Макото Синкай. Чувственные миры гениального японского аниматора - Алексис Молина

вершине кратера. Превосходство силы любви, которая подчиняет все своей воле и которая в этот момент кажется единственной мощью, способной противостоять грядущим катаклизмам. Вера в любовь позволяет Таки и Мицухе разрушить временное единство фильма и использовать второй шанс для себя – что особенно редко и ценно для Синкая, режиссера, не поддающегося на мольбы о счастливых концах.

Кстати, мы должны вернуться к одному существенному моменту. Любовь приводит Таки и Мицуху в движение, и она достаточно сильна, чтобы выйти за рамки правил и связать героев, живущих в разных эпохах, и дать им возможность спасти мир и сделать то, чего не смогли взрослые, – предотвратить катастрофу. Но важно помнить, что, встретившись на кратере, подростки забывают о том, что когда-то знали друг друга. Они оказываются беспомощны и не могут противостоять постепенному исчезновению из памяти друг друга. Спустя время единственным, что остается у них от совместных мгновений, оказывается смутное чувство потерянности и неполноценности, но ни один из героев не в состоянии назвать его или понять. Поэтому, когда они встречаются в конце фильма, их любовь с первого взгляда не может быть основана на общей истории. Это любовь с первого взгляда. Таки и Мицуха проезжают мимо друг друга на встречных поездах, и их чувства кажутся очевидными. Конечно, зритель знает, почему их неудержимо влечет друг к другу: между ними натянута нить истории, о которой рассказывает фильм. Но они этого не знали или уже не знают. Их любви не нужен смысл. Это очень созвучно тому, что мы говорили ранее о ремесленном жесте и памяти: смысл случаен, потому что главное – создать историю, передать ее дальше, почувствовать любовь с первого взгляда и прожить ее. Чувство превалирует над смыслом, а последний раскрывается постфактум, подобно тому, как смысл снов семьи Миямидзу раскрылся только в третьем поколении.

Когда пара впервые встречается в Токио, Таки не узнает Мицуху. Но когда они расстаются, он спрашивает ее имя, и она дарит ему свой браслет. Для нее это стало логическим продолжением всего, что показано в фильме, – отношений, которые они уже успели построить. Для него же это оказалось началом чего-то, путеводной звездой, которая приведет его к желанным отношениям и к любви, которую он так долго искал. Другими словами, в любви Таки и Мицухи есть причинно-следственная связь, сама себя породившая. Она имеет только внутренний смысл и создает условия для развития, независимо от того, что знают или не знают подростки.

В этом кроется эмоциональная сила финальной сцены фильма. После бешеной гонки по Токио Мицуха и Таки наконец встречаются у лестницы – образ возобновляет мотив пешеходного моста и обновляет его: здесь есть ступеньки, требующие дополнительных усилий, чего достаточно для трансформации всех несостоявшихся отношений и предначертанной встречи: когда они проходят мимо друг друга, все, что они забыли, толкает их повернуть назад. Пожалуй, впервые в творчестве Синкая фильм заканчивается триумфом: чувства влюбленных друг к другу сметают забвение и избавляются от всех временных и режиссерских ухищрений прошлого. Это кульминация и их истории, и всего фильма, длящегося час и сорок минут, – она не зависит от сюжета и существует сама по себе, во всей простоте этих двух персонажей, ошеломленных присутствием друг друга, которым остается только заново узнать то, что они уже знали. Заново открыть любовь, которая уже скрепила между ними самые крепкие узы.

Хотя «Твое имя» стал самым сложным фильмом Синкая с точки зрения композиции, его сюжет до удивления прост. Это история родственных душ, разделенных судьбой, но объединившихся вопреки всему. Простота и придает фильму силу: это свидетельство любви, которая торжествует над всем. Фильму хватает мудрости выразить свою самостоятельность и в то же время интегрировать ее в мир, который окружает двух влюбленных. Далекий от критики – в большинстве своем несправедливой – в адрес первых картин, снятых в жанре сэкай-кэй, «Твое имя» делает романтический задор непременным условием для развития истории. Таки и Мицуха никогда не бывают так поглощены друг другом, чтобы забыть, что они являются частью определяющей их среды с одной стороны, но которую они также должны изменить, во благо используя силу, которую дает им их любовь.

Возможно, это самый динамичный фильм режиссера, ведь сами герои кажутся нам невероятно сильными. Танцуют ли они в храмах, пересекают ли всю Японию во имя любви, играют ли в баскетбол, строят кофейные столики или взрывают электростанции – они всегда активны, всегда решительны, и их энергия заражает все, вплоть до монтажа, который поражает нас быстрым темпом, умножая многоточия, чтобы охватить как можно больше поворотов. Жажда показать и рассказать все, что нужно, сквозит в каждом кадре фильма и в каждом режиссерском выборе – обилие таймлапсов, разделенных на части экранов и ускоренного монтажа, – эти приемы подражают жажде жизни персонажей. Конечно, визуальное мастерство Синкая добавляет эффектности всему фильму, делая самые впечатляющие сцены: падение метеора, открытие «загробной жизни» и воссоединение на кратере – моментами, граничащими с возвышенным, противостоящим великолепной, но всепоглощающей природой. Однако это противостояние не лишает героев фильма сил и постоянно уравновешивается их способностью найти решение.

В конце концов, что есть катастрофа или конец света для влюбленных подростков? Мелочь, шанс вновь доказать свою любовь и стать лучше, чем их предшественники. Возможность проявить мужество, порывшись в памяти, чтобы найти способы справиться с катастрофой и пережить ее. Ведь чтобы признаться в любви любимому человеку, чтобы встретить его на встречном поезде или на простой лестнице, нужно просто жить.

«Дитя погоды»

Ковчег любви

В конце 2019 года, когда я встретился с Макото Синкаем, чтобы поговорить о выходе фильма «Дитя погоды», Париж был практически парализован забастовкой, которая, казалось, будет продолжаться вечно, затрудняя передвижение по столице. Но это не повлияло на настроение режиссера. Напротив, протест его даже забавлял, и с замечания на эту тему началась наша беседа. Во время секции вопросов и ответов на предварительном показе фильма в Grand Rex она снова всплыла: «Я люблю забастовки!» – так он ответил на вопрос о том, что ему нравится во Франции. На первый взгляд, это просто смешная история, которая здесь не так уж и важна. Однако в ретроспективе многое говорит как о режиссере, так и о его фильме. Во-первых, он беспокоился о людях, с которыми разговаривал, и удивлялся масштабу усилий, которые прилагают зрители, чтобы увидеть его и его фильм. Во-вторых, время забастовок как нельзя лучше подходило для выражения идей, которые его интересовали. Хотя Макото Синкай не относится к «желтым жилетам» и, возможно, его