Басни - Жан Лафонтен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дойдем до Рима самого!"
Такой язык, мне скажут, необычен
Для пастуха. Ужели разум дан
Лишь тем, кто царскою короною венчан,
И должен быть пастух рассудком ограничен,
Как и его баран?
Все потерпевшие крушенье
И занесенные судьбою в Новый Свет,
Одобрили его совет.
Купец был мастером по части вычисленья,
И в месяц столько-то назначив за урок,
Он математику преподавать бы мог.
- А я политику, - Сын Короля добавил.
-Наука о гербах, до всех мельчайших правил,
Вельможа заявил, - вполне знакома мне,
И я займусь ее преподаваньем.
(Так молвил он, как будто этим знаньем
В соседней с Индией стране
Хоть кто-нибудь кичиться мог тщеславно).
Пастух сказал: -Вы рассудили славно,
Помесячно дадут вам плату за урок;
Но месяц - долгий срок,
До той поры поголодать изрядно
Пришлось бы нам. Весьма отрадна
Надежда, но пока
Она довольно далека,
А нам обед на завтра нужен,
И что сегодняшний нам обеспечит ужин?
О нем подумаем; но с помощью наук
Нам не добыть его: моих довольно рук.
Он встал и, хвороста в лесу набравши бремя,
Его продажею на время
Избавил всех от долгого поста,
Который их привел бы в те места,
Где не помогут дарованья.
Чтоб поддержать свое существованье,
Нам лучше действовать спроста,
При помощи даров природных,
И труд ручной - верней талантов благородных.
О. Чюмина.
Заимствована из Бидпая и Локмана (примеч. к б. 140).
205. Лев
(Le Lion)
Когда-то Леопард-султан
Разбогател неимоверно:
В лесах-олень и лось, в степях-верблюд, баран,
Ну, словом, богатей султанов всяких стран".
И возгордился он чрезмерно,
На троне беззаботно сев.
Но вот поблизости в лесу родился Лев.
Пошли тотчас приветствия, визиты
(Так водится у всех, кто имениты).
Но по султановой стране уж речь идет:
Не поплатиться б ей от новенького хвата.
Тут Лиса-визиря Султан к себе зовет,
Пройдоху старого и плута-дипломата:
-Боишься Львенка ты? Но не страшны нам львята!
Так речь повел Султан. - Пришло ль на ум тебе?
После отца он ведь теперь остался
Сироткой... Жаль его. И пусть своей судьбе
Он шлет хвалу за то, что клок хотя достался,
Отец в наследство дал ему...
А Лис в ответ:- Я, право, не пойму,
Как можно Льва жалеть?
Нам следует (прости на резком слове)
С лица земли его стереть;
А если в дружбе жить, то все же наготове
Быть каждый день и даже каждый миг.
Не Львенок страшен, - Лев нам будет лих:
Он в нашей области прольет немало крови,
Хоть будет милостив и добр к своим друзьям.
Когда родился он, гадал я по звездам
И видел там,
Что станет и велик, и славен он войною,
И вечною грозою
Он будет нам.
Но увещанья Лиса
Султану не далися:
Султана охватил беспечный сон,
И в области его все спали, как и он,
Как дети спят в тепле своих пеленок,
И не заметили, как настоящим Львом
Стал прежде маленький и неопасный Львенок.
И вот... Тревога, шум кругом...
Бегут за визирем... Все ждут советов Лиса...
Пришел - и вздохи понеслися,
И горький, тягостный укор
Несет им Лиса скорбный взор,
И речь его разумно раздается:
- Зачем? Так помощь не придет...
Так вам погибнуть только остается,
Хоть потеряли бы союзникам вы счет,
Хоть бы себя на них вы разорили:
Союзник явится - ему овцу подай,
Без этого сражаться он не в силе.
Нет, лучше Льва не раздражай,
Не то обчистит он весь край,
И вы сочтетесь с ним не раньше, как в могиле.
Поверьте, у него союзники верней,
Чем ваши: ваших вам кормить, поить ведь надо,
А у него лишь три: душою будь смелей,
Сильнее телом будь, да зорко бди, где стадо.
И, если хочется врага вам укротить,
Овцу ему подкиньте поскорее;
Да пожирнее,
Пока, от сытости слабея,
Не взмолится, чтоб дали пить.
А мало - киньте и барашка
Или вола: ему люба поблажка.
Но не понравился совет.
И вышла от того не польза, вышел вред:
Все страны, что со Львом безумно воевали,
Жестоко пострадали,
И там, где Леопард на троне восседал,
Лев властелином стал.
Смысл прост и ясен
Подобных басен:
Со львенком ежели живу в соседстве я,
Не лучше ли жить так, чтоб были мы друзья?
Не то, как вырастет да выпустит он когти,
С ним справиться мои бессильны ногти.
Н. Позняков
Басня представляет, по мнению комментаторов, переделку одной весьма отличной от нее по содержанию, но близкой по идее басни Бидпая (прим. к б. 140).
206. Боги и Зевесов Сын
(Les deux voulants instruire un Fils de Jupiter)
Герцогу дю Мэн
Был у Зевса Сынок. Происхожденье
Свое высоко он ценил,
И хоть еще дитя, но в сердце вожделенья
Любовные от ранних дней носил.
Не по годам умен и полон нежной страсти,
Всем существом он был у времени во власти;
А время не щадит людей,
И гонит бег их кратких дней.
Сначала девственная Флора,
С веселой прелестию взора,
С очаровательной улыбкой на устах,
Пленила сердце бога молодого,
И тут, на первых же порах,
Сын Зевса проявил себя во всех статьях,
Что ставятся в закон, как вечная основа,
Как строгий жизненный устав,
Наукой нежною Эротовых забав:
Все пущено им в ход, ничто не позабыто:
И вздохи, и мольбы, и слезы... Пережито,
Казалось, юношей все было в жизни сей;
Казалось даже, что его житейский опыт
Был прошлому готов укора бросить ропот:
Он в этой роли был совсем как бы в своей,
И был его язык любви лишь страстный шепот...
Но время шло, и наконец Зевес,
Когда настал черед учить наукам Сына,
Созвал к себе богов с небес,
И вот какая речь была от властелина:
"Друзья мои! до сей поры один
Я, без сотрудника, вселенной мощно правил.
Но вот теперь подрос мой Сын:
Не может быть, чтоб я его оставил
На произвол судеб: он кровь моя и плоть!
Уметь мой должен Сын все в жизни побороть!
Пускай падет пред ним неведенья завеса!.."
И только смолкла речь громовная Зевеса,
- Прекрасно! - все кричат. - Такому-то уму
Себя не обучить всему?..
- Готов науке той, которою герои,
Чтоб Олимпийских почестей добыть,
Себя прославили у стен великих Трои,
Готов его я твердо обучить!
Воскликнул бог, с войною неразлучный.
- А я его на лире сладкозвучной
Поведывать восторг и горе научу!
Бог Аполлон промолвил мудрый,
Искусств властитель златокудрый.
-Нет не по-вашему учить его хочу,
Заметил Геркулес, отваги друг и гений,
Иные знаю я пути:
Враг томных нег и наслаждений,
По ним его склоню идти,
Назло соблазнам вожделений.
Пусть у его победных ног,
Раздавлен, ползает порок!
Пускай не слышат зла призывы
Им сокрушенные порывы!
Пусть он чудовищ страшных яд,
Людьми в сердцах хранимый жадно,
Как заповедный, милый клад,
Спалит огнем своим нещадно!
Пусть чрез него узнает свет,
Что люди почести находят
За добродетелями вслед!..
Сказал и смолк. И очередь приходит
Венере: - Ну... я на себя возьму,
Скорее научить его всему.
Друзья мои! Когда любовь и разум
В союз войдут - весь свет пленяют разом.
Н. Позняков.
Людовик Август де Бурбон, герцог дю Мэн, которому посвящена басня, был сын Людовика XIV и г-жи де Монтеспан. Ему было 7 лет, когда Лафонтен посвятил ему свою басню.
207. Фермер, Собака и Лисица
(Le Fermier, le Chien et le Renard)
Нет, никогда ни с волком, ни с лисицей
Я б не хотел в соседстве жить:
Одна охотится за птицей,
Другой привык овец душить;
Злодеи оба хоть куда,
И с ними жить - одна беда.
Одна Лисица подбиралась
К соседским курам; ей на зло
Усадьба строго охранялась:
Лисице бедной не везло.
Бедняга вовсе отощала
И возроптала:
"Где справедливость в небесах?
Весь день я голову ломаю,
Всю ночь без сна я на часах,
И с голоду околеваю.
А как назло мне, рядом тут,
С своей тяжелою мошною
Живет беспечно Фермер-плут.
Сравнить его нельзя со мною:
Дурак без горя и забот
Лишь барыши свои считает,
Цыплят и куриц поедает
И припеваючи живет;
А я, известная всем хитростью, умом,
Счастливым день считаю,
Коль петуха поймаю
И пообедаю тем тощим петухом!
Где правда тут?" И в возмущеньи
Задумала Лисица мщенье.
Случилось раз, на счастье ей,
Фермер, Собака и Лисица
На ферме сделали оплошность:
У птичника не заперли дверей,
Совсем забыв про осторожность.
Настала ночь, и все забылись сном,
Как опоенные вином:
Храпел сам Фермер, слуги, стражи,
Все птицы, и Собака даже.
Лисица этого ждала; как ловкий вор,
Прокралася на птичий двор
И начала опустошенье.
