Басни - Жан Лафонтен

С своею примирилася судьбой.

"Что ж,-думала она,-коль таковы их нравы!

И кто жалеет их, а не винит, - те правы.

Не одинаковых нас создал всех Зевес,

И, попущением Небес,

Не все добры меж Петухами,

Как и меж нами.

Завись то от меня, не мудрено,

Я предпочла бы общество иное;

Но так уж, видно, роком суждено

Мне это, а не что другое.

Злой человек

В силок меня поймал, подрезал крылья,

И сделал для меня на весь мой век

Напрасными к свободе всякие усилья.

Куропатка и Петухи

Не Петухи, значит, а он, хозяин мой,

Вот сделал кто мне жизнь жестокою тюрьмой..."

Арс. Введенский.

Заимствована из басен Эзопа.

197. Собака с обрезанными ушами

(Le Chien a qui on a coupe les oreilles)

Чем провинился я, чтобы так злобно

Меня хозяин мучил? чем я стал?

На двор таким и выйти неудобно...

О, царь или тиран! Что ты бы сам сказал,

Когда б тебя так обкарнали!"

Так выл Полкан, дог молодой.

А люди у него под этот громкий вой

Спокойно уши обрезали.

Полкан уверен был, что потерял

Он много; но с годами увидал,

Что в выигрыше он: любил он драться

С собратьями; ему в недобрый час

Домой пришлось бы возвращаться

С ушами рваными не раз:

Известно, что во время драки

Страдают уши у собаки.

Чем меньше мест для нападенья,

Тем лучше. Если лишь одно

Такое есть, для охраненья

Его закрыть немудрено.

Собака с обрезанными ушами

Пример: Полкан ушей лишился,

А горло у него всегда мог защитить

Ошейник. Волк бы затруднился

За что Полкана ухватить!

А. Зарин.

Сюжет принадлежит, вероятно, самому Лафонтену.

198. Пастух и Король

(Le Berger et le Roi)

Два демона владеют по желанью

Всей жизнью нашею, подвергнув ум изгнанью,

И смертных слабые сердца

Им жертвы приносить готовы без конца.

Один - Любви названье носит в мире,

И Честолюбия - второй.

Последнего владенья шире:

В них и Любовь заключена порой.

Примеры я найду, но вам моею басней

Поведать я хочу о времени былом,

Которое дней нынешних прекрасней,

Когда Пастух простой был призван Королем

И при дворе нашел он дружеский прием.

Король тот видел, как на воле

Стада паслись, покрывшие все поле

И, пастыря заботами, доход

Дававшие изрядный каждый год.

Король умел ценить разумные старанья,

И молвил он: "Ты пастырем людей

Достоин быть, тебе дарую званье

Верховного судьи в стране моей".

Вот наш Пастух вооружен весами.

Хотя в былом он целыми часами

Видал одних собак своих, овец,

Отшельника и волка, наконец,

Но обладая смыслом здравым

(А это главное), бывал в сужденьях правым.

Отшельник навестил приятеля. - Сосед!

Не сон ли это все? Не бред?

Воскликнул он. - Ты нынче возвеличен.

Но к милости монаршей непривычен,

Поверь моим словам: вверяться ей нельзя,

Она ласкает нас, опалою грозя.

А худшее есть то, что платимся жестоко

Мы за ошибки те всегда, по воле Рока.

Я говорю как друг. Ты незнаком

С приманкою, которою влеком;

Всего страшись!

Был смех ему ответом.

Отшельник продолжал: -Становишься глупцом

Ты при дворе, я убеждаюсь в этом;

Сдается мне, что с тем я говорю слепцом,

Который некогда, бич потеряв в дороге,

Нашел взамен его замерзшую змею

И в руку взял ее свою,

Благодаря судьбу. "Что держишь ты, о, боги!

Ему прохожий крикнул тут.

-Скорее брось Змею!" -Змея? Да это кнут!

-Я говорю: Змея! Из-за чего же глотку

Я стал бы надрывать? Ужель свою находку

Ты хочешь сохранять? -А что ж? Мой старый бич

Я новым заменю. Ты завистью терзаем.

Прохожим был слепец напрасно убеждаем,

Тот ничего не мог достичь,

И в руку был Змеей упрямец наш ужален.

Но твой удел - он более печален.

"Что худшее, чем смерть, могло б меня постичь?

И отвечал пророк: - А горечь отвращенья?

И он был прав. Клеветники

Усердно при дворе точили языки

И Королю внушить сумели подозренья

Насчет достоинства и честности судьи.

Явили жалобы свои

Все те, кого он осудил когда-то:

"На наши денежки судья разбогател;

Возведена им пышная палата!"

Сокровища его увидеть захотел

И сам Король. К большому изумленью,

Взамен богатств - любовь к уединенью

Он встретил там и склонность к простоте.

Но люди на своей стояли клевете:

"Его сокровища - в каменьях драгоценных;

Он за семью замками их хранит,

И ими весь сундук набит".

Король, в присутствии советников надменных,

Велел открыть сундук. Заношена, плоха,

Лежала там одежда пастуха,

От шляпы с посохом и сумкой до свирели,

Заветной, кажется. Смущенно все глядели,

Но молвил он: - Счастливых дней залог!

Ни зависти, ни лжи ты возбуждать не мог.

И вот тебя я надеваю снова,

Я ухожу навеки из палат;

Тот сон рассеялся, каким я был объят.

О, государь, прости мне это слово!

В час возвышения я знал паденья час

И моего могущества границу,

Но я доволен был: и у кого ж из нас

Нет честолюбия, хотя бы на крупицу?

О. Чюмина.

Из Бидпая и Локмана (прим. к б. 19 и к б. 140).

199. Рыбы и Пастух с Флейтой

(Les Poissons et le Berger qui joue de la flute)

Пастух Терсис, который для Анеты

Лишь для одной пел слаще соловья,

Однажды пел свои сонеты

На берегу прозрачного ручья,

Текущего в лугах. Анета рядом с ним

Сидела с удочкой. Но Рыба не клевала,

Анета время лишь теряла.

Тогда пастух, что пением своим

Богов бессмертных мог увлечь,

Задумал песней Рыб привлечь.

"Оставьте,-он запел,-красавицу Наяду

В ее глубоком гроте, и скорей

Спешите все сюда, чтоб увидать отраду

Моих очей:

Она прелестнее Наяды в сотни раз.

Не бойтесь к ней попасться в сети,

Она опасна лишь для нас,

Но кротче нет ее на свете!

Она вас нежно холить будет

В садке с кристальною водой,

Вас приласкает, приголубит...

А если жребий роковой

И выпадет кому - в том лишь одна отрада:

Смерть от ее руки-счастливому награда!.."

Он пел, но так же был спокоен, тих ручей:

На Рыб не действовало пенье.

Напрасно изощрял Терсис свое уменье

И пел, как на заре влюбленный соловей.

Тогда он невод взял, им Рыб переловил,

И всех к ногам пастушки положил.

О вы, пасущие людей, а не овец,

Властители! коль вы толпой владеть хотите,

Не пышным красноречием берите:

Словами громкими вам не привлечь сердец.

Воспользуйтесь своими неводами:

Могуществом и грозными правами.

А. Зарин.

Заимствована у Эзопа и Автония (прим. к б. 137).

200. Два Попугая и Король с Сыном.

(Les deux Perroquets, le Roi et son Fils).

Два Попугая, сын с отцом,

От Короля обед свой получали;

Два полубога, сын с отцом,

Любили их и баловали.

Их возрасты скрепляли дружбу их:

Отец дружил с отцом, и дети дружно жили;

Они все время вместе проводили

От первых дней своих.

Для Попугая дружба эта честь была:

Ведь друг был Принц, сын короля!

Король же этот птиц любил,

И ими двор наполнен был.

У принца, средь его друзей,

Всегда влюбленный и кичливый,

Задира, вздорный и драчливый,

Жил воробей,

Любимец Принца он, соперник попугая.

Однажды, на дворе играя,

Они поссорились; потом,

Поссорившись, вступили в драку,

Два Попугая и Король с Сыном

И попугай избил так забияку,

Что полумертвый тот с поломанным крылом

Упал на землю, как мертвец.

Все думали, пришел ему конец.

Принц, вне себя от огорченья,

Взять Попугая приказал

И умертвить без замедленья.

Отец его о том узнал,

Летит, кричит, - но вопли все напрасны:

Сын обращен уж в труп безгласный.

Тут в ярости, без слов, напал

Разгневанный отец на Принца и в отмщенье

Ему глаза он проклевал

И тотчас улетел искать себе спасенья

На ель высокую. Среди ее ветвей

Тут, словно у богов, в спокойном сидя месте

И не бояся более людей,

Он наслаждался думами о мести.

Король спешит к нему и, чтоб его привлечь,

Заводит с ним такую речь:

-Друг, возвратись ко мне! не лей напрасно слез,

Не бойся мести и угроз,

Оставим это все. Я признаюся смело,

Хотя печаль моя безмерно велика,

Что сын наказан мой за дело,

И в том видна Судьбы рука!

Судьба виновница! Издавна начертала

Она нам жребий: из наших сыновей

Погибнуть одному от смерти жала,

Другому потерять красу своих очей.

Так решено Судьбой! Утешимся же оба;

Вернись ко мне и будь мне друг до гроба!.."

- О господин Король! безумцем бы я был,

Когда поверил бы, что после оскорбленья,

Ты про обиду позабыл

И не пылаешь жаждой мщенья.

Речами льстивыми меня не обольщай,

Я не вернусь к тебе! - ответил Попугай.

Пускай Судьба на самом деле