Изумрудная ведьма - Дороти Освальд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фредрик был нежен, насколько позволял ему бушевавший в его крови зверь. Он целовал так ласково и двигался так осторожно, что Эль хотелось больше. И, словно чувствуя это, волк рвался наружу. Он отчаянно хотел заявить права на распростертую под ним Эль, пока она подавалась навстречу и отдавала всю себя, ощущая его каждой клеточкой кожи. Ее пальцы впивались в напряженные мышцы, ее губы целовали соленую напряженную шею и, конечно, тот самый синий узор. Она нежно скользила по нему языком, запоминая биение магии, и слышала, как прекрасно прерывается в этот момент дыхание Фредрика.
А он прижимал к себе Эль, лежавшую на пропахшем дорогой и пылью плаще, так отчаянно, словно хотел спрятать в себе от всех тревог и невзгод. И она рада была там укрыться. Хоть на одну ночь забыть, кто на самом деле такая. На несколько самых прекрасных часов, пока не наступит неизбежное утро…
Глава 7
Эль чувствовала, как легкое дыхание колышет растрепавшиеся волосы у нее на макушке. Старательно уложенная Глэдис прическа давно распалась. Фредрик сам, словно то была задача всей его жизни, вынимал гребни и распутывал хитро переплетенные пряди, чтобы потом с наслаждением пропустить меж пальцев тяжелые черные локоны. Казалось, это ему доставляло какое-то особое, совершенно медитативное удовольствие, потому что он удивительно долго разглядывал, как струились по ее бледным обнаженным плечам чуть волнистые пряди. Стеснения не было. На удивление, ни внезапность их обоюдного порыва, ни уж совсем непригодное для этого место, ни произошедшее не волновали ни Эль, ни Фредрика. Наоборот, все было так, как должно было быть. А потому ощущение пальцев на коже, пока Альва меж поцелуев вырисовывал на ее шее, плечах и руках какие-то одному ему ведомые знаки, отзывалось теплом внутри тела.
Она пошевелилась, поудобнее устраивая голову на плече Фредрика, и приоткрыла глаза. Уже рассвело. Эль чувствовала, как свежий воздух дождливого утра пробирается в заколдованную башню, но холодно не было. То ли магия этого места работала безупречно, то ли мужская рубашка, которую невесть когда надел на нее Фредрик, грела настолько старательно. Сам он, несмотря на то что был обнажен, будто бы не замечал прохладного воздуха, а его кожа казалась горячее, чем положено обычному человеку. Эль вновь смежила веки и прислушалась к стуку чужого сердца. Ну а то билось хоть и ровно, но удивительно часто.
Видимо, это и было тем, что отличало Волков от всех остальных. Живущий где-то внутри них зверь, что по слухам обладал собственной волей и разумом, делал своего хозяина более выносливым, более сильным и, конечно, опасными. Она помнила это по ночи. Как впивались сильные пальцы, и как царапали кожу удлинившиеся клыки.
Даже сейчас Эль могла почувствовать тот самый холодный вкус чужой магии, что оседал легкой тревогой на языке. Это не было направлено против нее, просто… Похоже, Фредрик или его зверь даже во сне были начеку. Странно. Она нахмурилась и вдохнула поглубже, инстинктивно пытаясь разобраться в витавших вокруг отголосках мыслей. Эль было далеко до профессиональных ментатов, но уж фальшь она научилась чувствовать всей своей кожей. И сейчас, похоже, той было до странного много.
Она снова открыла глаза и посмотрела на профиль Фредрика. Тот спал, и в холодном утреннем свете казался вдруг удивительно взрослым. Прямой нос, хищно изогнутая линия рта и чуть нахмуренные брови. Он не выглядел старше своих лет, нет, но слишком серьезным для человека, чьи мысли прямо сейчас должны пребывать в далеком от проблем мире. Эль нахмурилась и осторожно коснулась губами синего узора, что покрывал вязью кожу под ее щекой. И в этот момент дыхание словно перехватило, а тело инстинктивно дернулось прочь. Она сама не могла понять, что случилось, но, когда разбуженный резким движением Фредрик удивленно на нее посмотрел, к горлу подступила иррациональная тошнота.
На мгновение зажмурившись, Эль попыталась успокоиться и разобраться что, во имя всего святого, произошло. Но во рту уже чувствовался металлический привкус, словно там была смешанная с ядом кровь. Захотелось сплюнуть, но вместо этого она сглотнула, и тошнота стала невыносимой.
– Эль? – тем временем пробормотал Фредрик. Он делал вид, что только проснулся, но это была ложь. Эль чувствовала, как та подбирается к ней, словно хочет опутать, и инстинктивно отодвинулась. – Эй, что случилось?
Она взглянула в ярко-синие глаза Фредрика и вдруг задумалась: а зачем? Зачем он прямо сейчас ей лжет? Да, это была мелкая, ничего не значащая фальшь и наигранность, которую Альва вложил в свой якобы сонный голос, но… Зачем? Она попыталась разобраться, но, лишь дотронувшись до этой нити, вдруг ощутила, что на нее вот-вот упадет целая наспех сотканная стена лжи. Что происходит?
– Ты замерзла? – Фредрик сел, отчего колыхнулся замерший в башне теплый воздух, и Эль содрогнулась. Но совсем не от холода, как было решил Альва, который оглянулся по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, чем можно укрыться.
Они лежали на плаще, который неожиданно оказался достаточно широк, чтобы вместить их обоих. Рядом, будто кусок невесть как задержавшейся посреди утра ночи, лежало черное платье Эль, на котором яркими звездами мерцали изумрудные гребни. А дальше изломанной чертой темнел доспех Фредрика. И вот на нем и остановился взгляд Эль.
– Нет, – неожиданно пробормотала она. Отчего-то было удивительно сложно перестать завороженно разглядывать эти острые и угловатые грани, где на темном металле виднелись уже знакомые ярко-синие символы. Цветы и дикие звери. Альва и правда явился в Школу прямо с дороги. Но… зачем? Кажется, этот вопрос стал краеугольным.
– «Нет, не замерзла» или «нет, ничего не случилось»? – хохотнул Фредрик.
Облако беспокойства вокруг него стало плотнее, словно он хотел сказать что-то еще. Нечто вроде «нет, тебе все показалось». И Эль затаила дыхание. Однако вместо этих слов Фредрик лишь усмехнулся и притянул ее в свои объятия.
– Точно замерзла, – пробормотал он, мягко проводя ладонью по плечам, талии и забираясь под край рубашки. Горячие пальцы коснулись кожи, и Эль вздрогнула.
– Вчера ты так и не сказал, зачем вернулся в Школу, – пробормотала она и чуть отстранилась, когда Фредрик на мгновение замер. Его губы по-прежнему нежно прижимались к видневшейся в распахнутом вороте рубашки тонкой шее, но Эль почувствовала, как напряглось все его тело. А в следующий миг по спине Фредрика пробежала едва ощутимая дрожь, словно зверь внутри
