Рунет. Сотворенные кумиры - Юлия Идлис

К этой цитате Гельман приписал: «Ну, Макс. Если что, войдешь в историю таким образом, в не через вв (тм)». Паркер перепостил рэп на «Идюте» под тэгом «жызнь». Для некоторых стать словом, которое вставляют в текст для рифмы, — это популярность. Для Паркера — это жизнь.

— Все время есть какие-то люди, которые пишут что-то такое. Вот приходит человек специально, чтобы под каждым моим постом написать, какой я козел и мудак. Я одно время собирал это все в отдельный журнал, который называется Why like Parker, сейчас давно уже перестал это делать. Я просто на них фильтр в почту ставлю, и все. Я их не баню, а просто не вижу того, что они пишут. А поскольку я читаю только те комментарии, которые по почте приходят.

— А вообще обратная связь для вас важна? Вы вступаете в диалог с комментаторами?

— Вступаю, когда интересно. Но сейчас, конечно, почти не вступаю, потому что появился телик, а он на самом деле очень многое меняет в жизни человека. Я это далеко не сразу понял. Но когда я стал участвовать в субботней программе на федеральном телеканале, я вдруг стал для большого количества людей, которые меня читают, звездой типа Доренко или еще чего-то. Несмотря на то что там я ерундой занимался, на этом телевидении, но тем не менее я «человек из телевизора». Как человек я им неинтересен совершенно, и дискутировать с ними сложно, потому что они не воспринимают меня как человека. Кроме того, я уже в самом начале говорил, что вообще дискуссия как таковая исчезла из ЖЖ. Все люди как бы заняли позиции по сторонам какой-нибудь условной баррикады. Они могут быть разные, эти баррикады, но все равно один здесь, другой здесь. Людей, которые пытаются что-то осмыслить, очень мало. Вот мы сегодня тут видели эту молодежь, — Паркер кивает на выход из барного зала — туда, где по лестнице, ведущей на улицу, гремят ботинками мальчики и девочки, разгоряченные съемками и халявным пивом, которое им давали по талончикам перед началом дебатов. — Меня, честно говоря, все это прибило немножко. Люди, которые задавали вопросы из зала, — это же молодежь, которая школьники и студенты! А они какую-то хуйню спрашивают: «Зачем вы пропагандируете ЕС?». Люди не думают, им удобно не думать. Потому что никто вокруг не занимается никакой полемикой, а просто декларируют постулаты. Один говорит: «Свобода слова. Демократия. Права человека». Чего ты у него ни спроси, он тебе в ответ на это говорит: «Свобода слова. Демократия». Я про это книжку написал — «День отличника». А другой точно так же говорит: «Мы “пятая колонна”. Запад нас не любит». А мыслительного процесса никакого нет. И я, естественно, тоже расслабляюсь в этой ситуации. А чего мне мыслительный процесс — я вон собираю смешные заявления. «Ах, не мог Associated Press написать, что крейсер “Аврора” приплыл вЕрузию!»[73]. Ну, вот написал. Понимаете, это же смешно.

«Смешно» — вообще основополагающая категория паркеровского мира. Все, так или иначе достойное интереса или внимания, он считает «смешным», в противоположность всему «не смешному» и не достойному. У современного человека — а Паркер, безусловно, очень современный человек, несмотря на все его показное славянофильство, почвенничество и провинциальность — «смешное» и «серьезное» вообще поменялись местами, ролями и знаками. Смешное — это хорошо, потому что интересно. Серьезное — плохо, потому что скучно и пафосно. Неслучайно сам Паркер считает смешным огромное количество самых разных вещей — от потоков мата в свой адрес до содержания под стражей беременной Светланы Бахминой. И то и другое делает его жизнь интересной.

В этом смысле показательны диалоги, в которые Паркер со своими комментаторами все-таки вступает.

15 сентября 2008 года он написал по поводу отказа в амнистии Светлане Бахминой: «Я, конечно, все понимаю и Бахминой очень сочувствую. Но все же беременеть для того, чтобы иметь основания выйти из тюрьмы, — это дикость. Делать еще не рожденного ребенка заложником столь неприятных обстоятельств — это жестоко и закладывает в меня сомнения в том, что эта женщина действительно так уж нуждается в своих детях. Потому что хорошая мать двоих детей никогда бы не допустила беременности, если существует хотя бы ерундовая вероятность того, что этот ребенок родится в тюрьме. При том, что двое ее детей уже растут без матери. Это дикость. И Бахмина неприятно удивила меня этим обстоятельством. Я считал ее безвинно осужденной овечкой».

16 сентября он цитирует в своем блоге пост, написанный одним из его читателей: «Иной раз, вернувшись тихим осенним вечером после напряженного трудового дня домой, переодевшись, покормив кота и поставив на плиту чайник, хочется оказаться один на один с Максимом Кононенко (более известным под ником «mrparker»), и, пока чайник не вскипел, взять этого сраного Паркера одной рукой за яйца, а второй — за глотку и хуячить о батарею до тех пор, пока у замечательного журналиста говно изо рта не полезет. Потом, конечно, руки с хозяйственным мылом вымыть и чаю таки напиться».

И дает к этому посту комментарий: «Я так понимаю этих условных рыклиных. Если бог не дал головного мозга — то остается только хуячить. Ежели бог не дал и смелости — то остается только ХОТЕТЬ ХУЯЧИТЬ. Пока чайник не вскипел.

— Что ты сделал и в своей жизни для хип-хопа?

— Я ХОТЕЛ ХУЯЧИТЬ. Пока закипал мой чайник.

Васисуалий Лоханкин».

Эта позиция у многих вызывала бы уважение, если бы была реакцией на общую для всех популярных блогеров «профилактическую» интернет-травлю, которой они удостаиваются просто за факт своей популярности. Но Паркер сам же эту травлю и провоцирует — фактически «вызывает огонь на себя». Может, чтобы почувствовать себя популярным блогером. А может, чтобы почувствовать себя творцом — в том числе и человеческих реакций.

— Я люблю популярность. Мне нужно какое-то самовыражение, обратная связь — любому творческому человеку, на самом деле, нужен фидбэк. Не может человек творить ради того, чтобы творить: ему обязательно нужна реакция на то, что он творит.

— Вас любая реакция устраивает?

— Мне нравится раздражать. Нравится, когда хвалят, и нравится, когда раздражаются. Потому что мне все-таки уже не 20 лет, и я себя уже хорошо осознаю. Меня практически никогда не обламывает отрицательная реакция. Тот же самый знаменитый пост про то, что «зачем матери Беслана хотят найти виноватых, лучше бы новых детей родили», — я-то знаю, что я написал. А подавляющее большинство людей не поняли, что я написал, и в ответ на это долго-долго меня поносили и до сих пор продолжают мне это припоминать. Но меня это не расстраивает. Я-то знаю, что я написал.

— А что вы написали?

— Я только что сказал, что я написал. Я не понимаю, зачем они пытаются найти виноватых. Мне кажется логичным родить новых детей — это лучшее лекарство от того, что ты потеряла ребенка, вместо того чтобы пытаться добиться от кого-то, кто убил твоего ребенка. Какая разница, кто его убил? Он уже не воскреснет.

— И вас не обижает, что вас поняли не так?

— Ну, я же знаю, что я написал, вот и все. Это тоже следствие того, что люди не думают, они читают текст и видят там что-то свое. Вот они видят одну фразу: «Лучше бы родили новых детей». А лучше для кого — это их уже не интересует.

Впрочем, это не всегда интересует и самого Паркера. Он часто «заигрывается» в провокацию, позволяя себе нарочито циничные заявления там, где, по общему мнению его читателей, цинизм неуместен: например, когда речь идет о смерти. В частности, 27 сентября 2009 года он записал у себя в блоге: «Иван Дыховичный каза болду. Кстати, кто-нибудь знает — кто это?» Предположить, что журналист Максим Кононенко, сделавший себе имя и карьеру блогера на пародийной интерпретации ежедневного информационного потока, не знает кинорежиссера Ивана Дыховичного или хотя бы не забил его фамилию в Google, прежде чем написать пост, невозможно. Именно поэтому пост вызвал возмущение в среде читателей и подписчиков «Идюта». Некоторые даже начали объяснять Паркеру в комментариях, что Дыховичный — «великий русский кинорежиссер», на что тот с удовольствием ответил фразой, которую по нарочитой двусмысленности и провокационности вполне можно поставить в один ряд со знаменитым утверждением про новых детей для матерей Беслана: «Великим он станет только завтра, когда выйдет свежий номер газеты “Твой день”». Если спросить его в частном разговоре, зачем он написал такое про только что скончавшегося Дыховичного, Кононенко, я уверена, ответит, что его просто неправильно поняли, а сам-то он знает, что написал. Он написал, что в наше циничное время смерть является таким же медийным событием, как все остальное, и одновременно мощным генератором пафоса в публичном пространстве: умерший человек немедленно объявляется великим, а подробности его жизни (которыми и занимается газета «Твой день») становятся темой номер один для СМИ.