Воспламеняющая - Стивен Кинг

Существовали и другие возможности. О них не упоминалось в отчете, в силу их взрывоопасности даже при наличии грифа «Совершенно секретно». Хокстеттер, который все сильнее заводился от перспектив, открывавшихся перед ним и его командой экспертов, упомянул об одной в разговоре с Кэпом неделю тому назад.

«Этот фактор Зет. Вы думали, какие могут быть последствия, если выяснится, что этот ребенок – не гибрид, а настоящая мутация?»

Кэп думал, хотя и не сказал этого Хокстеттеру. Конечно, это поднимало интересный вопрос евгеники… потенциально опасный вопрос евгеники, нацистов и суперлюдей, то есть того, с чем сражалась Америка во Второй мировой войне. Но одно дело – тонуть в философском колодце и нести чушь об узурпации власти Господа, и совсем другое – представить лабораторные доказательства того, что потомки людей, которым вводился «Лот шесть», могут воспламенять все и вся, левитировать, внушать другим что угодно, передвигать предметы силой мысли и тому подобное. За идеалы обычно держатся только до тех пор, пока нет сильных аргументов для их ниспровержения. А если они есть, что тогда? Фермы для выращивания суперлюдей? Звучало безумно, но Кэп вполне мог их себе представить. Они стали бы ключом ко всему. К миру во всем мире, к мировому господству, а если избавиться от кривых зеркал риторики и напыщенности, не одно ли это и то же?

Задача стояла трудная. На ее решение могло уйти лет десять. Кэп понимал, что у него есть порядка шести месяцев: вполне достаточно, чтобы задать направление, провести разведку земли, по которой будут проложены рельсы и побегут локомотивы. Все это станет его наследством стране и миру. В сравнении с этим жизни беглого преподавателя колледжа и его замухрышки-дочери ровным счетом ничего не значили.

Обследования и наблюдения за девочкой не будут достоверными, если постоянно держать ее под действием лекарственных препаратов, но ее отец станет ключом к успеху. А в тех редких случаях, когда они захотят провести какие-то эксперименты с ним, схема сработает в обратном направлении. Простая система рычагов. И как в свое время отметил Архимед, чтобы сдвинуть мир, хватит достаточно длинного рычага.

Зажужжал аппарат внутренней связи.

– Джон Рейнберд прибыл, – доложила новая девушка. В ее обычно бесстрастном голосе сквозил страх.

Прекрасно тебя понимаю, крошка, подумал Кэп.

– Пожалуйста, пригласи его ко мне.

2

Все тот же старина Рейнберд.

Он вошел медленно, одетый в потертую коричневую кожаную куртку, вылинявшую клетчатую рубашку, обшарпанные ковбойские сапоги «Динго», выглядывавшие из-под отворотов прямых застиранных джинсов. Макушка его огромной головы почти касалась потолка. Яма на месте глаза заставила Кэпа внутренне поежиться.

– Кэп. – Рейнберд сел. – Я слишком долго пробыл в пустыне.

– Я слышал о твоем доме во Флагстаффе. И твоей коллекции обуви.

Единственный глаз Джона Рейнберда смотрел на него, не мигая.

– Так почему же я вижу тебя исключительно в этих говнодавах?

Рейнберд сухо улыбнулся и промолчал. Как обычно, Кэпа охватила тревога. Он вновь задался вопросом, что знает Рейнберд и почему это его волнует.

– У меня есть для тебя работа, – сказал он.

– Хорошо. Та, что я хочу получить?

Кэп удивленно посмотрел на него, обдумал слова Рейнберда и ответил:

– Думаю, да.

– Тогда рассказывайте, Кэп.

Кэп изложил план, позволявший привезти Энди и Чарли Макги в Лонгмонт. Много времени на это не ушло.

– Ты справишься с этой винтовкой? – спросил он, закончив.

– Я справлюсь с любой винтовкой. Мне нравится ваш план. Он гарантирует успех.

– Как приятно, что ты его одобряешь. – Кэпу хотелось, чтобы в голосе прозвучала легкая ирония, но получилась обида. Черт бы побрал этого человека.

– И я выстрелю из этой винтовки, – добавил Рейнберд. – При одном условии.

Кэп встал, оперся руками на стол, заваленный папками из досье Макги, наклонился к Рейнберду.

– Нет. Мне ты условий ставить не будешь.

– На этот раз поставлю, – возразил Рейнберд. – Но, думаю, вы с легкостью выполните мое условие.

– Нет, – повторил Кэп. Внезапно сердце заколотилось в груди, то ли от страха, то ли от злости. – Ты не понимаешь. Я руковожу этим ведомством и этим комплексом. Я твой командир. Насколько я понимаю, ты провел в армии достаточно времени, чтобы понимать концепцию командира?

– Да, – с улыбкой ответил Рейнберд. – В свое время я свернул шею одному или двум. Одному – по приказу Конторы. Вашему приказу, Кэп.

– Это угроза? – крикнул Кэп. Он понимал, что реагирует слишком болезненно, но ничего не мог с собой поделать. – Черт бы тебя побрал, это угроза? Если да, думаю, ты потерял чувство меры! Если я решу, что тебе не стоит покидать это здание, мне достаточно лишь нажать кнопку! У меня найдется три десятка человек, способных выстрелить из этой винтовки…

– Но ни один не может выстрелить с такой точностью, как этот одноглазый краснокожий ниггер, – сказал Рейнберд. Его голос по-прежнему был мягким. – Вы думаете, что Макги уже ваши, Кэп, но они – как блуждающие огоньки. Какие бы боги ни существовали, они не хотят, чтобы вы их заполучили. Не хотят, чтобы вы заточили их в ваши камеры злобы и пустоты. Вы уже думали, что они у вас в кармане. – Он указал на библиотечную тележку, на отчет в синей обложке. – Я читал все эти материалы. И отчет вашего доктора Хокстеттера.

– Черта с два! – воскликнул Кэп, но по лицу Рейнберда понял, что это правда. Он читал. Каким-то образом читал. Кто дал ему все это? – разъярился Кэп. Кто?

– Да, – кивнул Рейнберд, – я получаю все, что хочу, когда хочу. Люди сами мне это отдают. Я думаю… причина в моем красивом лице. – Улыбка расширилась и вдруг превратилась в жуткий, хищный оскал. Здоровый глаз вращался в глазнице.

– Что ты мне такое говоришь? – спросил Кэп. Ему хотелось выпить воды.

– Только то, что я долгое время провел в Аризоне. Гулял и вдыхал запах дующих там ветров. Доложу вам, Кэп, ветра там пахнут горечью, словно дуют с солончаков. Мне хватало времени и почитать, и подумать. И вот до чего я додумался. Похоже, я – единственный человек в этом мире, который гарантированно доставит этих двоих сюда. И возможно, я – единственный человек в этом мире, который сможет чего-то добиться от этой девочки, когда она окажется здесь. Ваш толстый отчет, ваш торазин и ваш орасин – лекарства могут не справиться. Опасность существенно выше, чем вы думаете.

Слушая Рейнберда, Кэп словно слушал призрак Уэнлесса и от страха и ярости не мог произнести ни слова.

– Я все это сделаю, – мягко продолжил Рейнберд. – Привезу их сюда, и вы проведете свои опыты. – Он напоминал отца, разрешающего ребенку поиграть с какой-то новой игрушкой. – С условием: вы отдаете девочку мне для устранения, когда закончите с ней.

– Да ты сумасшедший, – прошептал Кэп.

– Вы совершенно правы. – Рейнберд рассмеялся. – И вы тоже. Безумнее не бывает. Сидите здесь, строите планы, собираясь контролировать силу, которая за пределами вашего понимания. Силу, которая подвластна только богам… и этой девочке.

– И что помешает мне убрать тебя? Прямо здесь и сейчас?

– Обещаю вам, если я исчезну, в течение месяца эту страну захлестнет такая волна отвращения и негодования, что в сравнении с ней Уотергейт будет выглядеть детской забавой. Обещаю вам, если я исчезну, Контора перестанет существовать в какие-то шесть недель, и не пройдет и шести месяцев, как вы предстанете перед судом по обвинению в преступлениях, достаточно серьезных, чтобы остаток жизни провести в тюрьме. – Он вновь улыбнулся, продемонстрировав кривые темные зубы. – Не сомневайтесь в моих словах, Кэп. Я достаточно долго пробыл в этом мерзком гнилом винограднике, и мое вино будет горьким.

Кэп попытался рассмеяться, но из горла вырвалось сдавленное рычание.

– Более десяти лет я откладывал орешки и зерно, – безмятежно сказал Рейнберд, – как любое животное, пережившее зиму и помнящее о ней. Чего у меня только нет, Кэп: фотографии, магнитофонные записи, ксерокопии документов, от которых у наших добропорядочных обывателей кровь застынет в жилах.

– Это невозможно, – выдохнул Кэп, зная, что Рейнберд не блефует, и вдруг почувствовал, как невидимая холодная рука сжала сердце.

– Очень даже возможно, – возразил Рейнберд. – Три последних года я собирал информацию, потому что три последних года имел возможность черпать ее из вашего компьютера, когда у меня возникало такое желание. Используя разделение времени, естественно. Удовольствие это дорогое, но я мог заплатить. Гонорары у меня высокие, а благодаря инвестициям деньги накапливаются. Я стою перед вами, Кэп, – или сижу, что более правдиво, но не так поэтично, – являя собой триумфальный пример американского свободного предпринимательства.

– Нет, – сказал Кэп.

– Да, – ответил Рейнберд. – Я – Джон Рейнберд, но я также и Американское бюро геологических исследований. Проверьте, если хотите. Мой компьютерный код – AXON. Проверьте коды разделения времени на вашем главном терминале. Воспользуйтесь лифтом, я подожду. – Рейнберд положил ногу на ногу, отворот правой штанины задрался, открыв надорванный шов сапога. Он был похож на человека, готового ждать до скончания веков.