Шесть имен кота-демона - Чжан Юнь

– Придворный историограф, о чем вы? Я помню нашу встречу в храме Цзяньфу, и мысли о том, что случилось, не покидают моей головы! – У Чунсюнь пригласил Чжан Чжо внутрь и растянул губы в вынужденной улыбке, которая не могла скрыть бесконечную печаль. – У придворного историографа много работы, и за то, что он почтил нас визитом, хоть и посреди ночи, я, отец, потерявший сына, премного благодарен!

В отличие от своего отца, У Саньсы, У Чунсюнь был человеком исключительной доброты. Внутри его груди билось сердце, полное милосердия.

Когда Чжан Чжо и остальных приветствовали в главном зале, У Чунсюнь поспешно приказал слугам подать чай и чрезвычайно внимательно принялся слушать своих гостей.

– Уездный князь, мы с вами считаемся знакомыми, поэтому не будем ходить вокруг да около. Я здесь из-за того инцидента, что случился в ночь на седьмой день первого месяца, и готов сделать все возможное, чтобы пролить свет истины на трагедию, – сказал проникновенным голосом Чжан Чжо, отпив чай.

Стоило ему сказать это, как на глаза У Чунсюня навернулись слезы. Подавив рвавшийся из груди всхлип, он сказал:

– Хорошо! Пожалуйста, возьмите на себя труд выяснить, что же тогда случилось, во имя светлой памяти моего бедного сына!

Покинув главный зал, У Чунсюнь повел толпу через залы и павильоны, и в конце концов они оказались в уединенной части резиденции.

Их глазам открылась небольшая площадка под открытым небом, покрытая белоснежным песком, на котором стояли несколько камней причудливой формы, образующих чрезвычайно красивую картину. Она навевала мысли о горах, где увяли все цветы, и тонком ручье. Стоило бросить взгляд на открывавшийся пейзаж, как мысли улетали далеко-далеко.

За площадкой находился большой двор, на его вратах висела табличка с иероглифами, написанными рукой императрицы в стиле фэйбай: «Далекий от забот сад».

Передний двор был самым обычным – земля вымощена натертыми до блеска камнями, а на востоке и западе протянулись два ряда флигелей, где, должно быть, жили горничные и слуги. Взгляд привлекали множество красивых и пышных цветов и растений – красных, зеленых, розовых и белых. Скальные выступы и заросли бамбука завершали картину, превращая двор в воплощение самого настоящего рая.

– Это место называется «Далекий от забот сад». Я и моя драгоценная супруга очень любим здесь прогуливаться. Все эти цветы и растения были дарованы нам прямо из императорского дворца, а сын мой жил здесь с самого рождения, – У Чунсюнь указал на главный зал на севере.

Они медленно проследовали к нему, любуясь великолепным убранством двора, от которого захватывало дух. Стоило им войти, Чжан Чжо осмотрелся и обнаружил, что главный зал оказался не таким уж большим.

Он был разделен на три части: левую, центральную и правую, причем центральная часть, как и полагается, использовалась для приема уважаемых гостей. Кабинет располагался слева, а спальни – справа.

При беглом взгляде не было обнаружено ничего необычного. Оказавшись в спальнях, они увидели огромную кровать из слоновой кости, стоявшую у стены и укрытую шелковым одеялом, начиненным гусиным пухом. Одеяло было испачкано кровью и сохранилось в том виде, в котором оно осталось с той злосчастной ночи.

– Придворный историограф, этот зал всегда был именно таким, каким вы его сейчас видите, не очень большим. Из-за холодной зимы и слабого здоровья моего сына все окна были заделаны изнутри. Нет никаких туннелей, ведущих в комнату. В ночь происшествия несколько служанок и нянек сидели в коридоре напротив и не видели, чтобы кто-либо входил, но… Случилось величайшее в моей жизни горе!

У Чунсюнь горестно вздохнул и не смог продолжить.

– После того случая вы проверили всех людей в резиденции? – спросил Чжан Чжо.

У Чунсюнь кивнул:

– В то время на территории резиденции было много людей. После инцидента, несмотря на воцарившийся хаос, моя супруга смогла взять ситуацию в свои руки. Она успокоилась и приказала страже собрать всех, кто был во дворце, и тщательно допросить каждого. Но ей так и не удалось найти виновного. Позже она приказала слугам обыскать всю резиденцию, но опять ничего и никого подозрительного не нашли. Тогда и был замечен кот…

– Вы имеете в виду черного кота с черепом на голове, кланяющегося луне на крыше?

– Именно! Кот был на крыше этого зала. Слуги принесли лестницы. Некоторые пытались забраться наверх, другие принялись стрелять из луков, но кот исчез в мгновение ока.

Чжан Чжо осмотрелся и вышел в южный коридор, где сел лицом на север и стал внимательно изучать дверь зала.

В ночь убийства несколько нянек и служанок сидели здесь и разговаривали. Во дворе не было высоких деревьев, а цветы и растения никак не могли закрыть обзор – вся территория хорошо просматривалась. Если бы кто-нибудь вошел, он бы не остался незамеченным.

– А Верблюд, что носит фамилию Цюй, тоже был здесь той ночью? – спросил Чжан Чжо, посмотрев на У Чунсюня.

Тот удивленно кивнул:

– Да! Придворный историограф знает этого человека?

Чжан Чжо горько улыбнулся:

– Вроде того.

У Чунсюнь задумался и ответил:

– Этот человек известен своими кукольными представлениями по всей Чанъани. Накануне дня рождения моего сына я попросил Верблюда прибыть в резиденцию, чтобы почтить наших гостей искусным спектаклем. Помимо представления, он показывал фокусы, например дыхание огня, продемонстрировал танец львов, жонглерские номера. В целом… В этом человеке не было ничего необычного.

– Позовите тех служанок и нянек, что были рядом с местом происшествия той ночью, – попросил Чжан Чжо.

У Чунсюнь махнул рукой и отослал слугу исполнять поручение. Вскоре прибыли несколько служанок и толстая женщина, все израненные и закованные в цепи. Стоило им увидеть Чжан Чжо, как они упали на колени и закричали, что их несправедливо оклеветали.

– Не плачьте и не кричите, лучше ответьте на мои вопросы. Вы должны говорить правду и ничего, кроме правды. Возможно, вы еще сможете вернуть себе добрые имена! – Чжан Чжо были невыносимы страдания, что испытывали служанки и няня.

Плач прекратился.

– Кто-нибудь заходил во двор в ту ночь, пока вы здесь разговаривали?

– Никто! Никто никогда не входил в комнату молодого господина! – всхлипнула одна из женщин.

Чжан Чжо покачал головой:

– Я спрашиваю, заходил ли кто-нибудь во двор?

Служанка задумалась на мгновение над его вопросом и осторожно сказала:

– Тогда только… уездная принцесса.

– Принцесса? Вы говорите о принцессе Аньлэ?

– Да! Ее Высочество до этого играла с маленьким господином. Я зашла покормить его и уложить спать, а потом вышла из комнаты вместе с уездной принцессой. Мы прошли мимо Восточного флигеля. Принцесса зашла переодеться и направилась на званый ужин в честь дня рождения маленького господина.

– Верно! – в разговор вклинилась другая служанка. – Я помогала принцессе переодеться, а потом она удалилась.

– И с тех пор никто не приходил?

– Нет! – Женщины одновременно покачали головами.

В этот момент на лице другой служанки, возрастом постарше, промелькнула тень сомнения. Она ничего не сказала, но ничто не могло скрыться от пристального взгляда Чжан Чжо. Он улыбнулся ей, показывая, что ждет ее слов, и служанка поспешно выпрямилась.

– Господин, на заднем дворе я никого не видела, но на переднем дворе я встретила человека.

– Кого же?

– Кукловода…

– Да? – Глаза Чжан Чжо заинтересованно вспыхнули. – Когда вы встретили его, он выходил с заднего двора?

– Не знаю! Я несла поднос с закусками и столкнулась с ним. В руках у него ничего не было. На спине он нес куклу размером в человеческий рост. Я спросила его, что он тут делает, а он сказал, что ищет отхожее место. Туда я его и привела.

– Было ли в нем что-то необычное?

Старая служанка задумалась:

– Нет… Как я помню, его тело, одежда и руки были чистыми – я не заметила ни капли крови.

– А что же та кукла? – спросил Чжан Чжо.

– Кукла? – Служанка замерла на мгновение. – Не припомню ничего особенного. Это была обычная марионетка, одетая в халат.

– Придворный историограф подозревает, что Верблюд виновен в смерти моего сына? – У Чунсюнь опустился на колени и покачал головой. – Это невозможно. После инцидента все артисты, включая Верблюда, были тщательно проверены. Я был с ним в то время. Хоть у него и была на спине та подозрительная кукла, одетая в халат, что весьма странно