Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер

- Прежде чем начать чтение святого Евангелия, давайте помолимся молитвой "Отче наш".

Несколько человек встали с нар, двое на нарах тоже встали на ноги. А Онищенко стал громко и отчетливо говорить слова молитвы. Еще несколько человек встали на ноги, и губы их непроизвольно повторяли сказанные Онищенко слова. К концу молитвы только десять человек осталось сидеть. "Аминь", - ответили нестройно, но определенно и отчетливо. Иван поднес Евангелие к глазам и стал читать 5-ю главу Ев. от Матфея, нагорную проповедь Иисуса Христа:

- "Увидев народ, Он взошел на гору; и когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня; радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас".

Онищенко остановился и обвел глазами слушающих. Разные люди, а как одинаково слушали они святые слова Евангелия. Как чарующая музыка звучало чтение в камере. Все совершенно притихли, только слышно было дыхание людей и сдерживаемое покашливание. Слушали сквернословы, слушали любящие хорошо поесть, слушали образованные люди, слушали те, кто каждый по-своему исповедует единого Бога.

Онищенко с минуту молчал. Первым заговорил староста. Он внимательно слушал и даже делал рукой утверждающие жесты. Он был из состоятельных людей, но, став убежденным социалистом, оставил все, ушел в народ, работал на земле и проповедовал учение равенства и братства.

- Блаженны изгнанные за правду! - как эхо, повторил он слышанные слова. - Верно это очень. Меня посадили в тюрьму за любовь к правде, а мне хорошо. Я радуюсь, что не стал мерзавцем, не стал мироедом, что нашел в себе силы оставить то, что счел недостойным человека.

- Я тоже такого мнения, - поднявшись, сказал Балакин, народник, как сам он называл себя. - Но с первым положением не могу согласиться. Нищий духом и есть нищий духом. Человек должен быть богатый духом. В духовной жизни человека вся его сущность. Но только в сильной. Я не понимаю, ведь христианство - это сильное явление. Зачем же нищета?..

- Я не понимаю блаженства милостивых, - едко начал учитель Нечаев. Он тоже причислял себя к революционерам и считал, что все люди должны работать и что путь насилия над эксплуататорами неизбежный и даже разумный. - Ну а все остальное - что скажешь против?

- А по мне - все хорошо. Очень хорошо. Продолжай читать, как тебя зовут? - сказал молодой мужчина со шрамом на лице, которого вчера Онищенко заметил сидевшим с группой сквернословов и любителей пищи.

Иван сначала думал ответить на замечание высказавшихся, но время шло, хотелось прочесть больше, а ответы на эти вопросы придут сами при дальнейшем чтении. И он продолжал:

- "Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям. Вы - свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного".

Эти слова Иисуса Христа были настолько торжественными, что Онищенко от волнения не мог продолжать и умолк.

Учитель-геолог, который вчера рассказывал в камере о строении Вселенной, поднялся с нар и, подойдя к Ивану, тепло сказал:

- Ты хорошо читаешь, но устал, передай книгу Засядько, это учитель пения. Он хорошо читает, выразительно и не так волнуется. А ты будешь разъяснять нам. И как хорошо сказано, что "вы - соль земли". А вы знаете, почему в Сибири при 50° морозе деревья не замерзают? Поздней осенью к корням поступает повышенное количество соли и это спасает деревья, соль снижает температуру в стволах.

- Вы, учитель, подождите. Это вы расскажите в свое время, а мы сейчас читаем святое Евангелие, - остановил его Попов, давая знак Засядько взять у евангелиста книгу.

- Соль сдабривает пищу, предохраняет ее от порчи, - сказал Иван, передавая Евангелие учителю пения, - а сама по себе она ничего не стоит. Цена ее в действии, в применении.

- А я оцым стражникам як насолыв, до вику будуть помьятаты! - торжественно произнес сидевший на нарах крестьянин.

- Ты подожди там, не соли, - строго остановил его Попов.

- Солить мы не должны, мы непременно пересолим, - чуть улыбаясь, подметил Онищенко. - Солью надо быть, а солить нами должен Бог. Мы - соль, а Он - распределитель.

- Хорошо ты, евангелист, говоришь, - подчеркнул Попов по-отечески. - Тебя слушать можно каждому, и кто верит в Бога, и кто не верит. А нам это надо говорить, потому что темнота мы страшная. И свет нужен этой тьме.

Учитель пения откашлялся, взял Евангелие и стал читать:

- "Вы слышали, что сказано древним: "не убивай; кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной".

Чуть слышно повернулся ключ в замочной скважине, дверь без шума отворилась, и в камеру вошел старший надзиратель тюрьмы, а за ним престарелый священник. Появление в юрьме евангелиста Онищенко взбудоражило губернское духовенство. Почти все, сидевшие на краю нар, встали на ноги. Но надзиратель просто сказал: