Мы пойдем другим путем! От «капитализма Юрского периода» к России будущего - Александр Бузгалин

Если бы российские власти с самого начала (а начало здесь — первая чеченская война, если не раньше) твердо занимали позицию защиты права наций и народов на самоопределение, то поддержка этих властей в нынешней конфронтации была бы несоизмеримо шире. Но этого не было и нет. И потому даже оппозиционные к США демократические международные структуры не доверяют российским властям. И потому народы России хотят, наконец, поверить российским властям, но…

Вот здесь мы хотели бы обозначить еще несколько важных аспектов, касающихся некоторых уроков августовской войны.

Однако прежде несколько слов о международном праве и принципах нерушимости границ. На протяжении последних 20 лет мировая политическая карта изменялась не раз и радикально. Границы СССР исчезли вместе с СССР. Границы Германии продвинулись на восток. На месте Чехословакии и Югославии возникли независимые государства. Едва ли не все последовательно демократические силы (в отличие от проельцинских «демократов») вот уже более 15 лет назад выступили в защиту права чеченского народа на самоопределение, хотя это было бы очевидным нарушением принципа нерушимости границ. Совсем недавно западный истеблишмент решительно поддержал новое нарушение этого принципа в связи с признанием независимости Косово.

К сожалению, опыт последних десятилетий показывает: и государства НАТО в своем большинстве, и Россия относятся и к праву народов на самоопределение, и к принципу нерушимости границ цинично-прагматично. Если выгодно — поддерживают. Если невыгодно — игнорируют.

Начнем с того, что непоследовательность геополитики российских властей (то против суверенитета «малых народов», то за: когда как российским властям выгодно) очень больно ударила по этим властям именно тогда, когда власти нашей страны сделали нечто действительно полезное, защитив тысячи людей в Южной Осетии. Хуже всего то, что этот удар рикошетом прошелся и по гражданам Российской Федерации, и по антифашистам большинства стран мира.

За рубежом властям России не поверили, и это плохо. Но гораздо хуже то, что не поверили гражданам России, многие из которых честно и искренне, своими силами, а подчас и жизнями помогли кавказским товарищам.

Это плохо. Плохо для нас. Плохо для тех представителей международного гражданского сообщества, кто не отделяет власти России от граждан России.

Но это, к сожалению, заслуженная расплата за то, что мы, россияне, в большинстве своем не противодействовали ранее имперской геополитике властей. За то, что многие из нас сейчас как никогда склонны ее поддерживать.

А еще это расплата за более или менее вялые/активные попытки властей нашей страны изобразить из себя «империйку».

Сейчас бы нам как стране наконец-то сделать что-то действительно достойное.

Дать возможность не только абхазам, осетинам, но и чеченцам наконец по-настоящему свободно решить вопрос о своей независимости, а не делать ставку на закулисный торг с главами тех или иных местных кланов.

Четко разделить народы Грузии и власти, поддерживающие Саакашвили, и помочь грузинам, живущим в России, чувствовать себя как дома, провести серию шагов на развитие грузино-российской дружбы в сферах культуры, образования, народной дипломатии…

И Западу бы сейчас как нельзя к месту задуматься о своей политике, о своей беспринципности в отношении к вопросам самоопределения народов. В отношении к России. В том, как важно различать граждан России и власти России…

Но эти уроки ни власти, ни большая часть других «реально-политических» сил пока что не собираются извлекать. Ни в России, ни на Западе. У нас все сильнее нарастают тенденции безоговорочной поддержки государства. На Западе появились формальные предлоги найти, наконец, «врага демократии». И то, и другое — дороги в тупик.

Мы уверены: получившие сейчас в силу в основном действительно правомерных действий определенный кредит доверия российские власти его вряд ли смогут реализовать. Они выражают интересы тех сил, которые проводили и, скорее всего, будут проводить в основе своей антисоциальную, недемократическую, мелочно-имперскую политику. И как таковые власти России этот кредит вполне могут растерять. Раньше или позже. Как растеряли кредит доверия власти Российской империи, поддержавшие в конце XIX века действительно справедливую борьбу балканских народов за независимость в войне против Турции (которую, кстати, тогда поддерживала Великобритания — суперимперия XIX века).

Запад же убедится, что демонизация России как страны (в отличие от критики тех или иных действий ее властей) чудовищно вредна не только народам нашей страны, но и Западу, где ростки новой холодной войны усиливают и без того все более влиятельные правоконсервативные политические силы: сторонников либерально-капиталистического социально-экономического курса; имперски-агрессивной геополитики; все более авторитарно-консервативной внутренней политики, подавляющей права и свободы человека, союзов, социальных движений и НПО.

Тем важнее сейчас мирные, последовательно-демократические, антиимперские альтернативы. И солидарность выдвигающих и защищающих эти альтернативы сил. В мире и в России.

КАПИТАЛИЗМ ЮРСКОГО ПЕРИОДА: РЕЛИГИЯ И НРАВСТВЕННОСТЬ

Летом 2007 года наконец-то начались хоть сколько-нибудь публичные дебаты о проблемах клерикализации социальной и духовной жизни страны, образования, культуры, нравственного бытия общества. Обращение 10 академиков всколыхнуло некоторую часть общества, привлекло внимание СМИ, а вслед за ними и граждан к тому, что (вот парадокс!) их всерьез волновало, но мало открыто обсуждалось. И это отрадно. Диалог начался, хотя и норовит затухнуть.

Причин для последнего немало. В современной России церковь (и это касается всех основных конфессий нашей страны, но прежде всего — господствующей — православной) объявлена едва ли не единственным выразителем нравственных начал, духовности и т. п. Более того, православная церковь превратилась в мощную структуру, тесно сращенную со всеми ветвями государственной машины, со всеми основными партиями. Она контролирует огромные материальные ресурсы. Активно влияет на общественное мнение.

И если влияние на общественное мнение есть «нормальная» функция церкви, то все большее проникновение церкви во все поры общественной жизни и особенно сращивание с государством есть уже симптомы клерикализации. И в данном случае неважно, кто в большей степени инициирует и укрепляет унию церкви и государства: президент или патриарх. Важно, что они сращиваются. Не так важно, кто — Министерство образования или соответствующие институты церкви инициируют внедрение «основ православной культуры» в школьную программу, важно, что этот процесс активно разворачивается в нашей стране.

Подчеркну, однако, что этот текст — не критика церкви. Этот текст — анализ того, почему и в чьих интересах все большее внедрение церкви в общественную жизнь страны и почему церковь все более стремится выдать себя за главного поборника нравственности и духовности.

Представители церкви в дискуссии пытаются свести феномен клерикализации исключительно к формальному вхождению иерархов церкви в государственные структуры и ссылаются на то, что в основных официальных документах церкви (в частности, православной) не содержится таких интенций[39]. Действительно, в документы никаких прямых призывов к клерикализации высокообразованные специалисты церкви, конечно же, не включили. И непосредственно высшие чины церкви занимать государственные посты не стремятся. Но означает ли это, что нет процесса все большего проникновения церкви во все поры общественной жизни? Или проникновения туда, где может и должна быть распространена исключительно светская власть — власть общества и государства? И если это не клерикализация, то что это? На мой взгляд, это именно клерикализация, причем в первую очередь общества, и это особенно важно анализировать.

И самое главное: при крайне низком уровне действительной религиозности населения в нашей стране господствует полубессознательное «оцерковление» образа мыслей едва ли не большинства граждан, некритически принявших навязываемую церковью монополию на духовность и нравственность. И это при том, что более-менее регулярное посещение церкви, знание основных религиозных канонов и т. п. характерно для меньшинства россиян.

Почему же это произошло?

Прежде всего подчеркну, что этот текст не будет затрагивать вопросов личного выбора человека: верить в бога или нет, и если да, то к какому религиозному течению принадлежать и принадлежать ли вообще.