривали.
Иван нахмурился, припоминая. Вчерашний день прошёл в предвкушении собрания берсерков. Он маялся от безделья, потому что не мог думать ни о чём другом. Когда позвонила мама, он слушал вполуха и говорил «ага», когда в разговоре возникала пауза. Сейчас он припоминал что-то про «важное событие», «отцу нужно выглядеть представительно» и «пожалуйста, не забудь».
– Да-да, я помню, только адрес забыл, – он попытался придать голосу бодрости. Сам слышал, что получилось не очень правдоподобно.
– Я тебе смс напишу.
– И время тоже.
– И время. Ты только не опоздай. Для отца это очень важно.
Она отключилась. Иван застонал. Отцу важно. Он-то тут при чём? Все кругом так и норовят приказы раздавать, а он должен делать то, что им важно. Телефон дёрнулся в руке – пришла обещанная смс-ка от мамы. Адрес – на другом конце города, время – половина первого. А сейчас? Ничего себе. Он проспал до одиннадцати! Вчера так боялся пропустить общее собрание, что опять принял снотворное – вот и результат.
Память нехотя подсказала, что у отца будет очередное «официальное мероприятие», как он сам это называл. Как высокопоставленный военный, он часто должен был «светить лицом». То приём по случаю награждения какого-то генерала, то вручение ключей от квартир офицерам. Для веса на такие события требовалось явиться с семьёй.
Что будет сегодня, Иван не помнил, да и не собирался запоминать, на ум приходило только слово «благотворительность». Если заботятся о сирых и убогих, то и для него и подавно найдутся чашка кофе и бутерброд, поэтому после душа Иван решил не тратить время на завтрак.
От метро до присланного матерью адреса надо было идти минут двадцать, и Иван опаздывал. Он шёл через скучный серый спальный район, дома сливались в сплошную бетонную стену. Когда между двумя блёклыми девятиэтажками появилось нужное здание, он даже притормозил. Это не было похоже на стандартные места отцовских мероприятий.
Перед ним было старое здание детского сада, неотличимое в своей серости от окружающих домов. Всего три этажа – пробник дома. На низком решётчатом заборе висела скромная табличка: «Благотворительный фонд "Надежда"».
Во дворе садика толпилось несколько десятков человек. Иван прошёл мимо «газели», из которой солдаты демонстративно – на камеру – вынимали пачки памперсов и мягкие игрушки.
– Отлично. Стоп, – скомандовала журналистка с перманентно белыми волосами и оранжевой помадой. Она сверилась с листом бумаги в руке. – Вот вы привезли памперсы в фонд. Теперь нужно снять, как вы помогаете сотрудникам погрузить вещи, чтобы отвезти в детский фонд. Грузите обратно. Нет, не сейчас, подождите, я скажу когда. Мальчик, уйди из кадра.
Она яростно замахала Ивану, который в этот момент остановился, зажатый между «газелью» и солдатами с плюшевыми медведями. Он увидел в стороне мать и поспешил к ней.
Другая группа солдат трудилась на местных клумбах. Трое пропалывали сорняки, четверо поливали цветы с такими широкими улыбками и маниакальным рвением, будто собственноручно запускали второй всемирный потоп. Ещё парочка решили прикинуться флористами и демонстрировали матери цветы в горшках. На фоне этого ботанического великолепия отец давал интервью другой съёмочной группе.
– Когда новобранцы нашей части узнали про инициативу руководства оказать помощь подведомственному благотворительному фонду, ими было принято единогласное добровольное решение провести здесь свои увольнительные, – отец рассказывал о благотворительности в своей извечной казённой манере.
Рядом мельтешил Всеволод, пресс-секретарь шестой общевойсковой армии. Мерзкий, по мнению Ивана, тип. Все эти «мероприятия» для журналистов были делом его рук. За спиной отца тем временем красовались Лиза и… патлатый парень, с которым она целовалась в метро. Который знатно врезал Ивану.
У Ивана перехватило дыхание от возмущения. Заявился сюда, на отцовское мероприятие. Он двинулся к парню и не заметил, что оказался в кадре. Отец резко схватил его за
