Злой преследователь - Зара Дж. Блэк

его. Все парни выпили по стакану, Себастьян с гримасой, а затем выжидающе посмотрел на меня. Я поднесла стакан к губам и, подстегнутая по какой-то причине их пристальными взглядами, влила себе в горло.

Он обжигает.

Слезы наворачиваются на глаза, и я кашляю, когда мужской смех наполняет воздух. Но это не подло, скорее они посвящают меня в шутку. Габриэль приносит мне салфетку.

— Это заводит всех с первого раза. К этому привыкаешь.

— Нет, спасибо, — выдавливаю я, и это вызывает еще одну короткую улыбку, что-то вроде того, чтобы смягчить тяжелое горе. Мне нравится это видеть.

Джейкоб наливает еще четыре порции. — Это называется Fireball, и Себастьян тоже его ненавидит. Но только потому, что бутылка не стоит дороже машины. Ему нравится притворяться культурным.

Себастьян театрально разводит руками.

— Меня окружают крестьяне. Все деньги мира, и посмотри, как они одеваются, — он оглядывает Габриэля и Джейкоба с таким смятением, что я улыбаюсь.

Мы садимся за кухонный стол, и, несмотря на совершенно странную ситуацию, разговор начинает течь. Габриэлю это нужно, и, как я понимаю, когда делаю третий глоток, возможно, мне тоже. Что-то, что добавит немного нормальности в мой мир.

Алкоголь придает мне смелости, и я задаю вопрос, который меня съедал. — Итак, у тебя есть подопечные? Пленницы дома просто ждут тебя?

Неловкое молчание наступает, когда все смотрят на меня, но я не отступаю. Наконец, Себастьян отвечает, его слова более осторожны, чем обычно.

— Пока нет. Мы оба присоединились после Габриэля и пропустили отсечку для этого посвящения. Как только ты пройдешь свою церемонию, мы сможем взять наших подопечных.

— Знаешь, кто это будет? — я не могу сдержать своего восхищения. Эти два совершенно обычных, приятных на вид мужчины собираются захватить женщину и заставить ее выполнять их приказы. Я убеждена, что во внешнем мире, если бы они не стали Братьями, они бы ничего подобного не сделали. Какую промывку мозгов они здесь используют, чтобы убедить мужчин согласиться на это?

Себ указывает большим пальцем на Джейкоба.

— Знает. Он выбирал ее несколько месяцев, не так ли?

Джейкоб ворчит. — Мне нравится быть готовым. Когда ты собираешься принять решение? После церемонии?

— Посмотрю, что я буду чувствовать.

Джейкоб закатывает глаза, но я переключилась на другую тему. Церемония. Со всем, что произошло, я забыла об этом.

— Что происходит на церемонии?

— Достаточно, — предупреждает Габриэль. — Мы обсудим это позже.

Я должна была бы отпустить его, учитывая обстоятельства, но огненный шар гудит в моей системе, и слова вылетают наружу.

— Нет. Я хочу знать.

— Я не думаю, что ты хочешь говорить об этом с ребятами здесь.

— Они будут там в ту ночь?

Неловкое молчание дает мне ответ.

— Значит, если они могут видеть это, они могут слышать об этом, не так ли?

Габриэль вздыхает. Я смотрю в его сторону и вижу усталость на его лице. Черт. Мне следовало просто отпустить это. Но он кладет свою руку поверх моей на столе.

— Это старый ритуал. Ты будешь рада услышать, что он несколько изменился по сравнению с тем, что было раньше. Раньше обереги клеймили.

Я задыхаюсь.

— Раскаленным железом? Как средневековая пытка?

— Да. Теперь мы сделаем татуировку.

— Игральная карта для меня?

— Да.

Он замолкает, но напряжение не спадает. Он что-то скрывает.

— Я уже знала о татуировке. Что еще там? Почему вы все ведете себя так, будто это какой-то ужасный секрет?

Джейкоб и Себастьян оба выглядят неловко. Габриэль делает глубокий вдох.

— Церемония требует, чтобы ты приняла свою роль моей подопечной. Есть последовательность событий, но по сути… — он замолкает, отводит взгляд, затем продолжает. — Ты должна встать на колени у моих ног, поцеловать мою руку и поблагодарить меня за то, что я выбрал тебя.

Он выглядит таким же смущенным, как и должен, но его глаза все еще отрываются от моих.

— И?

Его глаза на мгновение закрываются.

— А затем я одеваю тебя в церемониальную мантию подопечной.

— Одеваешь меня?

— Да. Это символизирует то, что ты моя. Что больше никто никогда не увидит тебя голой.

Ужасное подозрение зарождается в моем животе.

— Так что я надену, прежде чем ты меня оденешь?

Его рука сжимает мою.

— Ничего. До конца церемонии ты должна быть голой.

24

Габриэль

Я бы подумал, что сегодня уже невозможно стать хуже, но я ошибался. Даже под тяжким прессом собственного горя и трех выстрелов «Огненного шара» я чувствую смятение Евы, как свое собственное.

— Голая. Перед… — она бросает ужасающий взгляд на моих друзей, которые старательно отводят взгляд. — Перед всеми?

Я должен был сделать это уже, когда мы были одни. Почему я этого не сделал? Потому что все шло хорошо, и я не хотел все портить. Потому что я был захвачен ее маленькими шагами к наслаждению собственным телом. Ну, теперь я все это испортил, и я даже не могу найти слов, чтобы успокоить ее. Моя голова не в том месте для этого.

Я подвел своего отца, а теперь я подвел Еву. Снова.

— Не волнуйся. Мы отведем взгляд. Обещаю, — Джейкоб, как всегда, находит правильные слова. Себ спешит согласиться, затем они встают.

— Увидимся завтра. Постарайся немного отдохнуть. Пока, Ева.

Джейкоб сжимает мое плечо.

Себ открывает рот, снова закрывает его и довольствуется шепотом «удачи».

Они оба быстро уходят.

Ева даже не взглянула на меня. Она сосредоточена на своих пальцах, переплетая их перед собой. Я осторожно кладу руку ей на плечо. — Я…

— Давай не будем сейчас об этом говорить. У тебя и так достаточно проблем. Это может подождать.

Я ненавижу напряженные, холодные нотки в ее голосе больше, чем кричащую злость. Она замыкается. Она вежлива. Она права, правда. Я не в том положении, чтобы разбираться с этим вдобавок ко всему остальному. Но если оставить это нерешенным, я не стану счастливее.

Она все еще смотрит на свои пальцы. Я обхватываю ее лицо рукой, большой палец под подбородком и поворачиваю ее, чтобы она посмотрела на меня. Я мысленно вхожу в свою властную персону, и это само по себе своего рода комфорт. Если я сосредоточен на ней, я могу забыть о себе на некоторое время.

— Я решаю, о чем мы говорим, и мы говорим об этом. Сейчас.

Она моргает, но не спорит.

— На церемонии ты сосредоточишься на мне. Да, там будут и другие люди, но они видели церемонию много раз. Ничего нового. Ты сосредоточишься на мне и сделаешь именно так, как я скажу.

— Или что?

Тень касается моего сердца. Это единственный