Рунет. Сотворенные кумиры - Юлия Идлис

Вот Марина Литвинович все страдает, что мы все как-то быстро забыли Беслан. Но мне кажется, что это трагедия такого масштаба, что человек ее пытается забыть, вычеркнуть память об этом. Но подсознательно, конечно, у всех людей Беслан все равно внутри остался: как они сидели и смотрели по телевизору краем глаза, как там 180 детей сгорают заживо. Поди такое забудь.

Но вместе с тем мне видится странной вся деятельность по поводу розыска виновных, какие-то следствия, комитеты эти. Не знаю, может, для родственников погибших это важно, но я до сих пор уверен, что правильно написал про матерей Беслана, о том, что, мне кажется, лучше родить новых детей, чем заниматься поиском правды. Все на меня ополчились тогда, а ведь я и с этими матерями как раз общался и им говорил это в лицо, и они соглашались.

И на самом деле очень многие из них так и поступили. Потому что, ну нельзя вернуть ребенка, что бы ты ни делал. Можно родить нового, если есть возможность, или усыновить. А все вот эти поиски, кто какой приказ отдал — это бессмысленно на самом деле: они все равно ничего не вернут вспять, только всеразбередят.

В Беслане на самом деле виноваты все. Поголовно вся страна. Это могло бы быть консенсусным решением, если бы все взяли и сказали — да, в этом виноваты все — коррупция, бардак, что террористов пустили, что вообще довели ситуацию до терроризма, что террористов довели до того, что они убивают детей, что спецслужбы сгнили, что операция была не подготовлена и вообще не пойми, что там происходило.

Может быть, поэтому Беслан стал точкой невозврата. И после этого ситуация как-то начала улучшаться. Все-таки то, что сейчас со страной происходит, ни в коей мере нельзя сравнивать с той степенью абсолютного отчаяния, которая была тогда. Потому что тогда было полное ощущение, что нашей стране конец, что мы все, мы как государство, общество, люди больше не можем ничего.

К счастью, это оказалось не так.

Из журнала mrparker, 4 сентября 2010

О себе

Для понимания Паркера важны две истории, рассказанные им самим у себя в блоге: про комсомол и про Государственную думу. Обе, если вдуматься, про одно и то же.

29 октября 2008 года по «Живому журналу» прокатилась волна мемуарных постов: в честь 90-летия Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи пользователи старше 30 лет вспоминали, когда и как именно они вступали в связь с комсомолом. Паркер вспомнил, как он стал комсоргом класса и перестал быть комсомольцем.

«У класса было спрошено: кого вы предлагаете?

А все молчат.

А мне страшно хотелось домой, было скучно. И я сказал — ну, хуй с вами, давайте я буду.

И они сказали — ну, хуй с тобой, давай ты будешь.

И так я стал.

И был им два года, ага. Или три. Не помню точно уже.

Я собирал взносы и расписывался в комсомольских билетах в клеточках.

Еще я был одним из организаторов компьютерного клуба в школе, вел школьную дискотеку, которая была самой популярной в районе из трех городов и организовал общешколъное радио. Натурально сделал радиопередачу перед уроками по кабинетам.

А на последнем отчетно-перевыборном комсомольском собрании школы вышел на трибуну и сказал: о чем вы тут все говорите? Вы видели доску почета в вестибюле школы? Там висят отличники и спортсмены.

Так вот ее надо на хуй убрать, а вместо всех этих никчемных людей повесить одну мою большую фотографию. Потому что я для школы сделал больше, чем любой другой из ее учеников за всю ее историю.

А мне сказали, что я вел себя нескромно.

Так я расстался с комсомолом.

И ну его на хуй».

Вторая история — о том, как паренек, родившийся в Апатитах, переехавший в Москву, ставший журналистом, популярным блогером, телеведущим и «цепным псом кровавого режима», ездил к Владимиру Жириновскому в Государственную думу, — появилась в блоге Паркера чуть раньше, 18 сентября 2009 года.

«Был в Думе в первый раз в жизни. Там, короче, чтобы попасть в бюро пропусков, надо пройти двух охранников на входе. Которые по телефону звонят в бюро пропусков и спрашивают, есть ли пропуск на такого-то.

Пиздец какой-то. Даже в Кремле такого нет.

В Думе очень смешно. Там пахнет котлетами».

Не стоит думать, что нынешний, взрослый Паркер, популярный блогер конца 2000-х, совершенно искренне испытывает такой вот детский восторг от посещения Госдумы. Скорее, он испытывает восторг от того, что может сравнить внутренний уклад Госдумы с внутренним укладом Кремля. И выбрать, где ему лучше. Когда я прошу его рассказать о себе, он сперва не понимает: чего рассказывать-то? Его биографиями полнится интернет. Расскажите о том, что было у вас в жизни важного, говорю я. Он пожимает плечами и начинает рассказывать — ноне о Госдуме и Кремле, а о музыке и интернете. Ну и о популярности, конечно.

— Все в жизни важно. Я родился в городе Апатиты Мурманской области. Что там было важного? Вот, я с детства любил популярность. В детстве я очень хорошо играл на пианино, причем не заученные по нотам штучки, а сам из головы играл. Поэтому я был популярен и в школе, и в пионерлагере. Это было круто, когда 13-летний ребенок играет музыку, которую сам сочиняет. Сейчас, разумеется, я не стал лучше играть, но это уже неважно. После школы я переехал в Москву, поступил в институт, закончил его, поступил в другой институт и его не закончил.

— Первый институт был.

— МИРЭА.

— А второй?

— Литературный. Сам не знаю, зачем я туда поступил, — из интереса, поступлю или нет, наверное. Что еще важного?.. Важно было, когда я попал в компанию Paragraph, потому что через нее я перезнакомился с огромным количеством людей, очень важных в моей жизни.

— Например?

— Ну, это очень долго перечислять. Просто в российском компьютерном бизнесе практически все когда-то проходили через Paragraph, она одна из старейших компаний, с 1989 года. Вот это было важно. Важно было, когда я ушел оттуда, и меня занесло в медиа совершенно случайно. Меня позвали в газету «Газету», сказали: «Чувак, мы почитали, что ты пишешь в интернете, — нам нравится, мы тебя хотим». И вот я, значит, абсолютный программист до мозга костей (я до сих пор считаю, что ничего не умею лучше делать, чем программы писать, это действительно было мое) — я попал в эту редакцию. Там бегают люди. Я никогда в жизни не знал, что это такое. Когда мне сказали: «Аккредитуйся на концерт», — я не понял, о чем речь идет, как это. А потом вдруг в какой-то момент это стало приносить больше денег, чем программирование. Оказалось, что работать в десяти изданиях можно, а десять программ одновременно писать нельзя. Текст написать можно очень быстро, его прочитают и выбросят тут же, и мне было совершенно не жалко их писать. А программа — это все-таки такая вещь, как ребенок. И я перелез в медиа. А сейчас я вообще не очень понимаю, какая у меня профессия и чем я занимаюсь. Люблю книжки писать, и музыку, и на радио работать, и все это одновременно. Мне нравится: у меня нет рабочего дня, у меня нет графика, я никогда не езжу ни в какие офисы, сижу дома.

— Откуда тогда у вас уверенность в завтрашнем дне?

— Я знаю, что я могу это сделать и завтра, и послезавтра. Текст какой-нибудь написать я смогу и при ядерном взрыве.

25 июня 2009 года, при до сих пор не выясненных до конца обстоятельствах, в присутствии своего врача, в возрасте 50 лет, неожиданно для всех, в том числе и для миллионов людей, купивших билеты на концерты грандиозного тура This Is It, который должен был начаться 13 июля, скончался Майкл Джексон. 28 июня интернет-издание Взгляд. ру опубликовало колонку Максима Кононенко, в которой он первым выдвинул предположение, позже ставшее одной из наиболее популярных, а после и официальной версией смерти поп-идола: Майкла Джексона убили. 29 июня у себя в блоге Паркер написал: «Из ВЗГЛЯДА сообщают, что колонку про Джексона на эту минуту прочитали 293 663 человека.

И продолжают читать. Есть еще порох».

Темная сторона сетевой популярности

В январе 2009 года Марат Гельман у себя в «Живом журнале» процитировал рэп, выложенный в ЖЖ пользователем ottsen: «Парням иногда бывает непросто. //Особенно если невысокого роста или если на лице прыщи и короста, в общем, если не соответствуют девчачьему ГОСТу. //С другой стороны, довольно прикольно //говорить “мне не больно”, когда тебе больно, когда тобой девочка довольна, когда знаешь секретный пароль, но //все-таки парень должен быть парнем, //А не растением-хакером, не тряпкой бесхарактерной, не “Мистером Паркером”».