Злой преследователь - Зара Дж. Блэк

точку зрения. Одно неверное движение, и она может меня порезать. Я заставляю себя не сопротивляться, когда он защелкивает ее, поворачивает, чтобы проверить посадку, а затем защелкивает замок. Для маленького замка он издает громкий звук.

Не просто голая, а закованная. Прикованная к его ногам, пока он работает. Он откидывается назад, расслабляясь в своем дорогом на вид кресле с выражением чистого удовлетворения. — Боже мой, Ева. Ты не представляешь, сколько раз я представлял себе этот момент.

Часть контроля покинула его голос. Он стал мягче, и в нем есть нотка благоговения.

— Ты представлял, что приковываешь меня здесь?

Кажется, я могу только глупо повторяться.

— О, да. Я обходился без секса больше года, ожидая тебя. Я провел последние три месяца, наблюдая, как ты принимаешь душ, представляя, как твои губы обнимают меня. Это была пытка, — он садится прямо, словно вспоминая что-то. — А теперь я могу пытать тебя в ответ. Мне просто нужно еще кое-что.

Он встает, оставляя меня в моем плену, и идет в спальню. Больше года. Информация есть, но я не знаю, что с ней делать. Коул не мог справиться несколько месяцев. Габриэль продержался больше года? Его самообладание, должно быть, безумно.

И он действительно наблюдал, как я принимаю душ, как я и подозревала. Боже, что еще он увидел?

Я вытаскиваю цепь, проверяя ее длину. Достаточно, чтобы я могла полностью встать на колени, но недостаточно, чтобы встать. Исследуя под столом, я обнаруживаю, что она прикреплена к прочной точке на стене. Спасения нет.

Габриэль возвращается. Он кладет что-то вне зоны моего зрения, сбоку от стола. Оно приземляется со стуком. Затем он протягивает странный предмет. Он черный и около пяти дюймов длиной. В основном тонкий, но расширяется до толстой колбы на одном конце. — Ложись на спину.

— Зачем?

Он вздыхает, но размахивает предметом. — Это войдет в тебя.

В мою кровь впрыскивается адреналин. — Зачем?

— Больше никаких вопросов. Делай, как я говорю, или твое время здесь увеличится до пяти часов. И поверь мне, когда я говорю, что мне все равно, даже если оно дойдет до пяти дней. Ты можешь остаться там навсегда, насколько я могу судить.

Его голодный взгляд на меня говорит, что он имеет это в виду. Я переворачиваюсь на спину, но тихо спрашиваю:

— А если будет больно?

— Не будет. Обещаю, — он раздвигает мои ноги, и я вскрикиваю, когда он наклоняется и целует внутреннюю часть моего бедра. — У тебя все хорошо. Я горжусь тобой.

Прилив смущающих, беспорядочных чувств нападает на меня от его слов, вместе со странным, неуместным чувством гордости. Хорошо как? Позволяя ему засунуть в меня предмет?

Я не могу не смотреть на него, как он сосредотачивает все свое внимание на моей самой интимной области. Его черные волосы падают на глаза, и он откидывает их назад, наклоняясь ближе. У него длинные ресницы. Я не замечала этого раньше. Сосредоточенность на его лице, когда он выдавливает немного смазки на предмет и прижимает его к моему входу, заставляет меня думать о враче, проводящем осмотр.

Если бы врач выглядел таким зачарованным, ему бы запретили заниматься практикой.

Кончик предмета упирается в мой вход, и он медленно вводит его. Он не выглядел большим, но самое большее, что было внутри меня, это палец, и он кажется достаточно большим, когда растягивает меня. Поэтому он это делает? Потому что он скоро вставит туда свой член и хочет подготовить меня?

Я дергаюсь, и он останавливается.

— Тебе больно?

И снова, кажется, его это волнует. Его волнует, причиняет ли он мне боль, даже когда он приковывает меня к своему столу. Даже когда он вставляет что-то в меня совершенно без моего согласия. Почему? Это просто мужчина, который заботится о собственности, которой он надеется наслаждаться долгое время?

Глубокий пульс внутри меня снова вспыхивает от этой унизительной мысли. Как будто я неправильно подключена. Неправильные вещи вызывают это желание.

— Нет.

— Хорошо.

Штука скользит глубже в меня, пока он не останавливается. Мое тело сжимается вокруг незнакомого присутствия.

— Но что оно делает?

На его лице появляется злая ухмылка. — Это орудие пыток.

Он откидывается назад и трогает что-то в кармане. Я кричу, когда что-то внутри меня начинает вибрировать. Сначала ощущение просто странное, но потом оно превращается во что-то другое. Мои пальцы ног сжимаются, и я стараюсь не показывать свою реакцию, когда мое тело наполняется жаром.

Билли всегда пыталась заставить меня купить вибратор, но я отмахивалась от предложений. Боже мой. Это то, чего мне не хватало?

Я собираюсь сжать колени вместе, но руки Габриэля захватывают мои лодыжки. — Нет. Оставайся так. Я хочу посмотреть, как быстро ты начнешь капать.

Иисус.

Его грязные слова только усиливают растущую потребность, теперь окрашенную разочарованием. Вибрации потрясающие, но они не попадают в нужное место. Либо недостаточно глубокие, либо слишком глубокие. Габриэль протягивает палец и проводит им по краю моего клитора, и он оживает, требуя большего.

Вот. Вот где мне нужны вибрации. Я снова пытаюсь подвигать ногами. Если я сожму их вместе, то, возможно…

Габриэль блокирует меня.

— Я сказал, стой на месте. Я подумал, что мне это может понадобиться.

Он тянется к краю стола и достает черную планку с манжетами по обеим сторонам. В мгновение ока он застегивает в них мои лодыжки, широко раздвигая ноги. Я не могу сосредоточиться на планке, Габриэле или чем-либо еще, кроме вибраций, сводящих меня с ума.

Он снова касается моего клитора, легчайшим касанием, и я стону. Я ничего не могу с собой поделать. Его улыбка — чистое зло, когда он делает вид, что достает свой телефон и проверяет время. — Три минуты с начала твоего наказания. Осталось всего три часа пятьдесят семь минут. Как ты себя чувствуешь? Кстати, ты совершенно мокрая. Наводишь беспорядок на нашем полу.

О, Боже. Неужели? Унижение от этого на короткое время отсекает потребность, прежде чем она поглотится. Если бы я только могла коснуться своего клитора. Моя рука движется без сознательного направления. Если бы только…

Габриэль обхватывает рукой мое запястье. — Нет, не надо. Я надену на тебя наручники, если придется, но это значительно усложнит сегодняшние уроки. Кстати, об этом…

Он быстро движется, помогая мне снова подняться со спины на колени. Предмет внутри меня смещается, но он крепко застрял и не выпадает. Новая поза не помогает отчаянной потребности, прожигающей путь сквозь мое тело. Как только я обретаю равновесие, он снова садится на стул. Его губы приоткрыты, и я сосредотачиваюсь на полноте