Воспламеняющая - Стивен Кинг

– Ладно, – кивнул Кэп. – Главное, что у тебя отлично получается.

На это у Рейнберда удовлетворительного ответа не нашлось, потому что насчет «отлично» Кэп явно преувеличивал. За все время пребывания здесь девочка не зажгла даже спички. И то же самое относилось к ее отцу, который не демонстрировал ни малейших признаков ментального доминирования, если такая способность вообще у него имелась. Они все больше и больше в этом сомневались.

Девочка зачаровывала Рейнберда. В первый год работы на Контору он прошел несколько курсов, которые обычно не включают в учебный план колледжей: прослушивание телефонных разговоров, кража автомобилей, незаметный обыск, десяток других. Полностью захватил Рейнберда только один: вскрытие сейфов. Обучал их стареющий медвежатник, Джи-Эм Раммаден. Его выписали из тюрьмы в Атланте именно для того, чтобы он передал секреты мастерства новым агентам Конторы. Вероятно, он считался лучшим в своем деле, и Рейнберд нисколько в этом не сомневался, но верил, что теперь практически ни в чем не уступал Раммадену.

Раммаден, который уже три года как умер (Рейнберд послал цветы на его похороны: жизнь иной раз такая комедия), разъяснил, что делать со скидморскими замками, с сейфами с квадратными дверцами, с дополнительными запорными механизмами, намертво блокировавшими ригели замка, если наборный диск вырублен молотком и зубилом. Рассказал и показал, как обращаться с мебельными сейфами, «головами негров», фрезерованными ключами. Они узнали о различных способах использования графита, о том, как сделать отмычку из проволочной мочалки, как изготовить нитроглицерин в ванне и как проникнуть в сейф с задней стенки, снимая слой за слоем.

Рейнберд впитывал полученные от Джи-Эм Раммадена знания с холодным и циничным энтузиазмом. Раммаден однажды сказал, что сейфы – что женщины: при наличии необходимых инструментов и времени обязательно сдадутся. Попадались легкие орешки и крепкие орешки, но не существовало невскрываемых орешков.

Эта девочка оказалась крепким орешком.

Поначалу им пришлось кормить Чарли внутривенно, чтобы она не уморила себя голодом. Через какое-то время она поняла, что отказ от пищи принесет ей только множество синяков на внутренних сгибах локтей, и начала есть, но без энтузиазма, только потому, что обычный способ был менее болезненным.

Она читала некоторые книжки из тех, что ей давали – во всяком случае, пролистывала, – и иногда включала цветной телевизор, который стоял в ее комнате, чтобы выключить через несколько минут. В июне она полностью посмотрела местную премьеру фильма «Черный красавчик» и пару раз снизошла до программы «Волшебный мир Диснея». И все. В еженедельных отчетах о ее состоянии все чаще мелькали слова «спорадическая афазия».

Рейнберд посмотрел значение этого термина в медицинском словаре и сразу понял, что он означает: возможно, даже лучше, чем врачи, потому что был индейцем и воином. Иногда девочке не хватало слов. Она просто стояла, спокойная, ее губы беззвучно шевелились. Иногда она использовала слово, полностью выпадавшее из контекста, вероятно, не отдавая себе в этом отчета. «Мне не нравится это платье, лучше соломенное». Иногда рассеянно поправлялась: «Я хотела сказать, зеленое», – но чаще этого не замечала.

Согласно словарю, афазия – полная или частичная утрата речи, обусловленная поражением коры головного мозга. Врачи незамедлительно принялись манипулировать прописанными ей лекарствами. Орасин заменили валиумом, но улучшения не добились. Валиум попытались сочетать с орасином, но непредвиденное взаимодействие препаратов привело к тому, что она сидела и плакала, пока эффект не проходил. Тогда решили использовать только что разработанный препарат, транквилизатор и легкий галлюциноген в одном флаконе, и вроде бы он немного помог. Но потом девочка начала заикаться, ее кожа покрылась сыпью. В итоге вернулись к орасину с тщательным мониторингом состояния, на случай, если афазия усилится.

На сотнях листов бумаги описывалось хрупкое психологическое состояние девочки и, как это называли мозгоправы, «базисный огневой конфликт» – другими словами, противоречие между запретом отца что-либо воспламенять и желанием сотрудников Конторы именно этого и добиться… усиленный чувством вины за инцидент на ферме Мандерсов.

Рейнберд в это не верил. Причина заключалась не в таблетках, не в том, что ее заперли и держали под постоянным наблюдением, даже не в разлуке с отцом.

Девочка была крепким орешком, ничего больше.

В какой-то момент она решила, что не будет сотрудничать с ними ни при каких обстоятельствах. И все. Ни шагу назад. Психиатры могли бегать вокруг, показывая ей чернильные пятна до второго пришествия, доктора – пичкать ее таблетками и бормотать в бороды о трудностях подбора нужного препарата и дозы для восьмилетней девочки. Отчеты могли множиться, а Кэп – бушевать.

Чарли Макги просто не раскалывалась.

Рейнберд нисколько не сомневался, что дело обстоит именно так, как не сомневался, что сегодня днем польет дождь. И это восхищало его. Благодаря ей они все напоминали собак, гонявшихся за собственными хвостами, и гоняться им предстояло до Дня благодарения, а потом и до Рождества. Но гоняться вечно они бы не стали, и это обстоятельство особо тревожило Джона Рейнберда.

Раммаден, медвежатник, как-то рассказал забавную историю о двух ворах, которые залезли в супермаркет в пятницу вечером, зная, что из-за сильного снегопада инкассаторский фургон «Уэллс Фарго» не прибыл, и вся пятничная выручка осталась на месте. В супермаркете стоял мебельный сейф. Взломщики попытались высверлить наборный диск кодового замка, но у них не получилось. Они попытались вскрыть заднюю стенку сейфа, но не смогли отогнуть угол. В итоге они взорвали сейф. Добились своего. Сейф разнесло в клочья, при этом полностью уничтожив лежавшие в нем деньги. От них осталась мелкая сечка, какую иногда используют в качестве подстилки.

– Речь о том, – закончил Раммаден сухим, свистящим голосом, – что эти два вора не смогли победить сейф. А смысл именно в том, чтобы победить сейф. Ты побеждаешь сейф, лишь получив возможность забрать его содержимое в пригодном для дальнейшего использования состоянии. Улавливаете мою мысль? Они переложили взрывчатки. Угробили деньги. Они были придурками, и сейф их победил.

Рейнберд мысль уловил.

В проекте участвовало более шестидесяти выпускников колледжа, но все по-прежнему сводилось к взлому сейфа. Они пытались высверлить кодовый замок девочки с помощью лекарств. Собравшихся здесь мозгоправов вполне хватало на софтбольную команду, и они прилагали все силы, чтобы разрешить «базовый огневой конфликт», то есть, если убрать наукообразную шелуху, проникнуть в сейф через заднюю стенку.

Рейнберд вошел в маленький металлический ангар, взял свою карточку, проштамповал время. Т. Б. Нортон, контролер смены, оторвался от книги в бумажной обложке.

– За то, что пришел раньше, не приплачивают, Индеец.

– Правда? – отозвался Рейнберд.

– Правда. – Нортон вызывающе посмотрел на него, преисполненный мрачной, почти абсолютной уверенности в собственной власти, столь часто свойственной мелким начальникам.

Рейнберд опустил взгляд и прошел к доске объявлений. Вчера вечером команда уборщиков победила в матче по боулингу. Кто-то хотел продать «2 подержанные стиральные машины в хорошем состоянии». Официальное распоряжение гласило: «ВСЕ РАБОТНИКИ ПЕРВОГО – ШЕСТОГО РАЗРЯДОВ ДОЛЖНЫ ВЫМЫТЬ РУКИ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВЫЙТИ ИЗ ЭТОГО ОФИСА».

– Похоже, будет дождь, – сказал он, обернувшись.

– И не мечтай, Индеец, – ответил Нортон. – Почему бы тебе не свалить отсюда? Уже все тобой провоняло.

– Конечно, босс, – ответил Рейнберд. – Просто отметился.

– В следующий раз отмечайся вовремя.

– Конечно, босс, – повторил Рейнберд и вышел из ангара, бросив короткий взгляд на розовую шею Нортона, мягкую точку под челюстью. Успеешь ли ты вскрикнуть, босс? Успеешь ли вскрикнуть, когда я воткну указательный палец тебе в шею в этом месте? Как шампур в кусок мяса… босс.

Рейнберд вернулся в липкую жару. Грозовые облака медленно приближались, тяжесть воды тянула их к земле. Гроза будет сильная. Уже слышались далекие раскаты грома.

Рейнберд зашагал к особняку. Он войдет через боковую дверь, которая раньше вела в кладовую, и на лифте «C» спустится на четыре уровня. Сегодня ему предстояло вымыть и натереть полы в жилище девочки. Хороший шанс. Не то чтобы она не желала говорить с ним, вовсе нет. Просто она всегда держалась чертовски отстраненно. Он пытался вскрыть сейф по-своему, и если у него получится заставить ее рассмеяться, хотя бы раз, разделить с ним шутку по поводу Конторы, это будет означать, что угол отогнут. Что появилась возможность вставить зубило. Один смешок, ничего больше. Этот смешок объединит их, превратит в некий тайный комитет. Двое против всех.