В ожидании Годо (сборник) - Сэмюэль Беккет

Стекольщик. Но ведь ты знаешь, когда тебе что-то нравится, когда тебе хорошо, правда?

Мишель. Да, папа.

Стекольщик. Ну а счастье – примерно то же самое. ( Пауза. ) Так что, ты счастлив?

Мишель. Нет, папа.

Стекольщик. Почему?

Мишель. Не знаю, папа.

Стекольщик. Может быть, потому, что ты редко ходишь в школу?

Мишель. Нет, папа, я не люблю школу.

Стекольщик. Может, тебе хотелось бы побольше играть с ребятами?

Мишель. Нет, папа, я не люблю играть.

Стекольщик. Я с тобой не слишком строг?

Мишель. Нет, что ты, папа.

Стекольщик. Так что же ты любишь?

Мишель. Не знаю, папа.

Стекольщик. Как так, не знаешь? Этого быть не может.

Мишель ( подумав ). Я люблю, когда я лежу в кровати перед сном.

Стекольщик. А почему?

Мишель. Не знаю, папа.

Молчат.

Стекольщик. Подойди, я тебя поцелую.

Мишель подходит. Стекольщик его целует.

Тебе приятно, когда я тебя целую?

Мишель. Не очень, папа.

Стекольщик. Почему?

Мишель. Ты колешься, папа.

Стекольщик. Ну вот видишь, ты же знаешь, почему не любишь, когда я тебя целую.

Мишель. Да, папа.

Стекольщик. Тогда скажи, почему тебе нравится лежать в кровати перед сном?

Мишель ( подумав ). Не знаю, папа.

Молчат.

Стекольщик. Ты все еще голоден?

Мишель. Да, папа.

Стекольщик ( протягивая ему сандвич ). На, ешь.

Мишель ( в нерешительности ). А как же ты, папа?

Стекольщик ( повысив голос ). Ешь!

Молчат.

Мишель. Ты больше не хочешь, папа?

Стекольщик. Нет.

Мишель. Почему, папа?

Пауза.

Стекольщик. Не знаю, Мишель.

Молчат. ЗАНАВЕС

Действие третье

Стекольщик, Жак, Виктор, Зритель, мадам Карл, Голос из ложи, Суфлер.

Стекольщик. Музыка! ( Ходит взад-вперед возле двери, обхватив голову руками. ) Сколько зла! Сколько зла! ( Останавливается. ) Музыка! Я все отсюда вижу. И жизнь, и смерть, и свободу, и рабство, и жалкий трепет, и смешок разочарования – мол, нас на пышные фразы не поймаешь, и выразительное молчание, и беспомощные жесты, означающие, да Бог с вами, это вовсе не то, нет, нет, пусть говорят, что хотят, но это совсем не то, ничего общего, скорее наоборот, поймите же, это никакими словами не выразишь. И тогда мы, жалкие безумцы, осмелившиеся заговорить о чем-то, кроме хлеба насущного, стыдливо умолкаем – ах, простите, всего вам доброго – и преспокойно отправляемся спать. О, я ее слышу, вашу музыку! Вы все там перепились как свиньи.

Жак. Мы? Перепились?

Стекольщик. Он разливается соловьем. Чем не музыка? Вы слушаете. Вы его понимаете. Потом перестаете понимать. Он теряет ботинки. Потом пиджак. Уже четыре часа дня, а он храпит себе и не думает просыпаться. Он бредит: башни… обрезание… огонь… огонь. Вы приходите проверить, добрался ли он до дома. ( Виктору. ) Держу пари, вы ни слова не помните из того, что наплели ему вчера.

Виктор. Что? Уже можно выходить?

Стекольщик. Вы видите этого типа?

Виктор. Ничего не понимаю.

Стекольщик. Это ваш дворецкий.

Виктор. Я его, кажется, знаю.

Стекольщик. Он не поленился прийти сюда, чтобы поблагодарить вас за те откровения, которыми вы изволили осчастливить его, а вместе с ним и некую Мари.

Виктор. Откровения? ( Жаку. ) Какие еще откровения?

Стекольщик. Ну, называйте это как хотите. Так чем же вы их сразили?

Виктор. Я… я не помню точно. Это малоинтересно.

Стекольщик. Малоинтересной музыкой, значит. Вот я и говорю, что вы там все перепились.

Жак. Уверяю вас…

Стекольщик. О, вы их еще не знаете, этих рыцарей без страха и упрека! Дай им только понюхать пробку, и все – пиши пропало. Так я и поверил, что он отважился предстать перед останками своего драгоценного папочки, не приложившись к бутылке.

Виктор. Оставьте моего отца в покое.

Стекольщик ( потирая руки ). Ага, вот на этом-то мы его и поймаем!

В ложе у сцены поднимается Зритель. Это мужчина лет шестидесяти. Было бы хорошо, если бы он внешне или хотя бы костюмом отдаленно напоминал и месье Крапа-отца, и доктора Пьюка.

Зритель. Подождите! ( Он с трудом перекидывает ногу через бортик ложи и осторожно спускается на сцену с пустой стороны. Подходит к кровати, останавливается. ) Прошу меня простить за неожиданное вторжение.

Стекольщик. Вас сюда кто-то делегировал?

Зритель. Нет, не совсем. Я сидел в баре, в фойе, и разговаривал с друзьями. Я там даже одного критика встретил в первом антракте.

Стекольщик. Он пришел или уходил?

Зритель. Уходил.

Стекольщик. И вы поняли, что надо держать нос по ветру.

Зритель. Вроде того.

Стекольщик. И этот счастливый ветер доставил вас к нам.

Зритель. Если хотите. Но на самом деле я пришел по собственному порыву. Потому что во мне живет не один, а тысяча зрителей, к тому же не всегда похожих друг на друга. Так уж я устроен, что подобно хорошей губке всегда славился умением впитывать в себя все и вся.

Стекольщик. Веселая у вас должна быть жизнь!

Зритель ( серьезно ). Да нет, когда как.

Стекольщик. И не иначе, это качество вы впитали с молоком матери?

Зритель. Месье, когда я был младенцем, мать порой отказывалась давать мне грудь, опасаясь, как бы я не хватил через край. И я ее понимаю!

Входит мадам Карл.

Мадам Карл . Ну с меня достаточно.

Стекольщик. И с меня тоже.

Мадам Карл ( подойдя к кровати, обращается к Виктору ). Я в послед… ( Увидев Зрителя. ) А это еще кто такой?

Стекольщик. Посланник народа.

Мадам Карл . Я не видела, как он прошел.

Стекольщик. Он прокрался через крышу.

Мадам Карл ( Стекольщику ). Да у вас просто недержание речи.

Стекольщик. У кого недержание? У меня недержание? Что за гнусные инсинуации, мадам?

Мадам Карл. А! ( Брезгливо машет рукой, Виктору. ) Я в последний раз спрашиваю, вы съезжаете или остаетесь?

Виктор. Что?

Мадам Карл ( в ярости ). Я спрашиваю, вы остаетесь или нет? Мне это все осточертело.

Стекольщик. И не только вам одной.

Виктор. Остаюсь или нет? ( Думает. ) Вы хотите знать, остаюсь я или съезжаю?

Стекольщик. Да нет, вы не поняли. Она хочет знать…

Мадам Карл ( Стекольщику ). Заткнись! ( Виктору. ) Вчера вы были готовы съехать, потом нет, сегодня с утра вроде опять согласились, а до сих пор с места не сдвинулись. Счет вы получили, заплатите и проваливайте на все четыре стороны. У меня эту комнату два клиента ждут.

Виктор. Вы не имеете права меня выгонять!

Мадам Карл. Выгонять? Вы же сами решили отсюда уехать.

Виктор. Теперь я вижу, что ошибался.

Стекольщик. Нет, я вообще не понимаю, что за манеры? Неужели не ясно, что у нас важное совещание? Исторический, можно сказать, момент, а вы пристали с этими жилищными проблемами хуже назойливой мухи.

Мадам Карл. Плевать я хотела на ваш исторический момент.

Виктор. Послушайте, мадам Карл, мне надо выйти ненадолго. ( Погружается в свои мысли. )

Молчание.

Мадам Карл. Я… Стекольщик. Тихо! Он медитирует!

Молчание.

Виктор. Мне надо выйти подышать воздухом.

Стекольщик. Как поэтично! Как глубоко!

Виктор. Я когда мимо вас пойду, скажу, что решил.

Мадам Карл. А когда будете возвращаться, скажете, что передумали.

Виктор. Нет, мадам Карл, я вам обещаю, что решу окончательно.

Мадам Карл. Я вашими обещаниями сыта по горло!

Стекольщик. А что обо мне говорить?

Мадам Карл. Вот досюда. ( Проводит рукой под подбородком. Выходит. )

Молчание.

Зритель. Вообще-то эта женщина права. ( Пауза. ) Так на чем мы остановились? Ах да, моя мать…

Голос из ложи. Хватит языком трепать! К делу!

Стекольщик. Конечно, уж лучше вы, чем апельсиновая кожура.

Зритель. Я ничего не обещаю. ( Вынимает часы из кармана. ) Десять тридцать. То есть все это продолжается уже полтора часа. ( Прячет часы, Виктору. ) Вы отдаете себе в этом отчет?