Басни - Жан Лафонтен

Пускай Судьба на самом деле

Всем управляет; для меня

Назначено Судьбой жить на вершине ели

Иль в глубине лесов. Окончу я

Тут дни свои. Не нужны мне чертоги.

Я знаю: месть - услада королей.

Живете вы, как на Олимпе боги!

Про месть ты говоришь, что позабыл о ней.

Я верю этому, но все же, без сомненья,

Держаться от тебя мне лучше в отдаленьи.

О господин Король! иди! Напрасен труд,

Не говори о возвращеньи!

Поверь, лекарством лучшим тут

Разлука служит и забвенье.

Отсутствие равно смиряет гнев в крови

И охлаждает пыл любви.

А. Зарин.

Из Бидпая и Локмана (прим. к б. 140).

201. Львица и Медведица

(La Lionne et l'Ourse)

У грозной Львицы

Похищен был сынок охотника рукой.

Окрестности наполнил рев и вой

Разгневанной лесов царицы.

И зверь, и птицы трепетно внимали,

Как звуки тишину лесную возмущали;

В теченье нескольких ночей

Никто не мог сомкнуть очей.

Чтоб Львицу несколько унять,

Медведица решилась ей сказать:

"Послушай, кумушка, дозволь промолвить слово!

Терять ребят для многих ведь не ново:

Припомни-ка, у скольких матерей

С тобою сами мы похитили детей...

Что, если б все они по-твоему завыли б!

Всему ведь миру голову они вскружили б.

Не лучше ли, сударыня, молчать

И снова грешные дела свои начать...

-Мне, сына потеряв, забыть напасти злые!

Что одинокой я состариться должна!..

-Помилуй Бог! Откуда ужасы такие!

На одиночество ты кем осуждена?

-Судьба преследует меня!..-Вот речи,

Что можно слышать чуть ли не при каждой встрече!..

О род людской! К тебе речь обращаю я!

Как много будто бы гонимых Небесами!..

Но это все... сказать ли между нами?

Напраслина... Гекубу вспомните, друзья!

Арс. Введенский.

Гекуба-жена последнего троянского царя Приама. На ее глазах погибли ее муж, дети, город и царство и она была уведена в рабство. Ее великие несчастья изображены Эврипидом. На русский язык басня переведена Сумароковым ("Львица в горести").

202. Два Витязя и Талисман

(Les deux Aventuriers et le Talisman)

Дорога к славе не усеяна цветами;

Пример нам - Геркулес с его трудами.

Герой соперника себе навряд ли знал

(В истории таких я больше не встречал),

Однако ж был один, который не смутился,

Когда таинственную надпись прочитал:

Поверив ей, за счастьем устремился

В страну чудес - и счастье отыскал.

Он путешествовал с товарищем вдвоем.

Вдруг видят: столб стоит; написано на нем:

"Коль хочешь видеть, паладин,

Чего из рыцарей не видел ни один,

То переправься поскорей

Через ручей;

Там слон из камня есть: взвали его на спину,

С ним на гору взберись, без отдыха, зараз,

И положи его на самую вершину..."

Товарищ закричал: - Пусть, в добрый час,

Кто хочет жизнь губить, пускается в дорогу!

А я хочу пожить еще во славу Богу.

Положим, переплыть ручей

Еще возможно, но на спину

Взвалить слона и с ношей сей

Взойти на самую вершину

Нет предприятия смешней!

Наверное, пять-шесть шагов

Пройти с ним впору и - свалиться;

Но чтоб дойти до облаков,

Ни разу не остановиться

Я не из этих смельчаков!

А впрочем, может быть, слона изображенье

Миниатюрное для трости украшенье...

Тогда нет подвига. Я продолжаю путь,

А вы уж со слоном управьтесь как-нибудь.

Лишь только он ушел, другой, отваги полный,

Тотчас же бросился в стремительные волны.

Вот на берег выходит он,

И видит: на земле лежит огромный слон,

Из камня сделанный. Он взял его на спину

И с ним взбежал на горную вершину.

Там город. Смело входит он,

Кладет слона, - и заревел вдруг слон.

Лишь только заревел, бежит со всех концов

На витязя народ вооруженный;

Всяк испугался бы и убежал смятенный,

Но витязь был из удальцов,

И приготовился к решительному бою,

Меч обнажив пред шумною толпою.

Но к удивлению его, не биться с ним

Народ бежал, а с радостным приветом,

Провозгласил его властителем своим

На место короля, расставшегося с светом.

Наш витязь стал ломаться, говоря

О тяжести и трудности правленья,

О робости при званьи короля;

Но все кругом усилили моленья.

Сикст то же говорил точь-в-точь

Перед избраньем в папы (в чем напасти

Быть папой, королем-придумать мне невмочь).

Склонился витязь наш и принял знаки власти.

А там в короткий срок народ он просветил,

Насколько их король смирен и робок был.

Знай: смелость города берет!

Коль счастие пришло-хватай без рассуждений,

Не допускай ни думы, ни сомнений:

Возврата нет ему, когда оно уйдет.

А. Зарин.

Из Бидпая и Локмана (прим. к б. 19 и к б. 140). В конце басни Лафонтен намекает на избрание папы Сикста V (1585). По преданию, перед избранием он притворился удрученным годами и болезнями, с тем, чтобы расположить в свою пользу тех, кто рассчитывал быть ему преемником.

203. Кролики

(Les Lapins)

Герцогу Ларошфуко

Я часто мог сказать, к какой зверей породе

Принадлежат иные из людей;

Среди животных и зверей

Они близки им по природе.

Король не менее, чем подданный, грешит

И добродетелей не более имеет.

Природа все дары распределить умеет

И каждое созданье наградить

Какой-нибудь крупицей, чтоб по ней

Пытливому уму характер был видней.

Понятно, про людей я речь свою веду,

И в поясненье слов пример вам приведу.

В час раннего рассвета, на краю

Большого леса, я на дерево взобрался,

И с высоты его с величием смотрю

Вокруг себя. Случайно оказался

Над Кроликами я. Бедняжки ничьего

Внезапного не ждали нападенья.

Юпитер новый, я с Олимпа своего

Мог их стрелять на выбор, без стесненья.

Я вижу, как они, беспечно веселясь,

Играют, прыгают в вереске.

Стреляю я, и при внезапном треске

Рассыпались они, за жизнь свою боясь,

Искать спасения по норкам под корнями.

Но час, другой прошел, - внезапный страх забыт,

И вновь они идут беспечными толпами,

И снова между них веселие царит.

Не так же ль средь людей? В смятеньи под грозою

Кролики

Рассыпавшись, они сбираются опять,

Стремятся к берегу пристать,

Чтоб снова ветром и волною

Быть разметенными.... Как Кролики, толпой,

Беспечные, они бессильны пред судьбой.

Другой еще пример из жизни обыденной.

Когда несчастный пес, судьбою обойденный,

Проходит мимо псарни, - что за гам

Ему несется по следам!

Собаки, трепеща от жадности и злости,

Ревут и лязгают зубами вслед ему,

Чтоб не пустить непрошеного гостя

К жилищу своему!

Не то же ль средь людей? Правители, вельможи,

Простые смертные - на тех же псов похожи.

Мы, как они, готовы разорвать

Внезапного пришельца, опасаясь,

Чтоб не пришлось с ним разделять

Того, чем мы живимся, наслаждаясь.

Кокоток и писателей сюда

Я причисляю без труда:

Несчастье между них вдруг новичку явиться!..

Игра известная: так надо приловчиться,

Чтоб подле пирога лишь нескольким стоять

И уж других к нему не подпускать!..

Примеров сотнями я мог бы вам привесть,

Но надо знать и честь.

Спасенье - в краткости; и в лучшем сочиненье

Необходимо опущенье,

Чтоб пищу дать читателя уму.

Кончаю басню посему.

Вы, скромность чья равняться только может

С величием души; которого хвала

Поэта скромного конфузит и тревожит,

Хотя она ничтожна и мала

Перед заслугами! Вы, коему обязан

Своим покоем я и с именем кого

Я благодарностью до гроба буду связан,

Чьих добродетелей не опроверг никто!

Я счастлив, что добился разрешенья,

Чтоб ваше имя было почтено,

И чтоб оно моим произведеньем

Векам на память было предано

То имя, что стране, богатой именами

Прославленных мужей, честь делает собой

Перед потомством и веками

Своей духовной красотой.

А. Зарин

О де Ларошфуко, которому посвящена эта басня (см. примеч. к б. 11).

204. Купец, Дворянин, Пастух и

Королевский Сын

(Le Marchand, le Gentilhomme, le Patre et le Fils de Roi)

Искатели миров других,

Всех четверо, спаслись из волн морских:

Сын Короля, Купец, Пастух, Вельможа,

И с участью того, кому пришлось на хлеб

Вымаливать гроши, велением судеб

Была их участь схожа.

Так Велизарий сам бродил в былые дни.

Рассказ о том, как все, по воле Рока,

Сошлись они - завел бы нас далёко.

О том, как дальше быть, держали речь они,

Усевшись отдохнуть поблизости потока.

Распространился Принц о горестях царей;

Но был Пастух такого мненья,

Что следует, забыв былые злоключенья,

О настоящем дне подумать им скорей.

"Что пользы в жалобах?-сказал он в

заключенье.

А с помощью труда достигнем мы всего,